Услышь моё молчание

Алекс проснулся один в широкой постели. Он прислушался, и квартира ответила ему тишиной. Тишиной одиночества. На всякий случай он позвал по имени того, кого настолько сильно любил, что готов был отпустить и ему никто не ответил. Алекс и не ждал ответа, он видел накануне вечером чемодан в прихожей и понял, что Герман уехал. Он оделся, спустился вниз и уже собираясь уйти, заметил на стеклянном столике красную папку. На ней светлым пятном выделялась записка. «Мне нужно время. Слишком много мыслей в голове. Рядом с тобой я не могу трезво мыслить. Отдай папку Рогозину. Он поймёт, что с ней делать. Удачи, Алекс, и спасибо за всё». Гриневский скомкал записку в кулаке и тяжело вздохнул. Затем развернул листок, разгладил, сложил и спрятал в карман. Уходя он заметил, что чёрной папки с материалами Рогозина нигде не было видно, и усмехнулся. «Интересно, что в красной папке? Что же Герман дал взамен?» ─ любопытство потихоньку прогоняло печаль, оставляя надежду. Алекс был уверен, что никуда его любимый человек от него не денется. Он вернётся, пусть даже через месяц или год.

Эпилог

И душе иногда хочется праздника

На дворе была почти середина марта, и весна потихоньку вступала в свои права, радуя перезвоном капели и изредка выглядывающим из-за туч солнышком. Алексу было тоскливо и очень хотелось праздника. Яркого, шумного, фееричного. Но где ему взяться-то? Звонил Стаховский и приглашал отметить Масленицу в Усадьбе, но без Германа туда ехать не хотелось. Видеть счастливые лица и сходить с ума от одиночества? Увольте от такой радости. Не спасала даже работа, на которой после нервотрёпки наступило затишье, стабильность и спокойствие. Красная папочка Германа сыграла роль бомбы, причём в буквальном смысле. Алекс, приехав на работу, хотел было заглянуть в неё, но подарочек утащил Рогозин с абсолютно счастливой мордой. Утащил и пропал на пару дней. Алекс едва не умер от беспокойства и любопытства. Зато про последствия действий своего начальника безопасности он узнал из газет и новостей, так как их настырный противник был взорван в собственной машине неизвестными злоумышленниками. Хотя для Рогозина, как оказалось, не такими уж и неизвестными. Когда Алекс поинтересовался, за что так поступили с известным в городе бизнесменом, Егор хмыкнул и коротко бросил:

─ А нечего было общак воровать.

И только позже Алексу таки удалось вытрясти у него историю, связанную с красной папкой и его таинственным исчезновением. Оказалось, некий криминальный авторитет решил порвать со своим прошлым, да не просто так, а прихватив солидный куш. Воровать у своих всегда считалось делом наказуемым, но авторитет подстраховался. Сменил не только имя да фамилию, но и лицо с помощью покойного доктора Агарова. Только Иннокентий Вениаминович тоже оказался хитрецом и собирал компромат на своих самых интересных клиентов, которых после можно было пощипать ещё пару раз. Скорее всего, Герман прихватил из картотеки доктора несколько дел, чем-то заинтересовавших его. Вот одно из них и пригодилось. Он опознал на фото одного из клиентов доктора и подарил Алексу шанс выпутаться из сложной ситуации. А Рогозин знал бывших сотоварищей беглого авторитета, вот и отправился на встречу, прихватив подарочек. Бизнес перешёл в другие руки, вор получил по заслугам, а о компании Гриневского пообещали забыть.

Глеб Горянский несколько раз приезжал и сообщал новости о друге, прекрасно понимая беспокойство Алекса. Они даже подружились и однажды напились так, что Глеб остался ночевать у Гриневского, где утром их с больной головой и нашла Лена. Она отругала их, а потом шепнула на ухо Алексу, что всё будет хорошо и накормила их вкусным завтраком. А Герман не писал, не звонил. Только раз в неделю на электронку приходила новая фотография какого-нибудь потрясающего места, давая понять, что с ним всё в порядке. Но Алексу хотелось большего. Он хотел его обнять, почувствовать тепло кожи, аромат волос.

─ Алекс, езжай-ка ты домой. С такой тоскливой рожей только ворон пугать. От тебя сотрудники уже шарахаются, ─ проворчал Рогозин, заглянувший в кабинет шефа. ─ Ты им весеннее настроение портишь.

─ В пустой квартире я свихнусь быстрее.

─ Возьми отпуск, а? Недели на две!

─ А компания? ─ тоскливо поинтересовался Гриневский. Отпуск дело хорошее, но точно не в одиночку.

─ У тебя замы за весьма приличную зарплату не только штаны протирают, но работают. Выплывем, не утонем. Езжай, а?

Короче, угрозами и уговорами Рогозин таки Алекса с работы. В квартире было тихо. «Знал бы куда Герман запропастился, сам бы к нему приехал. И попробовал бы он куда-нибудь удрать! Наручниками бы к себе приковал!» ─ проворчал мысленно Алекс, опускаясь на мягкий диван и закрывая глаза. Только он расслабился, как почувствовал чьё-то дыхание рядом, а затем лёгкий ветерок пошевелил волосы на затылке. Он подскочил на ноги и увидел улыбающегося, довольно шуткой… Германа. Загорелый, в белой футболке, светлых джинсах и босой, он стоял в паре метров от него. Алекс даже моргнул, пытаясь прогнать видение. Но оно никуда не делось, и даже наоборот. Изволило рассмеяться и подойти вплотную, положить руки на талию и прикоснуться губами к губам.

─ Ты, ─ потрясённо выдохнул Алекс, беря лицо Германа в свои ладони. Серые глаза искрились весельем.

─ Угу. Вернулось блудное привидение. Домой примешь? Или мне назад уехать?

─ Я тебе уеду! ─ пригрозил Алекс, шлёпнув по обтянутому джинсами упругому заду, вызвав очередной смешок.

─ На этот раз уедем вдвоём, Гриневский. И возражения не принимаются! Минимум на две недели у тебя отпуск.

─ Вы с Рогозиным сговорились что ли? ─ проворчал Алекс, покрывая лёгкими поцелуями лицо Германа. Тот не мешал и только прикрыл лаза от удовольствия.

─ Конечно. Мы же о тебе беспокоимся.

─ Егор? Зараза! Он знал? ─ на губах Германа расцвела довольная улыбка. Алексу осталось только рассмеяться. Заговорщики, мать твою!

─ Как ты смотришь на карнавал? ─ вдруг поинтересовался Герман, беря Алекса за руку и толкая обратно на диван. Он удобно устроился на коленях Гриневского и теперь сосредоточенно развязывал его галстук.

─ В Рио?

─ Мне посоветовали место намного интереснее. Салвадор-да-Байя, бывшая столица Бразилии. Там проходит самый большой в мире уличный карнавал, лучше, чем в Рио. И в музыкальном плане тоже. Мы едем туда. Билеты и гостиницу я заказал ещё две недели назад, так что всё будет в лучшем виде.

─ То есть ты две недели назад знал, что вернёшься и не позвонил? Я тебя убью! ─ прорычал Гриневский, но одно движение крепких бёдер, плюс один жаркий поцелуй и он был укрощён.

─ Я не был уверен. Это было спонтанное решение. В один момент мне вдруг просто захотелось поехать туда с тобой, потанцевать самбу, забыть о том, что когда-то испортило мне много крови и начать жить заново. С тобой.

─ Я не умею танцевать самбу, ─ смущённо произнёс Алекс.

─ Научу. На карнавале главное настроение, а его я тебе обеспечу, ─ прошептал Герман и повалил своего терпеливого любимого мужчину на диван, удобно устраиваясь сверху.

Алекс довольно быстро уладил формальности с отлётом. Два дня бегал по конторе, в десятый раз всё проверяя и давая наставления. Рогозин не выдержал и чуть ли не с почётным то ли караулом, то ли отправил неугомонного шефа домой, на прощание проворчав, что отпуск надо брать чаще, чем раз в пару лет. Вещи были собраны и, наконец, они улетели в тёплые края. А в аэропорту бразильского города их встречали двое. Загорелые и очень довольные. И это для Гриневского был сюрприз. Алан Карель и Артём решили провести отпуск вместе с ними, отпраздновав одно событие. Француз сложил лапки и сдался на милость победителя, что подтверждало платиновое кольцо на пальце. Такое же было и на руке Артёма. Гриневский искренне поздравил друзей и бросил многозначительный взгляд на Германа. Тот фыркнул в ответ, но в такси тихо шепнул:

─ Я подумаю, торопыга!