По линии взлёта

На моем лице не дрогнул ни единый мускул. Я лишь делаю затяжку, заполняя лёгкие до отвала, затем выдыхаю едкий дым.

- Ничего не хочешь ответить? – возмущенно пыхтит Тёма.

- Мне не нужен шанс на успех.

- Тебе нет, - соглашается директор, откидываясь назад, отчего кресло заскрипело, - а тем, кто будет пытаться попасть в это шоу, ты нужен. Твоя ошеломляющая линия взлёта может их воодушевить.

Вот теперь я удивлён. Поднимаю голову, чтобы убедиться, что он не шутит. Нет, выражение на его лице серьезнее некуда, но я все равно не верю во всю эту чепуху. Какой из меня, на хрен, пример?

- Неужели у шоу настолько упал рейтинг, что теперь они отчаянно пытаются реанимировать его, чтобы не потерять вбуханные деньги?

- Вовсе нет. – Тёмыч качает лысеющей головой.

- Тогда я вообще не понимаю: на фига я им? Какой, блять, из меня наставник?

Тёма заржал, но сделал это скорее наиграно. Это ему тут же аукнулось. Он подавился слюной, закашлял. Я быстро сел. Сперва вскинул брови, затем нахмурил.

- Что смешного?

Подношу сигарету к губам, замечаю, что она догорела, превратившись в окурок. Чертыхаюсь сквозь стиснутые зубы, оглядываюсь в поиске пепельницы.

- Из тебя наставник, как из меня дирижёр симфонического оркестра, - еле выговаривает Тёма, путаясь в слогах. – Тебя зовут в качестве приглашенной звезды, чтобы посидеть в жюри.

Я закрываю глаза, наклоняю голову назад.

- О, Господи, скажи, что ты отказался, - простонал я. – У меня нет никакого желания отсиживать задницу сутки напролет, в то время как мои уши будут кровоточить!

- Это хорошая возможность для тебя! – кряхтя, Тёма поднялся со стула. – Тебе нужно показать всем, что ты действительно разбираешься в музыке, а не просто открываешь рот на сцене!

- Почему я должен доказывать кому-то, что музыкант?

- Ты читал последнюю статью Заречного?

- Какую из них?

Господин Заречный вылил на меня столько дерьма, что уже и не вспомнишь его отдельные статьи. Раз за разом они застревали у меня в горле, в конце превратившись в огромный ком, который мне никак не удается проглотить, несмотря на то, что я тщательно заливаю его крепкими напитками. Вот и сейчас «отличные» новости вызвали изжогу, которую срочно нужно заполировать.

- Я пас, - выдаю достаточно твердо, чтобы не дать Тёме усомниться в моём решении. Я подхожу к столу, чтобы вжать сигарету в стеклянную пепельницу, затем разворачиваюсь и безотлагательно направляюсь к двери гримерной. Я вырываюсь в коридор, тут же оглушённый визгами девчонок, отчаянно пытающихся прорваться сквозь толпу охранников. Морщусь, головная боль усиливается.

 - Ты, кажется, не так меня понял! – Директор последовал за мной, отставая на несколько шагов: угнаться за моими длинными ногами ему было не так уж легко. Ещё пару метров, и у него появится одышка. Я направился в противоположную от криков сторону, чтобы выбраться на улицу через чёрный ход. – Кастинг начнётся через неделю! И я не спрашивал твоего согласия! Твоё участие подтверждено, хочешь ты того или нет! Слышишь? Куда ты, черт тебя побери?

5

POV Вили

- Спасибо, что пустила к себе, - наверное, в десятый раз повторяю я, сидя на кухне в квартире своей подруге.

Она уже успела накормить меня лапшой быстрого приготовления. Я не протестовала, хоть сама часто ругала Захара за пристрастие к еде, напичканной химикатами. Но Жанна не умела готовить, а у меня не было средств, чтобы позволить себе что-то другое.

- Да, без проблем, - отзывается Жанна, садясь напротив.

Раньше мы с Жанной много времени проводили вместе. У нас были общие мечты и интересы. Мы часто практиковались в школе, указывая на ошибки друг друга, гуляли, обсуждали последние новости в мире моды и музыке. Но потом маме стало хуже, и я все свое время стала посвящать ей.

Я очень переживала, что мы отдаляемся друг от друга, старалась чаще интересоваться её жизнью, писав ей в What’s up, но пропасть все равно образовалась. Хвала господу, эта трещина не помешала ей приютить меня.

Я тереблю чайный пакетик, наблюдая, как тёмные крупинки мелкими разводами окрашивают прозрачную воду.

- Не знаю, что бы я делала, если бы не ты. – На глаза вновь наворачиваются слёзы.  Моё воображение уже рисует отвратительные картины моего бродяжничества.

- А как же Никита?

Вопрос попал в цель, словно стрела в яблочко.

- Последний раз я разговаривала с ним вчера. И то всего две минуты. – Тогда еще ничего не предвещало бури. Он старался меня утешить, но делал это так неловко и холодно, что скорее раздражал. И все же я цеплялась за его слова, как тонущий за спасательный круг, понимая, что в моей жизни не так уж много близких сердцу людей, чтобы разбрасываться ими из-за парочки несвязных слов. -  Он так занят учёбой.

С тех пор, как Никита улетел, я повторяю эти слова словно мантру.

Он занят. Он учится. Он делает это ради нашего будущего. Он должен учиться, чтобы стать успешным и забрать меня к себе, не оглядываясь на свою мать…

- Ага, - голова Жанны качается вперед и назад, словно маятник, - конечно. Знаем мы, чем они могут быть заняты. – Я хмурю брови. Не настолько я наивна, чтобы не понять, на что она намекает. Но не хочу в это верить. Никита ведь не такой. Я знаю его с детства. - А сегодня ты ему не звонила? Не сказала, что его мамаша выгнала тебя из дома?

- Номер не обслуживается, - выдохнула я.– Наверное, что-то случилось с симкой. Может, сломалась. Или телефон заглючил. Как только он починит, сам со мной свяжется.

Так глупо. Но я продолжаю упорствовать в своей вере. Как жить на этом свете, если никому нельзя доверять?

- А ты не думаешь, что наш скрипач пляшет под дудку своей мамаши?

- Не может быть! – резко отвечаю. – Она всегда была против наших отношений, но Никита все равно был со мной.

- Сейчас другие обстоятельства. Он учится ведь за границей, а мамаша его содержит.  Думаешь, он сможет отыскать где-нибудь в штанах стальные яйца, чтобы бросить вызов мегере?

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла выдавить и слова. Значит ли это, что моя уверенность пошатнулась? Ответа нет.

Входная дверь скрипнула. Я быстро подняла голову, чтобы посмотреть за спину Жанны. На кухню вошёл высокий, хорошо сложенный блондин.

- Вили, это Олег, мой парень, - представила Жанна, довольно улыбаясь. Когда у неё появился парень? Она ничего мне о нём не писала. - Олег, это Вили. Мы вместе учились в музыкалке.

То, с каким пренебрежением подруга назвала место нашей учебы, озадачило. Лично я горжусь тем, что училась в лучшей музыкальной школе нашей страны. Любой бы гордился. Но Жанна, видимо, считала иначе. Два года назад мы мечтали, что после того, как мы выйдем за порог учреждения, предложения посыплются на нас, словно грибной дождь, помогая нам вырасти до уровня мировых звёзд. Чего, естественно, не произошло. В реальной жизни мы оказались никому не нужными. И нам предстояло начать все с нуля – неважно, насколько мы талантливы.

- Привет, - парень качает головой, затем наклоняется. Жанна запрокидывает голову, чтобы поймать его губы, а Олег опускает руку, накрывает её увесистую грудь своей ладонью.

Я поджимаю губы: неловко наблюдать за такими откровенными проявлениями чувств. Поцелуй затягивается, я опускаю глаза в чашку, явственно ощущая, как щёки вспыхивают.

- Вили немного поживёт у нас, - слышу голос подруги, поднимаю голову. Олег удивленно приподнимает бровь. Его рука все ещё стискивает полную грудь, едва прикрытую шёлковым халатом. – Немного, - повторяет Жанна. – Её выгнали из дома.

Боже, как же унизительно это звучит. Глаза зачесались. Я немного потерла их большим пальцем.

Парень отрывается от подруги, оценивающе смотрит на меня. К приподнятым бровям присоединяются широко распахнутые глаза. Олег морщится: ему не нравится то, что он видит. Готова поспорить, что выгляжу хуже некуда. После ухоженного вида подруги, у которой белые блестящие волосы, красивые зелёные глаза и немного накаченные губки, я предстаю замухрышкой. Густые вьющиеся волосы спутаны и замотаны в огромный клубок на макушке, губы искусаны, а лицо пошло пятнами от лицезрения их откровенного поцелуя.