Ты - моё безумие

Протягиваю руку и поднимаю большой палец, пытаясь поймать попутку. На душе зарождается только потухшая паника, и я нервно оборачиваюсь по сторонам, облегчённо выдыхая, стоит только удостовериться, что знакомых машин или лиц не заметила.

Вижу, как старенький пикап останавливается, и я провожаю его взглядом ещё пару метров.

Подхожу к авто, наблюдая, как окошко опускается и пожилой человек с сединой на висках, и густой бородой, осматривает мой внешний вид. Серая толстовка, скрывающая фигуру. Свободные джинсы, кроссовки, и собранные в хвост волосы, скрытые кепкой.

Никогда в жизни не оделась бы так, но это был один единственный вариант, чтобы меня сразу же не раскрыли.

– Дочка, тебе куда? – спрашивает, ожидая от меня ответа. А его не знала даже я сама.

– А куда вы направляетесь?

– В Портленд, – меня устраивает ответ, и я киваю, открывая дверцу пикапа и запрыгиваю на сиденье. Лучше Портленд, до которого ехать шесть с половиной часов, чем стоять на обочине и не знать, куда держать свой путь.

В тёплом салоне почувствовала себя лучше и безопаснее. Ехать автостопом было лучшим вариантом, что было: самолётом или поездом он сразу бы нашёл меня, стоит только подключить пару своих связей.

Прислонила голову к стеклу, наблюдая как холодные капли дождя приземляются на стекло, барабаня по поверхности.

Портленд был лишь перевалочным пунктом, где мне нужно было полностью сменить одежду и купить лекарства от тошноты и головокружения. И отдохнуть, пока было время, чтобы поднабраться сил для своего дальнейшего путешествия.

Мысленно поблагодарила старика за то, что тот не пытался со мной заговорить и не докапывался вопросами. Например, что я, молодая девушка с одним рюкзаком на плече, делаю на обочине за городом?

Не скажу же, что пытаюсь сбежать от мужа-тирана, которому стоит только узнать о моей беременности, как он сразу же потащит меня на аборт?

Даже если и скажу, всё равно никто не поможет.

Доминик Форд – влиятельный в этом мире человек, имя которого было у каждого на слуху. А ещё по совместительству мой муж. На глазах общественности он – ангел, спустившийся с небес и помогающий всем и вся. Устраивает благотворительные вечера, пожертвования которых идут на лечение детей лейкемией, помощь старикам, и улучшению жизни общественности. Он был для всех неким добродетелем, которого все обожали и возносили выше других.

Но таким он был лишь на людях и камерах. Дома он становился совершенно другим человеком: жестоким, беспощадным и безжалостным. Никто не догадывался, каким он был настоящим, только самые близкие и приближенные.

Этот человек бил меня, привязывал к кровати, батареям, и не развязывал сутками, приходя вечерами и просто смотря на меня.

Что я такого сделала, что собственный муж так ко мне относится? Абсолютно ничего.

Все эти побои и мучения следовали после того, как я смотрела на другого мужчину. Даже не по-особенному. Достаточно было просто мазнуть взглядом, и я уже готовилась к наказанию.

Именно поэтому все слуги в нашем доме были исключительно женщины. Единственные мужчины  – телохранители, которым Доминик доверял как себе.

Получала я не так часто, примерно два-три раза в полгода, и исключительно после выхода в свет.

Помню, когда впервые увидела его истинную сущность.

 Это был праздничный вечер. День рождения у одного из его друзей, на который нас пригласили. Тогда Доминик и показал меня всему свету, свою невесту. Он хвастался мной, показывая всем, какая возле него была красавица: длинные светлые волосы, пухлые губы, голубые глаза, красивая, хоть и не идеальная для меня фигура.

Девочка с обложки, которую хотели трахнуть все друзья Доминика.

Тогда я пыталась веселиться, радуясь каждому моменту. Пыталась смириться с вынужденным браком. Браком, заключённым между моим отцом и Фордом.

Меня поставили перед фактом, который мне нужно было принять. И я приняла его, стараясь жить дальше, выискивая плюсы нашей женитьбы. Веселилась и наслаждалась жизнью.

До того самого момента.

Стоило только сесть Доминику в машину, как лицо мужчины сразу же преобразилось, и его глаза начали пылать злостью. Докапываться до него в плохом настроении не стала, решая, что как только мы приедем домой, всё наладится. Мы приедем домой, он примет душ, ляжет в кровать, и я обниму его, успокаивая.

Так я думала своими наивными мозгами.

Но стоило только нам переступить порог дома, как он схватил меня за руку и потащил в спальню. Я брыкалась, просила отпустить, но тот с каменным выражением лица продолжил тащить меня в комнату.

Завёл меня в помещение и кинул на кровать, разрывая на мне платье, которое сам же днём говорил надеть. Я сопротивлялась, била его, но ему мои комариные удары были хоть бы хны.

Глаза застилали слёзы, и я упустила тот момент, когда он прицепил меня наручниками к кровати. Развернул на живот, поставил на четвереньки, хватая за волосы и входя в меня на сухую. Помню, как плакала и просила прекратить. Орала о том, что мне было больно, но ему было абсолютно плевать. Он только вдалбливался с большей силой, называя меня шлюхой.

В тот момент в голове крутился один единственный вопрос: «Почему он так ко мне отнёсся?»