Страница 43 из 57
– Пристегнуть штыки! – подал команду полковник, и солдаты выхватили семнадцатидюймовые клинки, спеша вставить их в бороздки на стволах.
Ночь уже вступила в свои права, но духота не спадала, накрывая землю влажным одеялом. Тут и там люди шлепали себя по лицу, отгоняя москитов.
Полковник остановился перед строем.
– Наша задача – сбросить противника с насыпи, – чеканя каждое слово, заговорил он. – Как только мы это сделаем, майор Ши с оставшейся частью батальона очистит от врага рощу. Капитан Уэст?
– Сэр! – Фрэнсис Уэст, командир гренадерской роты, был старше Морриса, а потому стоял во главе двух рот.
– Можете выступать.
– Есть, сэр! Подразделение! Вперед!
– Я в твоих руках, мама, – пробормотал Хейксвилл. – Позаботься обо мне! О Господи на небесах! Они стреляют в нас… черномазые ублюдки. Мама! Это я, твой Обадайя, мама!
– Держать строй! – крикнул сержант Грин. – Не забегать! Ровнее!
Капитан Моррис спешился и вытащил саблю. С каждой минутой ему становилось все хуже.
– Зададим им жару!
– Лучше б жару задала артиллерия, – пробормотал кто-то неподалеку.
– Кто это сказал? – заорал Хейксвилл. – Заткните свои поганые рты!
В ночи затрещали выстрелы, засвистели первые пули. Люди Типу вели огонь с насыпи акведука, и вспышки были хорошо видны на темном фоне рощи. Строй наступающих начал ломаться, растягиваться, и замыкающим капралам с трудом удавалось поддерживать боевой порядок. Было темно, но линия деревьев вырисовывалась на фоне неба довольно ясно. Оглянувшись, лейтенант Фицджеральд увидел, что горизонт на западе еще продолжает тлеть, а значит, наступающая рота видна противнику как на ладони. Отступать, однако, было уже поздно. Он добавил шагу, спеша первым достичь насыпи. Уэлсли находился сзади, и лейтенанту хотелось произвести на полковника хорошее впечатление.
От акведука последовал очередной залп; яркие точки вспыхнули и моментально погасли, но огонь не отличался точностью, потому что батальон двигался по более темной, укрытой ночными тенями низине, а стрелкам мешал дым их собственных мушкетов. Вдалеке, слева, другие батальоны штурмовали северный отрезок насыпи, и оттуда уже доносились победные крики. Оценив обстановку, капитан Уэст отдал приказ атаковать, и две фланговые роты, словно сорвавшись с поводка, шумно ринулись на приступ.
Расстояние до насыпи оказалось не таким уж и коротким. Противник встретил наступающих беспорядочным, но плотным огнем. Люди бежали, охваченные одним желанием: поскорее все закончить. Убить пару-тройку нехристей, обшарить пару-тройку тел и вернуться живым в лагерь. Еще один рывок… подняться на насыпь…
– Вперед, ребята!
Взбежав по короткому крутому склону на вершину, лейтенант с удивлением обнаружил, что противника нет, а перед ним поблескивает темная полоска воды. Взлетевшая вслед за Фицджеральдом шеренга остановилась…
И в это мгновение с другого берега последовал залп. Скрытые в тени густой рощи, люди Типу были практически невидимы в отличие от британской пехоты, представшей перед ними на фоне темнеющего, но еще далеко не темного неба.
На сей раз пули достигли цели. Ширина акведука составляла не более десяти шагов, а с такого расстояния промахнуться трудно. Майсурская пехота била едва ли не в упор. Справа и слева от лейтенанта люди со стонами и молча падали на землю. Кто-то свалился с насыпи. Несколько секунд никто не знал, что делать. Какой-то солдат с оторванной ракетой ногой с хрипом сполз в заросший травой канал, и по воде расплылись темные круги крови. Некоторые из красномундирников, не дожидаясь приказа, открыли ответный огонь, но стреляли они вслепую, ничего и никого не видя. Раненые сползали вниз по насыпи, убитые устилали землю, а остальные, ошеломленные стрельбой, криками, стонами и свистом ракет, замерли в полной растерянности. Капитан Моррис тупо смотрел в темноту. Ему и в голову не приходило, что роте придется форсировать акведук. Он почему-то считал, что роща находится на этой стороне канала, и теперь пребывал в состоянии, близком к панике. Первым, кто принял решение, был лейтенант Фицджеральд. Прыгнув в канал, он оказался по пояс в воде.
– За мной, парни! Вперед! Их там не так уж много! – Его обнаженная сабля блеснула в свете луны. – Выбьем их из рощи! За мной, рота!
– Вперед, ребята! – прокричал сержант Грин, и примерно половина роты устремилась в темную, густую от водорослей воду.
Другие колебались, ожидая команды капитана Морриса, но капитан никак не мог собраться с мыслями, а сержант Хейксвилл отсиживался у подножия насыпи, боясь высунуть голову.
– Вперед! Вперед! – закричал Уэлсли, раздраженный нерешительностью своих офицеров. – Не останавливаться! Капитан Уэст! Вперед! Не стойте! Капитан Моррис! Шевелитесь!
– Господи! Мама! – воззвал Хейксвилл, карабкаясь по насыпи. – Иисусе! – всхлипнул он, ступая в теплую воду.
Фицджеральд и последовавшая за ним часть роты уже добрались до противоположного берега и устремились в рощу, откуда доносились крики, выстрелы и звон сабель.
Удостоверившись, что две фланговые роты вышли наконец из оцепенения и двинулись вперед, Уэлсли отправил адъютанта к майору Ши. Между тем ружейный огонь в роще не умолкал, выстрелы следовали один за другим, и каждый на мгновение вырывал из темноты расползающийся между деревьями туман порохового дыма. Казалось, ад снизошел на землю: разрывающие темноту вспышки пламени, грохот, с шипением проносящиеся стрелы ракет, душераздирающие стоны умирающих и крики раненых. Кто-то из сержантов тщетно призывал сомкнуть ряды, кто-то отчаянно призывал на помощь товарищей. Фицджеральд подбадривал людей, увлекая их вперед, но противник давил, заставляя британцев отступать, прижиматься к насыпи. Лишь теперь Уэлсли понял, что все пошло не так. Вместо двух фланговых рот нужно было бросать на акведук весь батальон. Признание ошибки далось нелегко. Он с гордостью считал себя настоящим профессионалом, но что толку от профессионала, если он не в состоянии выбить вражескую пехоту из небольшого леска? В какой-то момент полковник уже почти решился пришпорить Диомеда, проскочить через акведук и исчезнуть в пороховом дыму, но он сдержал импульс, понимая, что потеряет тогда связь с остальными частями и прежде всего с майором Ши, восемь рот которого были так нужны сейчас здесь для поддержки наступления. При необходимости полковник мог бы вызвать на подкрепление два батальона сипаев, но он не сомневался, что для победы будет достаточно и собственных сил, а потому, развернув коня, поскакал к батальону.
Перебравшись на другой берег канала, Хейксвилл спрятался в тени между деревьями. В левой руке он держал мушкет, в правой – алебарду. Притаившись за стволом, сержант осторожно огляделся, стараясь понять, что происходит вокруг. Он видел вспышки выстрелов; яркое пламя на мгновение освещало вихрящиеся клубы дыма и дрожащие на ветках листья. Он слышал крики и треск сучьев. Рядом стояли несколько солдат из его роты, но Хейксвилл не знал, что им сказать. Потом слева, совсем рядом, раздался вдруг страшный вопль, и сержант, повернувшись, увидел бегущих к нему людей в полосатых, напоминающих шкуру тигра туниках. Завопив в панике, он выстрелил с одной руки, наугад, и, бросив мушкет, помчался в гущу леса. Кое-кто из британцев последовал его примеру, другие, не столь расторопные, остались на месте и были сметены. Крики их заглохли под ударами штыков. Понимая, что та же участь ждет и его, Хейксвилл помчался к краю рощи. Где-то неподалеку слышался растерянный голос капитана Морриса, призывавшего его к себе.
– Я здесь, сэр! – откликнулся Хейксвилл. – Здесь, сэр!
– Где?
– Здесь, сэр!
В роще громыхали выстрелы, пули глухо стучали по стволам деревьев, вверху, с визгом круша ветки, проносились ракеты. Выбрасываемое ими пламя слепило людей, а взрываясь, они осыпали солдат дождем горячих осколков и порубленной листвы.
– Мамочки! – вскрикнул сержант, бросаясь под дерево.
– В шеренгу! – скомандовал Моррис. – Ко мне! В шеренгу!