Страница 13 из 27
Дни в ИВС
Но любовь наша к Отечеству такова,
что мы мерим ее не нашим чувством,
а его собственным благом.
Цицерон, древнеримский мыслитель
На апелляцию по первому делу меня так и не возили. Как оказалось, суд оставил в силе приговор, лишь изменив в нем мелкие неточности, поэтому Юрий подал кассационную жалобу в Президиум Мосгорсуда и размышлял о подаче жалобы в ЕСПЧ.
Я много общался с Димой, моим сокамерником, естественно не рассказывая тех подробностей дела, которые ему не нужно было знать. Важно помнить, что везде могут быть стукачи и прослушка, поэтому не надо рассказывать тех вещей, которые вы собираетесь скрыть от следствия.
Мне повезло, что меня подселили к человеку, который уже отбывал наказания. Он рассказал мне много полезного о том, как вести себя в заключении. Сказал также, что лучше сидеть не на спецблоке, так как там нет никакой связи с внешним миром, кроме писем.
Дальнейшие несколько дней мы провели, читая книги, и общаясь друг с другом. Всего я провел в ИВС12 дней, хотя положено 10, а Дмитрий и того больше.
Делать в ИВС действительно нечего, кроме чтения книг, один день походит на другой. Правда под потолком, за решеткой висит радио, его нельзя включить или выключить, изменить громкость, им управляет кто-то из другого помещения. Когда не надо, его делали громче, например каждое утро включали гимн РФ (было забавно слушать слова про «свободное отечество»), когда же шли новости про тот же чемпионат мира по футболу, радио звучало приглушенно, так что приходилось вставать на лавочку, чтобы услышать результаты матчей.
Кормили на удивление хорошо, судя по всему, закупали из какой-то столовой или кафе. Учитывая, что у меня также была еда из передачек, питался я не плохо. К сожалению, из-за отсутствия холодильника еда быстро портилась. В неволе нет ничего постыдного, чтобы выбрасывать еду выдаваемую учреждением, но хлеб по тюремным понятиям нельзя выбрасывать в урну, его складируют отдельно, хоть потом его по итогу все равно выбросят в общий мусорный контейнер. Само собой разумеется, что вся еда в неволе считается общей.
Раз в неделю водят в душ по одному, но лично мне недостаточно было одного раза в неделю, и я старался дополнительно мыть голову под раковиной. Бритву в ИВС дают по требованию из личных вещей арестованного, тоже касается и лекарств.
В ИВС достаточно бдительно следят за заключенным. Каждый день узнают, требуется ли врач, есть ли жалобы и заявления. С периодичностью примерно в три минуты сотрудник ИВС заглядывает в глазок. В каждой камере стоит видео-наблюдение. На фоне этого, а также учитывая, как тщательно производится обыски, я размышлял, каким образом 10 лет назад Максим Базылев мог покончить здесь жизнь самоубийством, как гласит официальная версия. Скорее всего, его либо убили, либо дали возможность покончить с собой. В начале, я думал, что есть возможность разбить зеркало и вскрыть вены стеклом, но как сказал Дмитрий, это было оргстекло и самоубиться им не получиться.
В ИВС нет никакого понимания, кто сидит в других камерах. Везде водят по одному, даже если во время подачи еды кого то ведут по этажу, то специальное отверстие для подачи еды – «кормяк» закрывают, пока другого заключенного не проведут. Когда сотрудники заглядывают через «кормяк» в камеры, чтобы по разным причинам обратиться к арестованным, например, чтобы выдать передачку, никого з арестованных не называют по фамилии. Вместо этого сотрудник говорит, например, «Фамилия на «К», и затем ты уже сам должен назвать свою фамилию. Это делается для того, чтобы заключенные не услышали, кто находится в соседней камере, естественно по первой букве фамилии это сделать практически невозможно. Так оказывается психологическое давление, человек не знает одного ли его задержали, или рядом сидят его подельники. Так и я, проходя однажды, случайно мельком увидел, что ведут человека, похожего на моего товарища, о котором известно следствию. Позже я узнал, что я ошибся, и кроме меня никого не задержали.
Каждое утро проходят проверки, во время которых, сотрудники визуально осматривают камеры, узнают, нет ли жалоб и все ли заключенные на месте. Раз в неделю проходит обыск. Во время обыска одного заключенного выводят из камеры, а второй назначается дежурным и должен присутствовать при обыске. Во время этого мероприятия тщательно досматривают камеру с металлоискателем, вплоть до того, что ощупывают тюбик с зубной пастой. Когда перед обыском сотрудник спрашивает «Есть ли в камере что то запрещенное?», так и хочется сказать «Да, я куда то здесь положил, а куда забыл». Мероприятие это абсолютно бессмысленное, учитывая, что при таком тщательном уровне досмотра, пронести что-то запрещенное в камеру нереально.
За исключением времени проверки спать в ИВС можно в любое время главное не прятаться полностью под одеялом. Поэтому советую вдоволь выспаться в ИВС, пока есть возможность.
Так что можно посоветовать отдыхать в ИВС, собираться с силами перед СИЗО. Если вы будете сидеть с человеком, уже прошедшим неволю то слушайте его, он может многому вас научить.
Читайте книги. Это вообще очень важный вопрос, попросите через адвоката, чтобы вам передали побольше книг. Конечно, и в ИВС и в СИЗО есть свои библиотеки, но выбор там невелик и читать вам придется то, что дают, а не то, что хотите.
Не надо без нужды конфликтовать с сотрудниками, они почти ничего не решают, а вы в ИВС всего дней на 10. Поэтому лучше поберечь нервы. И вот по прошествии 12 дней меня наконец то усадили в полицейскую Газель и увезли в СИЗО. Мой сокамерник остался ждать своего отъезда в Бутырку.
Первое дело
Власть не может требовать уважение к закону,
когда сама его не уважает.
А. Ф. Кони, дореволюционный юрист
Часто я упоминал про свое первое уголовное дело, возбужденное в 2016 году, поэтому коротко обрисую его.
Дело было возбуждено Следственным управлением следственного комитета по ЮЗАО города Москвы на основании рапорта майора Красноперова, из ЦПЭ УВД по ЗАО города Москвы. Ранее Красноперов пытался завербовать меня, но получил отказ.
Мне вменялось возбуждение ненависти и вражды согласно статьи 282. Ч.1 УК РФ. Оно заключалось в том, что я якобы добавил песни групп «Коловрат» и «Банды Москвы» на своей странице Вконтакте. В этих песнях будто бы содержались фразы возбуждающие ненависть к таким социальным группам как коммунисты, мусульмане, мигранты. На деле мы с Юрием (адвокатом) убедительно доказали, что отсутствуют абсолютно все признаки состава преступления. На момент добавления песен, я еще не достиг возраста уголовной ответственности, наличие у меня умысла доказано не было, как и тот факт, что именно я добавил песни на страницу, а независимый специалист сделал вывод, что никакого возбуждения ненависти в песнях не было. Помимо этого в деле имелось несколько важных процессуальных нарушений.
Несмотря на это судья Зельдина (именно та, которой я в дальнейшем якобы угрожал) вынесла в отношении меня обвинительный приговор, назначив мне наказание в виде года лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года. В дальнейшем Мосгорсуд отменил этот приговор и вернул дело в прокуратуру по причине того, что, во-первых, в приговоре было сказано, что я совершил преступление между январем 2011 и февралем 2016, такое неточное указание порождает ряд проблем как то, невозможность определить достиг ли я возраста уголовной ответственности, уголовный закон какого года применять и как исчислять сроки давности. Во-вторых суд обосновано поставил под сомнение компетентность экспертов, тех самых учителя математики и переводчика, чье заключение использовалось и во втором моем деле.
Однако прокуратура затем якобы устранила недостатки расследования и отправила дело на новое рассмотрение. В этот раз следствие сократило срок, во время которого я якобы разместил на странице песни. На сей раз, они заявили, что я сделал это в промежуток между 2013 и 2016 годами. То есть когда я уже достиг возраста уголовной ответственности. Сделан такой вывод был на основании липовой справки якобы из «Вконтакте» без подписи, данных отправителя, печати с сомнительным содержанием. Экспертов следствие нашло получше, однако их выводы все равно противоречили выводам независимого специалиста. Несмотря на указанные нарушения суд вынес новый обвинительный приговор, правда на сей раз более мягкий, мне назначили 160 часов обязательных работ. При этом суд проигнорировал, что все сроки давности привлечения к уголовной ответственности истекли. И уже когда я был задержан, приговор был оставлен в силе судом апелляционной инстанции.