Лирика Простуженных Будней

Через несколько минут состояние шока сменилось болезненной любознательностью. Мне до жути хотелось понять, в чем, по ее мнению, заключался мой обман. В том, что она была у меня первой? В том, что это были именно хламидии, а не кто-то другой? Или в том, что нам нужно пить именно доксициклин? Хотя я ведь же даже не успел дойти до части нашего лечения. Я стал названивать Вике. Сначала она отклоняла вызовы. А потом и вовсе перестала на них реагировать. По-видимому, она перевела телефон в беззвучный режим. Меня раздирала злоба. Но я все еще надеялся, что через пару дней нам удастся поговорить и помириться. И у нас еще будут поцелуи и секс. Правда на этот раз с презервативом.

Но это был самообман. Я больше никогда не видел Вику. И ничего не слышал о ней. Я пробовал дозвониться до нее еще в течение недели. А потом бросил всяческие попытки выйти с ней на связь. Также я пытался что-либо выведать у Леры – нашей общей подруги из театра. Но она отказывалась говорить со мной на эту тему, ссылаясь на неведение. А потом она и вовсе стала игнорировать меня. Две недели я пребывал в жуткой апатии. Но вскоре мне стало значительно легче. Я перестал ежедневно думать о Вике. Да и доксициклин успел уничтожить все мои хламидии к тому времени. Так что боль в паху, наконец, окончательно покинула мое сознание и тело.

Часть 4. Лирика простуженных будней

1

Заработанные в Архангельской командировке деньги вдруг как-то резко закончились. Пару недель я позволял маме всецело меня спонсировать, а потом мне стало стыдно. И я решил найти работу. Да и постоянно находиться в квартире мне порядком осточертело. Мне хотелось расходовать свою энергию на что-нибудь полезное и увлекательное. И еще получать за это зарплату. В этот раз я рассчитывал только на свои силы. Больше никакого Центра занятости в моей жизни, я подумал.

Я размышлял над тем, что был бы не против устроиться преподавателем. Меня, в принципе, привлекала эта профессия. Мне нравился такой тип ролевой игры. Когда у тебя есть аудитория и конкретная цель. И ограниченное количество времени. Вот ты с любовью и задором объясняешь своим ученикам какой-то материал. Разбавляешь это все философией и юмором. Затем заботливо и честно отвечаешь на все вопросы своих слушателей. А после звонка вы прощаетесь. И ты снова с наслаждением погружаешься в одиночество, восстанавливаясь после социального трения.

Я бы мог преподавать географию. Но мой бакалаврский диплом открывал для меня лишь тяжелые двери средних школ. А работать школьным учителем в моем провинциальном городе мне совсем не хотелось. Но все же я решил проверить, действительно ли все так плохо с нашими образовательными учреждениями, или я просто нахожусь в плену своих стереотипов.

Я решил навестить своего одногруппника Кирилла на его рабочем месте. Сразу после академии он устроился в общеобразовательную школу. Я пришел к нему и стал спрашивать, нравится ли ему учительская профессия. Он ответил, что, в общем-то, всем доволен. Конечно, зарплата могла быть и побольше, дети поумнее, а нагрузка поумеренней. Но – это все пустяки.

– Пойдем, я тебе кое-что покажу, – позвал он меня куда-то вглубь школьного коридора.

Я с интересом последовал за ним. Пока мы шли, Кирилл пожаловался на школьную администрацию. На то, что ни директор, ни завуч не могут найти для него кабинет. Для того, чтобы он там вел свою географию. Про себя я подумал, что в принципе, это не так страшно. И я бы довольно легко смог смириться с бесконечными миграциями из одной аудитории в другую. Но тут мы подошли к какой-то обшарпанной двери.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «