По линии взлёта

- Я расскажу, - киваю, моментально решившись принять его помощь. – Только давай сперва уложу Захара.

- Уложишь? – возмущается брат. – Я тебе не ребёнок. И я вообще не хочу спать.

- Нет, - настаиваю я, - хочешь. Пойдём.

Захар противится тому, что я обращаюсь с ним как с ребёнком. Но стоит его голове коснуться подушке, он засыпает. Я заботливо целую его в темечко, наконец, почувствовав облегчение.  Накрываю его одеялом, затем сгорбившись возвращаюсь на кухню.

Гай курит на балконе. В его руках отказная. Когда горе-папаша заметит исчезновение своего сына? И заметит ли вообще?

Всё это время я надеялась, что Алексей одумается, возьмёт себя в руки и станет отцом для Захара. Я хотела забрать его из этого дома, но в то же время не желала братику стать такой же сиротой, как я. Для него я такой участи не желала. Но братик сделал свой выбор сам. Он решил уйти, пойдя на обман.

- Что ты хочешь узнать? – устало прислоняюсь затылком к балконной двери. На улице прохладно. К коже прикасается холодок, оживают мурашки.

- Ты говорила, что твои родители умерли. – Гай взмахивает листом. Он думает, я солгала.

- Да, мои родители умерли. – Голос едва слышимый, нет сил говорить громче. – У нас с Захаром одна мать, но разные отцы. Мой отец умер ещё до моего рождения. Отец Захара был его другом. – Горько хмыкаю. –  Он так сильно любил девушку своего друга, что приютил мою мать, несмотря на беременность. Отец Захара богат. Очень даже.

Я останавливаю историю, Гай смотрит на меня, сощурив глаза. Дым расползается вокруг него, но затем ускользает в открытое окно. Парень делает глубокую затяжку, затем догадывается, выдыхая:

- Вот откуда твое образование?

- Да, - закусываю щёку, - пока была жива мама, всё было более-менее нормально. Я выпустилась, хотела двигаться дальше, но болезнь мамы стала прогрессировать, и она умерла. – Я замолчала, проглатывая образовавшийся ком в горле. Гай двинулся ко мне, но я остановила его рукой, затем продолжила: - В доме отчима меня не любили. Ещё бы, - хмыкаю, - во мне нет их крови. Да и отчим всю жизнь соперничал с моим отцом. А тут я. После смерти мамы сестра отчима решила, что мне больше нет места в их доме. Она выгнала меня на улицу, в никуда. Отчим не возражал. Думаю, он радовался тому, что я, наконец, исчезну с его глаз. – Дрожь сковала всё тело. Оказывается, рассказывать об этом ещё больнее, чем просто вспоминать. – Я оказалась без денег, без жилья, без родных.

- А как же дедушка?

Гай выбрасывает бычок в окно. Проводит пальцев по своим губам.

- На самом деле он мне не дедушка. Он просто человек, который позаботился обо мне, когда я отчаялась. – Кусаю губу до крови, чтобы избавиться от жжения под рёбрами. – Когда меня выгнали,  оставался только один шанс. – Делаю глубокий вдох. – Я хотела попасть на проект, чтобы выкарабкаться из болота, в котором увязла по уши.

Отворачиваюсь от Гая, увидев осознание и раскаяние в его глазах. Собираюсь вернуться на кухню, но он меня останавливает. Гай быстро оказывается позади меня, обвивает меня своими руками, словно стальными обручами, прижимая мою спину к своей груди.

- И я лишил тебя этого шанса? – шепчет он, но ответ не требуется. Мы оба знаем это. – Прости. Я… Я поступил как мудак.

Хмыкаю, затем фыркаю.

- Не могу не согласиться. – Улыбаюсь, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него. – Почему ты это сделал? Тебе не понравилось выступление?

- Очень понравилось, - вздыхает Гай, целуя мою шею. -  Твой райский голос с тех пор не даёт мне покоя. – Рада это слышать. - Я принял тебя за богатую куклу, которая и так сможет добиться славы, не забирая шанс у обычных ребят. – Это я могла понять. - Меня сбило с толку твоё платье. Оно дорогое.

- Да, это мамин подарок.

Гай заскрежетал зубами, сильнее стиснув меня.

- Прости.

- Уже. – Произношу и понимаю, что это правда. Я давно уже не злюсь на него. – Думаю, что так было нужно.

- Судьба?

- Типо того, - стискиваю его руки, окружающие меня. – Если бы я прошла сразу, то у меня не появился бы дедушка. И я вообще не уверена, что тогда смогла бы тогда выиграть. Я больше напоминала размазню. Мама только-только умерла, я не успела примириться со своим горем. Да еще и постоянное переживание за брата. Я не смогла бы собраться и бороться, скорее была на грани отчаяния. Опустила бы руки при первой же критике.

Гай поворачивает меня лицом к себе.

- Я думаю, ты бы справилась в любом случае.

Пожимаю плечами. Гай наклоняется, чтобы коснуться губами моего лба, затем носа, останавливаясь на губах. Дарит мне нежнейший поцелуй.

- Но я всё равно не понимаю, почему Захар сбежал. – Оторвавшись от меня, Гай возвращает нас к начальной точке разговора.

Делаю глубокий вдох и резкий выдох. Отвожу глаза, пожёвывая губу.

- Сестра отчима решила вдруг переехать к нему.

- Та, что выгнала тебя?

- Да, она. Захар терпеть её не может после того, как она со мной поступила.

- Ещё бы! – Гай злится. И гнев его направлен не на меня. – Хороша семейка! Алкаш, не способный воспитать собственного сына, и бессердечная сука, которая может выгнать беззащитную девушку на улицу!

- Их трое, - поправляю я. – Ты ещё не слышал о другом брате. – Даже просто упоминание об этом человеке вызывает ощущение, что по мне ползёт стая мерзких букашек.

- Он тебе что-то сделал? – Гай застывает. Видимо, он читает эмоции на моём лице так же просто, как тексты своих песен.

- Нет. - Никогда никому не расскажу о предложении, которое эта свинья соизволила мне сделать. Брр! Стать его любовницей? Ни в жизни. Лучше сдохнуть на помойке. – Он просто неприятный тип. – Это я ещё преуменьшила в десять раз.

Ладонь Гай оказывается на моей макушке. Он прижимает мою голову к своему плечу – обезоруживающая ласка. Я тут же уткнулась носом в его футболку, пропитанную дымом и свежим ароматом стирального порошка.

- Тебе пора уходить, - голос звучит глухо. Гай пропускает мои волосы сквозь пальцы.

- Знаю, - вздыхает он. – Но не могу себя заставить.

- Придётся постараться. – Отклоняю голову назад, упираюсь глазами в его подбородок. – Свободных кроватей больше нет. Мне самой придётся спать на диване. Захар спит в позе звезды, да и пинается во сне.

- Мы можем поехать ко мне. У меня большая кровать. – Парень обнажает зубы в улыбке. -  И я не пинаюсь.

Приоткрываю рот, вскидывая брови. Раньше Гай не предлагал мне посетить его жилище.

- Я не могу оставить Захара одного.

- Знаю. – Гай вновь становится серьезным. – Он теперь будет жить здесь с тобой?

- Нет. – Как бы сильно мне этого ни хотелось, так не пойдёт. – Захар – подросток, которому нужно внимание. Он, конечно, привык быть предоставленным самому себе, но я хочу, чтобы рядом был кто-то, кто сможет направить его в нужном направлении и поругать, если нашкодничает. А меня все время нет дома. Концерты, съемки, интервью – голова кругом. Поэтому я поселю его у дедушки. Они хорошо ладят. И деду будет веселее, и Захар будет под присмотром. К тому же, деда Миша именно тот, с кого нужно брать пример.

33

POV Вили

То, что в моей квартире кто-то есть, я поняла, стоило переступить порог входной двери. В воздухе витал знакомый аромат, но когда я утром в спешке ускакала по делам, его не было.

Бросаю сумку на пол, делаю несколько осторожных шагов по коридору. Замечаю тусклый свет в ванной, а до ушей доносится узнаваемая мелодия.

Не понимаю, что происходит. Становится жутковато. Мозг сигнализирует об опасности. Такое ощущение, что внутренние органы сперва дрогнули, а затем сжались. Я застыла около двери, ведущей в ванную, прищурилась, словно это поможет заглянуть сквозь стену. Чего, конечно же, не произошло. Я понялась к ручке, но в последний момент одёрнула.

- Не собираешься входить? – доносится до меня глухой, но вполне узнаваемый голос.

Гай.

Резко выдохнула, распахнула дверь и уставилась на парня, развалившегося в полном мыльной пены джакузи, которым я ещё не пользовалась – не было случая. Освещение исходило от маленьких свечек, разложенных практически на каждом свободном клочке. Рядом с джакузи примостился небольшой столик. Одного взгляда достаточно, чтобы разглядеть, что находится на нём. Классика - шампанское, шоколад и клубника.