Запретный горизонт

Остальные сорок два члена исследовательской миссии всё ещё находились в своих криогенных капсулах. В данный момент на борту корабля не хватало свободного пространства, чтобы разместить всех. Общая побудка случится уже после посадки «Магеллана» на поверхность Тихеи-1.

Нужно сперва освободить основной отсек. Выгрузить оттуда всё: буровое оборудование, горнопроходческих роботов, миниатюрный сталелитейный комплекс, включая с фабрику по изготовлению брони (необходимой для обратного полёта), трёхосный вездеход-грузовик и прочие объёмные вещи. Освободившееся пространство, андроиды поделят на уровни и возведут переборки. После чего соберут каюты, где разместятся люди.

Я отключился от нейронной консоли – виртуальной среды, позволяющей от первого лица управлять некоторыми системами космолёта. Работая с ней оператор в прямом смысле становился кораблём, точнее его отдельными частями: грузовыми манипуляторами, дронами, камерами и так далее.

Невероятно полезная штука для агента Службы Внутренней Разведки.

Во время процедуры осмотра корпуса, телом я находился в главной рубке, но не сознанием. Ремни надёжно удерживали тело на месте, пока мой разум занимался пилотированием диагностического дрона. Если бы не привязь, я имел все шансы уплыть куда-нибудь в угол кабины, влекомый внутренними воздушными потоками. Болтался бы там, соединённый гибким шнуром оптического кабеля с нейронным разъёмом.

К сожалению, система искусственной гравитации в «Магеллан» не поместилась, но никакого дискомфорта я не ощущал. Навыки опытного космонавта оказались в обязательном списке тех объёмов информации, что загрузили всем участникам экспедиции за несколько дней до отлёта к Тихее.

На расстоянии вытянутой руки, слева от меня, был пристёгнут к своему креслу Джейсон Хименес. Сейчас он копался в планшете, сверяясь с показаниями на экранах мониторов. Судя по схематичными изображениям криокапсул – проверял состояние спящих.

Впереди располагались места капитана и пилота-навигатора.

Наша четвёрка находилась внутри широкой полусферы обзорного купола, всё ещё прикрытого толстыми плитами брони.

Однако мы не были слепы.

Голографические проекторы воспроизводили объекты в пространстве вокруг «Магеллана», дополняя трёхмерное изображение полезными данными.

Информация поступала как с внешних датчиков корабля, так и с автономных зондов-разведчиков. Десяток из них я запустил сам, после выхода из анабиоза, но большинство проб автоматика отправила заранее, ещё месяц назад.

Почти всю кабину занимала проекция Тихеи – газового гиганта размером чуть больше Юпитера. Сейчас мы находились на расстоянии примерно в двух миллионах километров от этого колосса.

Под брюхом корабля медленно вращалась поверхность шара значительно меньших размеров. Это была Тихея-1 – цель нашего путешествия, землеподобная планета, по орбите которой сейчас двигался «Магеллан».

– Замечаний по состоянию корпуса не имеется, – громко и отчётливо произнёс я. – Всё в пределах нормы.

Седая макушка капитана Робертса пошевелилась. Удивительно, как он прошёл возрастной ценз для этой миссии. Наверное, обладал недюжинным здоровьем и опытом, либо хорошими связями на самом высоком уровне. Не стоило исключать и вероятность вмешательства сепаратистов в подбор экипажа, я обязан подозревать всех и каждого.

– Отлично. Готовимся к посадке, – сказал капитан. – Кайн, мне нужен прямой обзор.

– Есть, – отозвался я, нажимая пиктограммы на сенсорном экране перед собой.

Голографические проекторы потухли, кабина погрузилась в полутьму. Внешние пластины вокруг нас пришли в движение. Они расходились в сторону словно лепестки огромной диафрагмы.

Вскоре полусфера оказалась в открытом космосе.

Без защиты мы всё же не остались. Нас окружало вовсе не стекло, а прозрачный металл – не менее эффективная броня, чем та, что прикрывала кабину до этого.

Огромное тёмное пятно впереди было поверхностью газового гиганта, слишком далёкого от ближайшей звезды, чтобы хоть немного отражать её свет.

Я задрал голову вверх в поисках яркого жёлтого огонька. Совсем недавно, управляя беспилотником, мне удалось легко найти Солнце, но сейчас что-то не получалось.

– Инфракрасный режим, – скомандовал капитан.

Мои руки активировали нужные фильтры.

Газовый гигант перестал быть невидимым. Словно по волшебству, Тихея возникла перед нами во всей своей красе. Бездонная тьма превратилась в разноцветные кляксы, различающиеся оттенками в зависимости от температуры. Эфемерные воздушные потоки в верхних слоях атмосферы сплетались в причудливые узоры.

Необычный вид колоссального космического объекта завораживал.

Дополнял эту картину и новый облик Тихеи-1. Планета-спутник, что находилась под нами, теперь ярко сияла, словно превратилась маленькое солнце.

В это свечение мы должны будем вот-вот нырнуть.

– Горячие верхние слои, – прокомментировал я. – Шестьдесят пять по Цельсию.

– Да, в курсе, – отозвался Робертс. – Зонды принесли интересную информацию о необычной активности бактерий в атмосфере. Хименес должен в этом понимать больше нашего.

Я повернул голову налево. Джейсон поймал мой взгляд и хмыкнул.

– Тут нужен другой специалист. Думаю, О’Брайан сможет объяснить причины столь интересного явления, но сперва его надо разбудить.

– Ты ведь тоже биолог.

– Радиобиолог. Врач, в первую очередь. Кстати, настоятельно прошу всех закрыть глаза и обратить внимание на свои внутренние ощущения в течении ближайших пяти минут. Отсчёт пошёл.

Никто не стал возражать.

– Кто-нибудь наблюдал искры, вспышки или световые пятна? – спросил Хименес по истечении времени. – Ян, ты что-то сегодня молчалив.

– Ничего такого, док, – ответил пилот-навигатор.

– Остальные?

У меня и капитана тоже всё было в норме.

– Что-то изменилось с утреннего осмотра? – я снова повернул голову к Хименесу.

– Кайн, ты только что убрал верхний слой брони. Достаточно закрыть глаза и поймать сетчаткой несколько вспышек света, чтобы начать сомневаться в эффективности оставшейся защиты. Если за пятиминутный интервал никто ничего не заметил, у нас всё отлично.

Джейсон был прав. Здесь, в межзвёздном пространстве за пределами гелиосферы, больше всего нам следовало опасаться возросшего количества частиц высоких энергий. Их проникновение сквозь защиту «Магеллана» грозило постепенным повреждением нейронов и нарушением синаптической целостности определённых регионов головного мозга.

Страшные истории о том, что пионеры нескольких космических экспедиций, на заре исследования Солнечной системы, начинали вести себя как умственно отсталые и гибли пачками, имели под собой вполне реальную научную основу.

– Капитан, когда прикажете начинать посадку? – спросил Чжоу.

– В самое ближайшее время, Ян.

– Что насчёт той огромной дыры?

Зонды-разведчики обнаружили странный кратер диаметром в пятьсот километров. Робертс им очень заинтересовался.

– Я всё ещё хочу на неё посмотреть.

– Тогда предлагаю сойти с орбиты через три минуты, – сказал пилот. – Иначе придётся пропускать виток и ждать удобного момента ещё два часа.

– Садимся сейчас, – решил капитан.

– Подтверждаете выбранную траекторию?

– Да.

– Готовлюсь к манёвру, – сказал Чжоу.

– Оставить инфракрасный режим? – поинтересовался я.

– Будет отвлекать, – ответил Ян. – Убирай.

Я отключил фильтры.

– Перехожу на вспомогательные движки, – тем временем сообщил Чжоу.

Нас ожидало приземление по старинке – на химических ракетных двигателях. Инопланетные технологии, что доставили «Магеллан» в облако Оорта, не удалось адаптировать к этапам взлёта и посадки.

Заботливый Ян вывел на наши мониторы подробную информацию о ходе посадки. Спасибо, конечно, но мне бы ещё проверить Альфу и Бету. Я убрал в угол экрана таблицу с данными от пилота-навигатора, после чего переключил изображение на крохотную комнату в самом низу основного отсека.