Страница 24 из 81
В последний раз муки совести, ну или нечто подобное, я испытывала на практике по искоренению морали. Я тогда только перешла на второй курс, и мне нужно было в лицо высказать всю неприятную правду своему близкому человеку. Так, как мои родители уже тогда предпочитали пореже со мной пересекаться, я выбрала в напарники свою лучшую подругу. Мы с Родиславой познакомились при поступлении в академию королевских помощников. Обе должны были выступать перед приемной комиссией и доказать то, что являемся главными претендентками на должность королевских стервочек. И хоть мы были в очереди самыми первыми, никто из нас не хотел уступить место в последовательности выступления. В итоге, приемная комиссия около получаса слушала наши препирания, а потом нас обеих зачислили в академию даже без выступления и экзаменов. С тех пор мы и дружны с Роди. Но когда мне предстояло высказать Родиславе в лицо обо всех ее недостатках, я бы уверена – нашей дружбе пришел конец. Тогда я сильно ударила по ее самооценке – высказала все о ее тщеславии, странном чувстве юмора, корыстности. Кроме того, прошлась по всем недостаткам в ее внешности – начиная от кривых ног, заканчивая слишком большими мочками ушей. Когда я, наконец, закончила свою речь, была уверена, что подруга расплачется. Но одногруппница не расплакалась, и я ее зауважала за это. А когда она начала в ответ перечислять все мои недостатки – зауважала еще больше. Конечно, приятного мало, когда говорят о всех твоих слабых местах. Если с гордыней и цинизмом я еще была согласна, то с храпом однозначно нет. Зачем нужно было говорить, что я храплю? После этого занятия сплетницы еще долго на меня косились с хитрыми улыбочками. А вот Роди я мысленно добавила в список недостатков «лживость» и «злопамятность». Эх, все-таки хороша моя подруга! Но я отвлеклась. О муках совести меня заставил задуматься козлик, он же граф Ринотти. Мы как раз едем в графской карете в его имение. Ах, простите, в имение его матери. И в этом как раз заключается мое следующее задание.
- Я не могу-гу-гу больше с ней жить!
- Чем же Вам так не угодила собственная мать?
- Она-на только и делает, что позорит нашу-шу семью! Как обычная кухарка начинает готовить, когда-да ко мне приезжают-ют мои друзья. Лезет в мои личные отношения-я. А главное, не дает распоряжаться наследством от покойного отца-ца-ца! Которое мое по праву-ву-ву!
И что же там за мегера такая, которая не дает ни рупии сыну? Я сквозь ресницы оглядела графа Ринотти, что-то не выглядит он обнищавшим аристократом. Скорее наоборот. Карета с позолотой, запряженная породистыми лошадьми. На самом козлике изящный костюм тройка, который, впрочем, не может спрятать необъятное брюхо. А чего стоит массивный перстень, украшенный алмазом, величиной в мой глаз! Нет, что-то в этой истории не сходится. Тем более, если бы наследство было его по праву, вряд ли бы он обратился к услугам стервы. Скорее, обратился к дворцовому стряпчему, тот без проблем оформил все документы действующему наследнику. Но я не стала спорить со своим нанимателем, лишь напоследок уточнила.
- Моя задача?
- Моя мать должна жить отдельно.
Все. Договор подписан. Обратного пути нет. К моменту нашего приезда в графский особняк, я успела набросать несколько возможных типажей личности графини Ринотти. Сумасшедшая старуха, алчная женщина, авторитарная мать семейства. Но все мои предположения разбились в прах, когда мы с козликом вышли из кареты, а нам на встречу рванула она. Она – это божий одуванчик, который можно встретить очень редко на своем жизненном пути.
- Сынок, тебя не было три дня, где ты пропадал? Я так за тебя волновалась!
- Мать, я занят! – При обращении к графине, у козлика даже заикание прошло. А еще сжались кулаки и заходили желваки на скулах. Стесняется своей матери? Нет зрелища печальнее на свете, чем вид ребенка, который стыдится своих родителей. Пусть даже ребенку слегка за пятьдесят. И как прикажете мне с этим работать? Ей же лишнее слово не скажи, упадет с сердечным приступом!
- Прости, я…- Что там хотела сказать графиня, я так и не узнала, потому что ее отпрыск закатил глаза и, подхватив меня за локоть, пошел в дом, так и не дослушав свою родительницу.
- Теперь понимаете-те что жить в таких условиях нельзя-зя-зя? – Когда мы отстали от причитающей графини, он извиняюще развел руками.
- Еще как понимаю. Так жить действительно нельзя, - Я задумчиво оглядела имение, в которое мы зашли. Ремонт выглядит просто, но вместе с тем, со вкусом. Мебель дорогая, но не броская. А вот слуги…слуги вымуштрованные, но кланяются сыну графини не так уже и почтительно.
- Что там с обедом-ом?
- Все накрыто, - усатый дворецкий приглашающим жестом распахнул перед нами дверь гостиного зала, вот только в его глазах я успела заметить скрытый огонек ненависти, направленный на графа Ринотти. А еще, заодно, и на меня. А вот граф удивил, повел себя по-джентельменски. Сам выдвинул для меня стул, сам налил изысканного вина. Отвесил пару комплиментов. Вернусь во дворец, обязательно поведаю его высочеству о чудесных манерах козли…графа Ринотти. Пусть берет пример. Когда нам подали жаркое, к нам присоединилась графиня Ринноти. Глаза ее заплаканные и потухшие, а руки слегка трясутся. Кажется, теряю хватку. Иначе, почему бы мне вдруг стало совестно обманом заставлять старушку переезжать в дом умалишенных? Может и мне пора на покой? Наконец, пожилая женщина немного успокоилась и заняла положенное место во главе стола. И это явно не понравилось графу.
- Мать, нам нужно поговорить всем вместе, с тобой и баронессой Монтгомери. – Да, так меня еще не представляли. Не «позвольте Вам представить баронессу». Или хотя бы «Это Айлин Монтгомери». Слишком рано я записала графа в джентльмены.
- О, так вы…- в ее глазах я увидела столько неподдельного восторга, что на миг мне стало смешно. Я и это?!
- Нет, с чего ты взяла? – Ладно я не в восторге от перспективы быть невестой графа, но он чего носом крутит? Тем более, в карете его глаза постоянно были прикованы к моим губам. Ааа, понятно. Для него я недостаточно богата.