Упрощение строптивой

Айзек Ариотти лежит на столе, плотно оцепленном кольцом из стражников. Рядом – декан. Надо же, сам Кайл Маккензи занимается лечением одного из самых разыскиваемых преступников человеческого государства. Рядом топчутся еще трое целителей. И все в возрасте, что говорит об их высококлассной подготовке. А что касается мужчины…Вместо еще недавно могучей правой руки - короткий обрубок. На лысеющем загривке – след от сильного удара. Чем его огрели? Лопатой? Из груди торчит как минимум две арбалетные стрелы. И это только те, что я могу видеть с этого обзора. Обе ноги крепко перевязаны жгутом. Чувствую на губах вкус желчи. Как будто он может убежать! Сам мужчина выглядит изможденным: под глазами пролегли синюшные тени, мертвенно-бледное лицо… Лишь одно не может не радовать: разбитые губы кривятся в издевательской улыбке, адресованной Эмиру Райдеру. Дознавателю, никогда не сталкивающегося с неудачами.

Судорожный вздох вырывается сам собой. А затем зеленые глаза главы гильдии воров впиваются в мое лицо. И после этого, не смотря на то, что надтреснутый голос Айзека Ариотти полон боли и страданий, каждый в операционной может услышать:

- Кора…Я хочу, чтобы меня лечила она.

Взгляды дознавателей, незнакомых целителей и студентов недоуменно шарят по залу, выискивая никому не известную Кору. И лишь одни, льдисто-голубые глаза, сразу же находят мою растерянную особу. И я тот час же слышу бесцветный голос:

- Яннис, спускайтесь.

Ноги подгибаются, но ослушаться прямого приказа наставника я не могу. Не тогда, когда черные глаза Эмира Райдера грозят прожечь во мне дырку. И не тогда, когда Айзек Ариотти с надеждой смотрит прямо на меня. Под гробовое молчание я спускаюсь вниз, в самый эпицентр битвы за жизнь пациента. И оступаюсь на последней ступеньке, когда передо мной вырастает фигура дознавателя.

- Ни шагу дальше. – Властный голос Эмира Райдера останавливает, не давая присоединиться к целителям. А взгляд, полный подозрения, с головы до ног прощупывает мою личность. Уверена, этот мужчина не привык к пререканиям. Но и я не привыкла к тому, что мои друзья беспомощно дожидаются моего участия.

- Могу проползти! – Дознаватель смотрит на меня как на букашку, выражая полнейшую степень презрения.

- С поломанной ногой не сможете.

- Здесь столько целителей, что недолго она будет поломанной. А вот Ваша карьера знатно пострадает после этого эпизода.

- Даже не надейтесь, что это как-то на ней отразится.

- Довольно! – Между нами вклинивается декан. Вот уж никогда бы не подумала, что буду рада его появлению. – Яннис идет к пациенту и точка.

- Вы всерьез планируете допустить девчонку – к нему? Будете идти на поводу у этого ублюдка?

- Господин Райдер, - голос Кайла Маккензи привычно глух, а слова неожиданно резки, - во-первых, я не иду на поводу, а делаю так, как считаю нужным. А во-вторых, я не планирую. Я уже допустил ее к операции.

Сердце сжимается в предчувствии разборок двух сильных мира сего и потерянном времени для пациента, но, неожиданно, дознаватель отступает. Мой путь свободен и первое, что я делаю, незаметно пожимаю целую руку главы гильдии воров. Мне так много нужно ему сказать…Но вместо этого, я поворачиваю голову в сторону декана и жду его распоряжений.

- Яннис, занимайтесь раной на голове. Ишь, культя. Лария, Вермонт – раны с правой стороны. Я возьму на себя все остальное.

Все остальное? Значит, еще есть что-то, чего я не заметила. Плохо, очень плохо. Но находясь аккурат на уровне глаз главы гильдии воров, я стараюсь не показывать истинных эмоций. Вместо этого, я хладнокровно осматриваю запекшуюся корочку на затылке мужчины и, не мешкая, поднимаю над ней свои ладони.

Наверное, это красиво, когда несколько рук целителей подняты над пациентом, и из них льется мягкий белый свет? По крайней мере, я всегда считала, что это должно выглядеть волшебно. Но не сейчас, когда с каждой новой порцией магии, лицо Айзека Ариотти не розовеет, а становится все белее. В какой-то момент, боковым зрением я вижу, как один из целителей заваливается набок, видимо, от перенапряжения. И его место занимает другой человек в белой мантии. На этот раз все иначе, не так, как с некромантом. Здесь и сейчас я не сомневаюсь, что могу в любой момент убрать руки. Вот только осознание того факта, что из-за этого умрет мой друг – не дает их опустить. И когда на моем лбу появляется испарина – я не могу себя заставить ее убрать. Мне хочется дать столько своей магии главе гильдии воров, сколько у меня в принципе есть. Лишь бы это помогло. Лишь бы…

- Кризис!

Слова декана действуют как ушат ледяной воды. Я знаю, что такое кризис. Это значит, что нужно бросить все и встать там, где находится сердце пациента. Сила нескольких целителей должна стабилизировать Айзека. И я, не раздумывая, ставлюсь рядом с ними. Плечом к плечу. Мои руки не дрожат, выполняя свой долг. Отдать себя. Без остатка. Вернуть долг. Помоги мне, родная…Я повторяю эти слова про себя снова и снова, как мантру. Я накачиваю своей энергией друга без остатка. Перед глазами маячат уже даже не круги и не звездочки, а самые настоящие расплывчатые образы. Это сон или явь? Мне безразлично. Главное – другое. Отдать себя. Без остатка. Вернуть долг. И в какой-то момент приходит самое настоящее видение.

- Кто такая? Откуда здесь взялась?

Банальный вопрос заставил молодую девушку лишь сильнее сжаться в комок, пряча в лохмотьях булку. Сдобный аромат выпечки уже несколько дней подряд будоражил мысли девушки, заставляя пускать слюни. До этого момента, пока она не переступила через себя и не решилась на воровство. За что и поплатилась. Разбить стекло в пекарне оказалось делом не сложным, набрать полные карманы сдобы – тоже проще простого. Но что делать теперь, когда тот, кто покрывает это место, пришел за ней? Волею судеб, девушка уже пару месяцев скиталась по этому городу, и знала, чего стоит ожидать. Увеселительное место, бордель, притон – называй как хочешь, но туда она не хотела. Только кто ее будет спрашивать теперь, когда воровка не успела вовремя унести ноги с этого места? А ведь девушка знала законы, и даже не засматривалась на вывески ювелирных лавок или бутики элитных мастериц. Там бы с ней даже разговаривать никто не стал, так, пустили бы стрелу в сердце и кинули тело в реку. Но может, незнакомец, купится на слезливую историю? Девушка посильнее сжалась и нарочисто незаметно утерла слезинку на щеке.