Запретный горизонт

Станция расширялась, достраивалась и модернизировалась. Текущий вариант, под номером четыре, представлял из себя настоящее инженерное чудо. Космический город был напичкан рабочими образцами новейшего оборудования. Пока ещё человеческого происхождения, но я уверен: в недрах исследовательского отдела уже вовсю кипит работа над следующими изменениями, в состав которых включены инопланетные технологии, недавно обнаруженные на Каллисто…

Я шёл по дороге с покрытием, слабо пружинящим под ногами. По обе стороны тянулись аккуратные зелёные газоны, где росли деревья умэ, ветви которых были усыпаны мелкими жёлтыми плодами.

Осень под звёздами.

Станция могла воспроизвести любой сезон, даже установить режим вечного лета, но вместо этого предпочитала повторять цикл материнской планеты.

Мне нравилось бывать тут весной, когда в парке Совета царят невероятные ароматы, а японский абрикос покрыт нежными розовыми цветками, из-за которых многие гости города путают данное растение с сакурой.

Впрочем, этот чудесный парк рядом с Башней не предназначался для праздных прогулок. Практически все посетители оказывались здесь мимоходом, хотя некоторые задерживались чуть дольше остальных, если вдруг происходили сбои в расписании встреч Совета.

Сейчас парк был пуст. Глубокий вечер. Время не приёмное, но идеальное для того, чтобы агент СВБ мог заглянуть в гости к Верховному Арбитарию.

Советник прекрасно знал, когда я освобожусь. Его секретарь вызвонил меня по защищённому каналу едва я покинул территорию «Бевусстлос Парка». Билет на челнок мне забронировали заранее.

Личная встреча обычно означает миссию особой важности.

Отдохнул и снова за работу.

Предыдущее дело я успешно завершил: вся информация по идентификации контактного лица сепаратистов, была отправлена начальству двадцать дней назад. Тогда же и поступил ответ. Мне приказали закончить все дела в «Бевусстлос Парке» максимально естественно, не привлекая к своей персоне лишнего внимания.

«Церковью Трентона уже занимаются. Отличная работа, агент», – гласил последний абзац в нейронной шифрограмме.

Принято.

Основную часть задания я выполнил. Оставалось довести игру до конца: завершить своё «лечение» и покинуть санаторий. Вроде бы ничего сложного, но вышел я из клиники несколько менее здоровым, чем когда попал туда. Ежедневное общение с Хансом Хельмутом зародило во мне ряд опасений касательно уровня информационной нагрузки, которой подвергался мой мозг.

К сожалению, причины новой фобии оказались слишком рациональными, а значит она пустила корни в том мрачном саду, где я бережно выращивал полезные страхи.

Не знаю, что там у других, но моя коллекция была довольно компактной. Смерть и неопределённость – главные саженцы, вокруг которых пробивалось несколько ростков поменьше.

Долгое время нас учат самоконтролю: агент не умеющий управлять собственными страхами – неэффективен. Затем демонстрируют обратную сторону медали. Показывают, как далеко можно зайти в борьбе со своими фобиями. Ведь агент, который ничего не боится, тоже неэффективен.

В эксперименте участвуют нейронный имплант и ряд особых психоактивных медикаментов, которые даже с рецептом не купишь.

На несколько часов, врачи полностью избавляют подопытного от всех страхов. Очищают сознание и подсознание. Приглушают память. Меняют химию организма.

Специфические гормоны и особые молекулы перестают вырабатываться. Сложный биологический компьютер, называемый мозгом, начинает функционировать иначе.

Разум становится безразличен к любой опасности.

Ты обнаруживаешь себя стоящим на краю пропасти. И нет никакой разницы: жизнь или смерть, своя или чужая. Ограничители сорваны. Моральные нормы, нелепые правила – исчезает всё. Следующий шаг ведёт в бездну.

В динамиках звучит короткий приказ.

Ты готов исполнить его. Ни один рефлекс, ни один инстинкт не остановит тебя.

Учителя выбирают нужный момент: когда эффект от наркотиков спадает, а имплант перестаёт обманывать мозг.

Руки начинают дрожать. Заряженный пистолет медленно опускается.

Незнакомый человек напротив покрывается капельками пота. Он сейчас выжил благодаря тому, что его несостоявшийся палач нашёл внутри себя страх, вцепился в первую попавшуюся фобию словно в спасательный круг.

Спустя мгновение, с ужасом обнаруживаешь, что этот незнакомец – ты сам.

До того эксперимента, я не верил, что можно не узнать себя в зеркале.

Вся история человечества говорит нам: разум надо нахлёстывать, словно ленивую лошадь, плёткой под названием «страх». Древний примат ступил на лестницу эволюции благодаря постоянной борьбе с окружающими его ужасами. Современный человек продолжил этот путь. Он карабкается всё выше и выше, подбираясь к звёздам.

Людские племена не раз оказывались на краю пропасти, готовые вцепиться друг другу в горло и рухнуть всем скопом во тьму небытия.

Они сумели вознестись в небеса и отправились покорять планеты Солнечной системы.

Всё потому, что их лидеры не разучились бояться.

Размышляя о пользе страха, я быстро пересёк парк и оказался в тени легендарного строения, где каждый день вершились судьбы миллиардов.

Массивные двери бесшумно распахнулись.

Перед тем как войти внутрь, я на мгновение остановился и задрал голову. Башня подпирала местное «небо»: самая верхняя часть выходила за внешние границы станции.

Минутой спустя скоростной лифт доставил меня к Советнику.

Белый пол из тосканского мрамора под прозрачным куполом. Массивный круглый стол посредине, рассчитанный на два десятка собеседников. По периметру расставлены золотые статуи животных. Гуанако, кондор, королевские зимородки и другие.

Память о биоме, где когда-то был основан самый первый Арбитрум.

За границами просторного зала, в котором я встретил Советника, находился открытый космос. Защитные фильтры полусферы регулировали освещённость внутри комнаты, приглушая слишком яркое Солнце.

– Ты хорошо потрудился, сынок.

Серебряная маска Верховного Арбитария оставалась безэмоциональной, но в голосе старика я уловил довольные нотки.

– Могу довести это дело до конца, если прикажете.

– Ты готов нарядиться в чёрные одеяния и цитировать наизусть откровения безумного Пророка, пришедшие к нему в наркотическом бреду?

Я пожал плечами.

– Чарльз Томпсон – это уже не твоя забота, – сказал Советник. – В Церковь Трентона невероятно трудно внедрить агента. После всех гонений, которым их подвергли в своё время, сектанты очень подозрительно относятся к чужакам. Подобная операция займёт десятилетия. У нас нет столько времени в запасе, сам должен понимать.

– Сепаратистам удалось найти подход к главе Семей.

– Вполне ожидаемо. Служба Внутренней Безопасности неоднократно срывала попытки «Свободной воли» начать сотрудничество с автономными религиозными группировками.

– И всё же, нас переиграли.

Послышался короткий смешок.

– Неужели ты думаешь, что среди сектантов нет наших людей?

– Почему тогда никто не предупредил о пособничестве в контрабанде урана?

Я успел заметить, как вздрогнул плащ, за которым скрывалось искусственное тело Верховного Арбитария. Потоки воздуха внутри купола были недостаточно сильными, чтобы связать это движение с работой вентиляции.

Нежели старик нервничает?

– Тебе открыть доступ к архиву с докладами по Церкви? Довольно скучное чтиво, но нужные выводы ты сделаешь быстро.

– Пожалуй, ограничусь вашими умозаключениями, Советник.

– Не было ни единой причины подозревать главу Семей в связях с сепаратистами. Вплоть до двадцатого августа сего года, то есть, до поступления соответствующих сведений от тебя.

– Надеюсь, наши люди смогут выяснить, чем конкретно сепаратисты взяли в оборот Преподобного.

– Первые доклады уже пришли.

Отлично. Пока я отдыхал в санатории разведка не теряла времени. Можно было только порадоваться за коллег.

– Компромат?

– К сожалению, нет. Противник использовал свой старый козырь, – медленно ответил Арбитарий. – Сепаратисты помогла ложь о том, что человечеством управляют ИскИны.