Страница 84 из 97
Внезапно исчезло все: свет, тьма, декорации и даже человек со стволом в углу. Остались лишь он, я и наши истосковавшиеся тела. Было ли дело в игре или в напряжении, царившем вокруг, но мы просто не могли иначе.
Острые чувства выплескивались из нас, защищая от действительности хотя бы на минуты. Позволяли уйти от страшных обстоятельств, благодаря которым находились в этой странной комнате.
В нашу вторую встречу Марк сказал, что я – его. Только его и больше ничья. Лишь сейчас окончательно поняла, что это значит. Сейчас, когда колени подгибались, а губы полностью отдались в его власть.
Он проникал в мой рот властно, нетерпеливо, сметая последние преграды в сердце, что еще оставались. Обида на его реакции и действия растворялась, приходило понимание: все такая ерунда! Такая незначительная блажь.
Главное, что мы здесь, мы есть друг у друга. И пока не поздно…
– Люблю, – выдохнула ему в губы, вот так вот просто и без прелюдий.
Я не могу забрать это с собой в могилу, не хочу. И если мы не выберемся из этой передряги, то…
– И я.
Ответное признание подкосило. Если бы Марк не держал, то рухнула бы прямо на пол возле кровати, застеленной черными шелковыми простынями. Мы обнялись, я положила голову ему на плечо.
– Лиза, мы обязательно выберемся, слышишь меня?
Его шепот успокаивал, и, несмотря на опасность, которой было пропитано все вокруг, я почувствовала себя спокойно. Впервые за много дней. В руках Марка больше ничего не имело значение. Он я и…
– Мои родители живы. Если вдруг… Если вдруг со мной что случится, попробуй вытащить их из этого дерьма, прошу.
– Обещаю.
Мы так и стояли, обнявшись, не двигаясь, а из головы совершенно выпало желание Ибрагима видеть страсть. Пусть катится к черту со своими правилами.
Но мысли – это одно, а реальность порой преподносит совсем другие сюрпризы. Так и нас не оставили надолго вдвоем. Вернее, втроем. Человек у стены никуда не делся.
Стекло напротив стало прозрачным, и мы увидели сидящего в кресле Иванютина. Он издевательски хлопал в ладоши и делал знаки, призывающие повторить наше выступление на бис.
– Браааво, дорогие, браво! Где еще встретишь такие обостренные искренние чувства в наше время? Растрогали. Хоть, Лизок, ты и не выполнила мою просьбу, но ничего, импровизация оказалась прекрасна.
Руки, сжимавшие мою талию, стали каменными. Осторожно перевела взгляд на лицо Марка. В нем не было никаких эмоций, но я чувствовала их. Кажется, внешний вид Ибрагима стал для него неприятным открытием.
Оказалась права, Марк спросил нашего тюремщика:
– А я смотрю, жизнь все-таки догнала тебя бумерангом. Знал бы, что скоро ты сдохнешь, подождал. Место выбрал, где хорониться будешь? Или развеешь прах над особняками?
Лицо Цербера скривилось. Он дал знак, и сбоку показались несколько мужчин в черных масках. Один нес знакомый футляр, второй поднос, на котором перекатывались патроны для нагана. Револьвер вмещал в себя шесть пуль.
– И я рад тебя видеть, друг мой. Но неужели ты думаешь, что отпущу вашу четверку даже после смерти? Ай-яй! Тем более что вы все равно так или иначе сами ко мне приходите.
Напряжение повисло в воздухе. К сожалению, он был прав: это меня заставили играть. Марк оказался здесь добровольно… Ибрагим продолжил.
– Сначала пришел ты. Вляпался в ловушку, которую я подготовил. Затем оступился младший из братьев. Недавно и твоя милая сестрица перешла мне дорогу, даже пришлось немного изменить правила ради нее, чтобы девчонке было интереснее. Ну и старший из Сафроновых тоже попал в мои сети. Не далее как вчера и тоже по собственной воле. Только он еще не знает об этом…
Чувствовала, как Марк постепенно отодвигает меня от себя, пытается завести за спину. Сбоку безликой фигурой маячил охранник с пистолетом. Внимательно осмотрела его. Обычный ТТ в его руках отблескивал начищенным дулом. Если бы добраться до него…
– Сколько тебе осталось? Неделя, месяц? Ибрагим, мы оба знаем, что, как только ты отправишься кормить червей, твоя империя развалится.
На лице Цербера отразилось предвкушение, он даже привстал с кресла, на котором восседал словно на троне. Сумасшествие в его глазах и пугало, и завораживало. Прекрасно отдавала себе отчет, что человек перед нами – гений. Извращенный, но от этого не менее умный.
Не каждый сможет выстроить такое, поработить целый город, дав людям погрязнуть в собственных слабостях. Не могу сказать, что это вызывало уважение, но трепет – однозначно.
– Ты ошибаешься, Быстрицкий. Мое дело давно пошло в люди, и за мной в настоящий момент осталась лишь рулетка. Все остальные игры давно не принадлежат мне. Но это детали. Пора приступать к главному!
Хлопок сморщенных ладоней, и мужчины двинулись в сторону двери, разделявшей наши комнаты. Она открылась, и они неспешно вошли. За ними в комнату протиснулись еще трое и встали по углам, направив на нас стволы.
Марк усмехнулся:
– Неужели ты настолько испугался двух безоружных людей, что поставил против нас целую армию? А как же одно из правил? Ты всегда лично вручаешь револьвер. Забыл?