Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 13



– Да вы не бойтесь, девки, – сказал нам напоследок довольный мужик, – Идите спокойненько. У нас тут все тихо. Охрана даже имеется. А хотите, я Симку кликну, она вас проводит.

– Это кто? – спросила я.

– Ясно дело, собака.

– Давайте, – согласилась Ритка.

Так мы и шли до дома. Ритка с фонарем, и я с Симкой. Вернее, Симка шла впереди нас. У нее были черные уши и нос, и палевый окрас, как у сиамской кошки. Наверное, из-за этого окраса собаку и прозвали Симкой.

– Слышишь, Марусь, – сказала Ритка, – Тут не просто можно жить. Тут нужно жить.

– Только не одной, – не согласилась я. – Тут жутко!

– Так у тебя же Озоновский есть.

– А еще нужно трое ребятишек, парочка собак и кошек. Тогда, может, я перестану испытывать страх от этого безлюдья. И то летом. Когда темнеет поздно, светает рано, а ночи светлые.

– Трусиха, – хмыкнула Ритка. – Начиталась легенд и мифов в своей Академии…

– А ты экономист и везде видишь выгоду, – парировала я. – Ты просто понимаешь, что здесь выгоднее жить.

– Конечно, однозначно! – воскликнула Ритка. – Свой огород! Овощей, фруктов и ягод на всю зиму хватит. А еще завести кур, гусей и уток. Всегда будут яйца и мясо. Завести корову, и всегда будет молоко. И мясо, опять же. Ни на что не нужно тратиться. А летом в лесу землянику собирать и грибы. На зиму, опять же, столько банок закатать можно! Рай!

– А кто курам головы рубить будет? Озоновский? Ты представляешь его с топором в руках? Да и я не дам убить ни одной птицы! Не говоря уж о корове.

– Ничего, своих птиц – коров продашь. Купишь на эти деньги готовое мясо, – вышла из положения Ритка.

– Все у тебя так красиво, как в сказке, – протянула я. – Только Озоновский не будет здесь жить. Он истинно городской житель. Ему важна только его работа. На все остальное ему плевать. На весь твой рай с овощами и грибами, лесом и рекой, вместе взятыми…

– А тебе, что, тоже плевать?

– Не знаю… Все у тебя так звучит, что хоть сейчас кокошник доставай… Просто мне кажется, я не такая…

– Такая – не такая, – передразнила меня Ритка. – Дураки вы с Озоновским. В любом случае, этот дом нужно оставить на лето.

– Мы уже почти пришли, – обрадовалась я. – Слушай, а куда Симу девать? Давай ее в дом возьмем?

– Давай, без проблем! Я люблю собак!

– Просто тебе тоже страшно, – сказала я.

– Я этого и не скрываю, – ответила Ритка.

Сначала мы накормили Симу. Потом приготовили себе картошку с мясом, луком, чесноком и морковью, накрыли стол… Постепенно мы выпили. Каждая по бутылке.

Страшно нам уже не было. Было весело. А еще потянуло на мистику. Канун Рождества, все-таки. И декорации соответствующие: деревня, дом на отшибе, лес, река, полнолуние… И Рита решила погадать на зеркалах. Мол, суженый – ряженый… Хотя и у меня, и у Риты суженые уже были. Разве это нас, после бутылки деревенской наливки, могло остановить?

Рита в последнюю минуту струсила. Я оказалась храбрее.

Ритка села рядом со мной, закуталась в черную шаль, чтобы ее не было видно в зеркальном коридоре, и подглядывала одним глазком…

… Но даже Ритка его увидела…

Толкнула меня в бок и заверещала:

– Чур меня! Чур меня!

Я тоже стала кричать « Чур меня», но я его увидела. Этого человека с усиками и тростью, в костюме песочного цвета. И когда я закричала это « чур, меня», человек в зеркале стал таять, как туман над рекой. Я бы даже не удивилась, если бы последней в зеркале растворилась его улыбка. Как у Чеширского кота.

Потом мы обе вскочили, зажгли свет, погасили свечи, убрали зеркала, и все это время орали, как ненормальные. Собака Сима тоже исходила лаем и рычала. Не могу сказать, что ее так напугало видение в зеркале. Скорее, две истерички, которые увели ее из родного дома.

Я даже хотела разбить зеркала, но Ритка мне не дала.

– Ты что, Марусь, счастья пять лет не будет!

В ту ночь мы так и не уснули в этом доме. Я сразу же позвонила Озоновскому, – мобильник тут брал, – и истерично потребовала, чтобы он за нами приехал. Озоновский, конечно, помчался за нами. А пока мы его ждали, я спросила у Ритки:

– Ты его видела?

– Ага. Жуть. Чур меня.

– Ты видела? У него песочный костюм, трость и тонкие усики над губой.

– Что? – Ритка смотрела на меня во все глаза. – Ты так его разглядела?

– А ты? – рассердилась я.



– Я просто увидела серое пятно.

– Вот, блин, ты дура!

– Это ты дура, блин! Это же твой суженый был, вот ты его и разглядела, а не я. Ты гадала, ты, а не я!

– Никакой это был не суженый! – сопротивлялась я. – У меня есть Озоновский!

– А кто это тогда был? – дрожащим голосом спросила Ритка.

– Мираж.

– Призрак… – жалобно прошептала Ритка. – Надо было три бутылки брать.

– Не надо было гадать. Это была твоя, кстати, идея!

– Ты закончила такой факультет и еще ни разу не гадала на зеркалах! Считай, это был эксперимент! – сказала в свою защиту Ритка.

– А не пошла бы ты со своими экспериментами? – фыркнула я. – Для чистоты эксперимента нужно быть трезвой и одной.

– Тогда бы с тобой точно случился родимчик! И вообще, нам померещилось. Это все деревенская наливка. Больше мы ее пить не будем!

– Просто я больше сюда не приеду, – неуверенно сказала я. Не смотря на страх, дом был хорош. А пленер завораживал.

– Ты что, Марусь…

– Ну, по крайней мере, я не приеду сюда одна. И с тобой. – Решила я и кивнула головой для убедительности. Дом мне очень понравился.

Потом, наконец-то, приехал Озоновский, напугав нас до одури звонком в ворота.

Мы с Риткой и Симой погрузились в машину.

Сначала Озновский отвез «по месту происки» Симу и сумку еды, которую мы с Риткой не одолели. И Сима, и хозяин Симы были счастливы.

Потом Озновский повез домой Ритку.

– Ну, Мария, начинай, – сказал Озоновский. Я долго ждала этой фразы. Ритка поежилась.

– Сережа, не сердись. Ну, понимаешь, канун Рождества. Дом в деревне. Ну, мы решили погадать на зеркалах…

– Сначала вы выпили наливки.

– Нам было страшно, Сережа…

– А нельзя было сразу позвонить мне, Мария, и сказать правду, а не придумывать, что у вас с подругой все в порядке и вы переночуете в доме?

– Ну, Сереж, как ты не понимаешь… Мы решили устроить как бы девичник… Рождественскую сказку…

– Да, – вякнула Ритка и заткнулась. И снова поежилась.

– Мария, я тебя не понимаю, – покачал головой Озоновский. – Ты – одна из лучших моих выпускниц. Ты пять лет изучала мифы и легенды народов мира. Ты уже почти полгода сама преподаешь на факультете, которой окончила. Рассказываешь студентам про сказки… И после этого ты не боишься…

– Сергей Петрович, ну, вы загнули! – протянула Ритка. – Чего сказок-то бояться!

– Рита, помолчи, – прошипела я.

– Маргарита, вы просто не понимаете, – не смутился Озоновский. – Мифы и легенды не возникают просто так. Тем более, все мифы и легенды похожи между собой. И это тоже не простое сходство. Даже обычные сказки повторяются. А почему? Вы помните присказку? В сказке – ложь, да в ней намек… Даже сказки нужно верно толковать, Маргарита. Вот кто такая Баба Яга, а?

– Ну, бабка на помеле. Бабайка, короче. Ей детей пугают, – растерялась Ритка, послушно отвечая.

– А почему ей пугают? – несло Озоновского.

– Чтобы дети слушались, – ошарашено ответила Ритка.

– Не верно, Маргарита. Не зрите в корень. Почему дети должны слушаться, чтобы их не утащила бабайка, а?

– Ну… ну… – совсем потерялась Ритка.

– Вот! – воскликнул Озоновский. – Вы не знаете! А между прочим, Маргарита, Баба Яга символизирует в сказках покойницу. И избушка ее на курьих ножках – это древнее захоронение. Живым людям не нравится запах мертвого тела. А мертвым не нравится запах живых. Поэтому-то Баба Яга всегда восклицает: « Фу, фу, человеком пахнет»…

– Боженьки мои, – прошептала Ритка. – И ты, Маруся, не рассказывала этого?

– Когда это тебя сказки интересовали? – с обидой припомнила я.