Мор Попаданец

– Сказал бы я тебе,где ты, – усмехнулся я. – Вот только,боюсь, не поймёшь. Одно знаю точно, ты не мёртв, тебя перенесло в другой мир.

– Мары мир это, поганый он, – плюнул тот. – А ты кто таков? Как звать? Меня,вот, Родомиром батюшка нарёк, из славного рода Соколовых мы.

– Тимур, – ответил я. – Но друзья меня Зум называли. Фамилия такая, Зумбаев.

– Из татар, значит, – с уважением кивнул тот. – Славные воины. У Князя нашего полное войско татар имеется. Их ещё никому одолеть не вышло. Странно только, не чернявый ты, волосы светлые, кожа бледная.

– Это по матери, – отмахнулся я. – Генетика у неё сильная.

– Не понимаю я,что ты бормочешь вечно, – отмахнулся тот. – Мать – это святое, как и весь род твой, не смей их словами погаными называть, понял меня?!

Всё то время, что мы говорили, Родомир чистил меч пучками травы, затем занялся своим щитом. Осмотрев свою работу,он довольно крякнул и убрал оружие в кожаные ножны на поясе, а щит перекинул за спину. Я всё это время наблюдал за его действиями с улыбкой. Мне понравился этот воин, хорошо бы продолжить путь вместе с ним. Но не всё в этой жизни выходит так, как мы того желаем.

– Ладно, – оправил он свою рубаху. – Некогда мне с тобой лясы точить. Нужно искупить свои ошибки, чтобы Отец Перун простил меня.

– А пошли со мной, – вдруг предложил я. – Я тебе такое покажу, ты у себя подобное никогда не увидишь. Там дальше город из будущего есть.

– Что я, городов,по-твоему,не видел? – усмехнулся тот. – Нет, не нужно это ни тебе,ни мне. У каждого из нас своя судьба,и не следует ей противиться. Прощай,татарин Тимур, не посрами своих предков.

С этими словами он сделал несколько шагов и растворился в воздухе. Я даже слова сказать ему не успел, просто стоял и смотрел вслед, совершенно не понимая, что сейчас произошло. Трупы вокруг чётко и ясно говорили о том, что это не было галлюцинацией, но Родомир исчез. Я несколько раз обошёл вокруг это место,и следы на примятой траве указывали на реальность происходящего.

– Он что, вернулся? – пробормотал я. – Но как? А я? Как же я?!

Я принялся ходить через то место, где только что испарился Родомир. Даже разделил его на сектора, чтобы войти в него под разными углами. Пробовал с разбега, прыгал, входил осторожно, даже вползти пытался. Ничего. Однажды только ощутил, как поднялись волоски на руке, словно воздух вокруг наэлектризован. Но больше ничего добиться так и не смог.

Я кричал, ругался, предлагал всё что угодно, чтобы попасть обратно домой, плакал и кидал в это проклятое место палки. Даже руку порезал и кровью место обвёл, но так ничего не добился.

А тем временем в свои права начала вступать ночь. До города я так и не успел, а ночевать в лесу, который кишит разными тварями и ожившими мертвецами – то ещё удовольствие. Но выбор невелик, идти по темноте – ещё более худшая затея.

Я принялся готовить место для ночлега. Вначале притащил целую кучу сухих веток и разложил с их помощью круг. Рассчитывал так, чтобы его невозможно было перешагнуть. Затем развёл костёр и начал разделывать зайца. Шкура слезла будто чулок, даже подрезать лишний раз не пришлось. Острый нож моего дубля из этого мира прекрасно справился с хрящами,и теперь передо мной лежали четыре куска зайчатины. Кастрюлю я подвесил над костром, наполнил водой из пластиковой бутылки, которую мне удалось наполнить на роднике в овраге, кинул немного соли и порезанную на куски зайчатину. Затем добавил перца и лавровый лист и накрыл крышкой. Дикие звери жёсткие, готовятся долго, но это если вы хотите, чтобы получилось мягкое, наваристое мясо. Мне же было до лампочки, жрать хотелось так, что я готов был вгрызаться даже в сырую зайчатину.

Крупу я засыпал минут через двадцать, после того, как закипела вода. А когда снял кастрюлю с огня, набросился на кашу, которую в прошлой жизни не стал бы есть, даже если бы мне заплатили. Но сейчас, обжигая язык и нёбо, я закидывал в себя это варево. Обсасывал заячьи кости дочиста, даже хрящи сгрыз, хотя всю жизнь ненавидел, когда они мне попадались.

Сытость навалилась внезапно, а вместе с ней начали тяжелеть глаза. Спать на земле я не решился. Подвязал кастрюлю с остатками еду на ветку повыше, закрыл крышкой, чтобы ночные птицы не сожрали остатки,и, закинув за спину рюкзак, начал карабкаться на знакомую сосну. Задремал я,едва получилось более или менее устроиться.

Утро началось с падения вниз. Всё-таки ветка – это не кровать,и стоило мне попробовать перевернуться на бок, как моё тело тут же ощутило на себе все законы тяготения. Сгруппироваться я попросту не успел и больно ударился лицом и локтëм о землю. Нос сразу потёк, а на губах появился металлический привкус крови.

Чертыхаясь,я сел спиной к дереву и закинул голову вверх, пытаясь остановить кровь. На моё счастье,внизу никого не было, даже трупы, которые оставались со вчерашнего дня, никто не тронул. Зеркала у меня с собой нет, так что умываться пришлось вслепую. Было ощущение, что кровь я просто размазал по лицу, вместо того, чтобы смыть её. В очередной раз взобрался на сосну, чтобы снять с ветки рюкзак. Затем снял кастрюлю и заново развёл огонь.

Три куска зайчатины уже должны были хорошо просолиться, теперь их нужно запечь. Побродив по кругу, отыскал большой лопух и нарвал целую охапку огромных листьев. Мясо я потушил в кастрюле, вначале съев все вчерашние остатки, затем остудил его и завернул в листья лопуха. Получилось три небольших свёртка. Их я убрал в рюкзак, переложил вещами для того, чтобы листья не порвались и не уделали мне всё. Затем приспустил штаны и залил остатки костра. Всё, готов к дальнейшему пути.

С грустью я осмотрел то место, в котором вчера растворился воин Родомир, тяжело вздохнул и отправился туда, куда и собирался с самого начала.

***

Город раскинулся впереди, как каменное чудовище среди бескрайнего поля. Каждый день, когда я ехал на работу, замечал над ним некое марево, будто облака или туман. Этот «смог» всегда висел над областным центром. Сколько я себя помню, столько и помню эту дымчатую взвесь. Но сейчас над ним было абсолютно чистое небо, по которому плавно, с эдакой ленцойдвигались пушистые белоснежные облака.

Город мёртв, повержен природой и своим создателем – человеком. И это видно сразу. Городской шум можно уловить за десяток километров, но сейчас, кроме звуков природы, не было ничего. Казалось, даже звуки моих шагов разносит на многие кварталы вперёд, настолько тихо сейчас было на улицах. Ветер гоняет мусор, иногда закручиваясь в причудливые узоры в закоулках. Кричат птицы,и иногда слышится звук коготков по асфальту.

Продуктовый магазин на задворках оказался нетронутым. Видимо,людям было не до него, когда всё это началось. Это в моей провинции мертвецов было не так много, но здесь толпы быстрых зомбискорее всего опрокинули выживших за секунду. В любом случаекто-то сопротивлялся, возможно,даже смог убежать и сейчас отсиживается в глухой деревне. Но они скорее всего грабили очевидные места, супермаркеты или магазины в собственном районе. А этот, который одиноко стоит в «квадрате» домов, никто и не заметил.

Окно брызнуло разбитым стеклом. Хозяин магазина даже решёткой на окнах не озаботился. А с другой стороны,зачем ему это, если вывеска гласит, что тот работает двадцать четыре на семь. Но входная дверь оказалась заперта, я специально проверил.

Натянув рукава плаща на ладони,я влез в разбитое окно, предварительно закинув внутрь рюкзак. Магазин оказался обычным, районным, здесь можно было приобрести практически любую мелочь, если ты забыл это сделать в центре. На полках лежал засохший, покрытый толстым слоем плесени и пыли хлеб, рядом витрина с макаронами и крупой. Почти все пакеты разорваны,и их содержимое разлетелось вокруг, а рядом остались улики совершивших это в виде мышиных какашек. А вот тушёнку и другие консервы им повредить не удалось.

Я достал из рюкзака свёртки лопуха и принялся жевать варёноезаячье мясо. Смысл таскать его с собой, если есть консервы, которые можно хранить не один год. Когда от зверя остались только кости, я выбросил их на улицу и приступил к сбору еды.