Сибирская вендетта

Трудно было представить себе большую безвкусицу и бессмыслицу. Андрей глянул сбоку на друга детства. Тот чувствовал себя совершенно в духе, музыка ему очень нравилась. Он подкурил сигарету от копеечной зажигалки, затянулся с наслаждением.

– Тебе не предлагаю, – молвил задумчиво, – знаю, что не куришь. Ты же спортсмен! Правильно делаешь, уважаю!

– Ты многое знаешь обо мне, – сказал Андрей. – А я о тебе ничего не знаю. Слышал, что ты борьбой занимался. Был чемпионом области.

– Да, было дело, – поморщился Юрий. – Занимался классикой, выступал по юниорам. Вырупаев меня тренировал, олимпийский чемпион. Слыхал о таком?

– Ну как же! Кто же не знает олимпийского чемпиона. Замечательный человек. Я тоже у него прозанимался пару лет.

– Вот-вот, – крякнул Юрий. – Этот замечательный человек выгнал меня из секции.

– Это почему же?

– Я во время соревнований две руки сломал, в один день.

– Чьи?

– Ну не свои же. Два открытых перелома учинил на зональных соревнованиях. Меня бояться стали. В финале я за одиннадцать секунд «кэ-мэ-эса» на лопатки положил. Шутка ли! А ведь мне всего семнадцать было. Первый разряд у меня был тогда. А тут этот парень, ему уже двадцать лет, он по мужикам выступал, тянул на мастера.

– Так радоваться надо, если ты в семнадцать лет одолел мастера спорта. Тайсон ещё похлеще начинал!

– Да знаю я про Тайсона. Только тренер мне сказал, что ему не нужны костоломы.

– Так ты, может, не по правилам боролся?

Юрий с удивлением посмотрел на него.

– Как же не по правилам? Там всё очень просто – схватил – и ломай соперника к едреней фене. Только подножки нельзя делать, и удары запрещены – это само собой. Чего тут непонятного? Всё очень просто… Не в правилах дело! Понимаешь, я когда на ковер выходил, в меня такая злость вселялась, что я готов был разорвать любого. Даже не слышал, что мне рефери кричал в самое ухо. Приходилось меня стаскивать с соперника. А тот тоже орёт благим матом. Один тренер в суд на меня хотел подать, да передумал потом. Да и какой суд? Ведь это же соревнования! Я ж не виноват, что у меня силы на десятерых? Вот и отставили меня от борьбы. До сих пор жалко.

Андрей оценивающе глянул на бычью шею друга, на покатые плечи, за которыми угадывалась железная мощь, вспомнил давний эпизод с третьеклассником – и совершенно поверил рассказу. И тому, что выгнали из секции – тоже поверил. Всё же классическая борьба – это не панкратион, и даже не бокс, где всякое может быть и где чемпионы даже откусывают уши у своих соперников.

Андрей усмехнулся своим мыслям, спросил раздумчиво:

– А боксом ты не пробовал заниматься?

– Зачем ещё? Если понадобится, я и без бокса любому так в рыло заеду, что потом никакая больница не примет.

– А я вот карате увлекся.

– Слыхал. Молодец! Только я думаю, что со мной тебе всё равно не справиться. Я и в детстве поздоровее тебя был. Помнишь, поди?

– Помню, – легко согласился Андрей. – Таких как ты друзей у меня больше не было. Жалел я сильно, что ты тогда уехал. Долго про тебя вспоминал.

Андрей вздохнул, а Юрий сделал глубокую затяжку и рассеянно глянул в окно.

– Так ты не сказал, чем теперь занимаешься, – спросил Андрей.

– А занимаюсь я тем, что навожу в городе порядок. Нету у нас порядка ни в чём. Противно глядеть. Пидоры кругом. Пидоры и жлобы. – Он повернул голову и улыбнулся одними губами: – К тебе это, понятное дело, не относится.

Андрей пропустил последнее замечание мимо ушей. Брови его сдвинулись.

– Я что-то не понял, о каком порядке ты говоришь?

– О человеческом!.. Во! – мы уже приехали. Вылазь! Посидим, как люди, поговорим за жизнь.

Андрей выбрался из уютного салона, ступил пару шагов и невольно остановился. Они оказались на крутом берегу реки. За рекой убегала вдаль бескрайняя снежная равнина. Справа и слева её замыкали невысокие горы. А где-то там, за горизонтом, лежал в своём каменном ложе Байкал. А за спиной у них, вдоль берега, выстроились как по снурку одинаковые коттеджи из красного кирпича. Все двухэтажные, с башенками и балкончиками; видно, что дорогие и ухоженные. По периметру их опоясывала глухая кирпичная ограда.

– Вот мое логово! – не без гордости обвел рукой Юрий строения. – Нравится?

– Нравится.

– Пойдем, что ли?

– Пошли. Только ненадолго.

– Ты что, домой торопишься? Можно подумать, тебя там кто-то ждёт. Не торопись, Андрюха! На тот свет мы всегда успеем!

– Ты это о чем? – Андрей остановился.

– Да пошли уже, нечего тут на ветру стоять. Продует еще. Вы, спортсмены, больше всего боитесь простудиться. Уж я-то знаю, как дунет ветерок – всё, сливай воду. Сам такой был. Пошли-пошли!

И, не давая вставить слова, препроводил Андрея в дом.

Дом был шикарный, но какой-то холодный и словно нежилой. Не чувствовалось в нём уюта, душевности, хотя жарко грели батареи, всё сверкало чистотой, ниши заполняла роскошная мебель чёрного дерева, а на втором этаже ярко пылал камин. Но от всего этого веяло холодом. Однако Андрей не стал ничего говорить хозяину. Не его дом, нечего и хаить.

На втором этаже был накрыт большой круглый стол из плотного тёмного стекла. По обеим сторонам стояли глубокие удобные кресла, в каждый из которых можно было поместить небольших размеров бегемота. Андрей глянул сверху на закуски и зажмурился. Салаты мясные и рыбные, курица варёная, индейка печёная, свежие помидоры, огурцы, зелень какая-то в лохани, шпроты, сыры, колбасы… всего не перечесть. Водка стояла в квадратных бутылках, коньяк армянский пятизвездочный, шампанское, ликеры, «кока-кола». Прислуживали две девицы – молодые, пышнотелые, обе в коротких юбочках. Хозяин с ними не церемонился. Точнее, вовсе их не замечал. Отдавал приказания словно в пустоту, но всё исполнялось незамедлительно. Чувствовался железный порядок – тот, что основан на страхе.

Андрей не стал отнекиваться и выпил рюмку коньяка, к которому питал слабость. Водка, вино, шампанское – ничто его не привлекало. Но коньяк, если он настоящий – тут уж трудно было устоять. Да и зачем отказываться? Иногда и полезно бывает – в умеренных дозах. А после коньяка так хорошо идёт на закуску буженина с молодой петрушкой, с чёрными оливками, с луком, с огурцом, с сочными мясистыми помидорами и ещё бог знает с чем. В какой-то момент вкусовые ощущения притупились, и Андрей ел всё подряд, не чувствуя никакой разницы.

Всё было отлично, но Андрей хотел разобраться – какой такой порядок поддерживает его друг в городе.

– Так ты чё, не понял, что ли? – искренне удивился Юрий, когда Андрей задал наводящий вопрос. – В законе я, понимаешь? Свердловский район – моя территория. Я тут смотрящий.

– Так ты что, сидел?

– С чего ты взял? Я что, похож на человека, которого можно вот так вот взять и засадить за решётку?

Андрей усмехнулся.

– Насколько я знаю, вор в законе обязан побывать на зоне. А иначе он как бы не настоящий.

Юрий поставил фужер на стол, отодвинул его пальцем.

– Это теперь не обязательно. Времена меняются. Главное, чтобы человек был с понятием.

– А ты с понятием?

– А ты что, сомневаешься? – Юрий сверкнул глазами, и сразу стало ясно, что он не любит двусмысленностей. Лицо стало жёстким, на скулах обозначились желваки. Это был уже не тот Юрка Змановский, которого когда-то знал Андрей. Перед ним был настоящий мужик – сильный, бесстрашный и беспощадный.

– Да я просто так спросил, – ответил Андрей и потянулся за бутылкой с кока-колой. – Так значит, ты неплохо живешь?

– Не жалуюсь.

– И всё хорошо у тебя?

– Хорошо. Чего не скажешь о тебе.

– А что ты про меня знаешь?