Страница 9 из 23
Единственным спасением от мрака служили тусклые факелы, однако в их свете ничто не задерживалось надолго.
Насир направился к лестнице. Из противоположного коридора появился слуга с подносом. При виде принца на лице мужчины отобразилось изумление, и поднос с кофе опрокинулся на пол.
Слуга рухнул на колени и заскулил – заскулил – над серебряным подносом. Из медного кофейника далла растекалась тёмная жидкость.
Тысячи воспоминаний промелькнули в голове Насира вспышками давно забытого. Разлитый кофе. Разбитые чашки. Жгучая пощёчина.
Он сглотнул. Моргнул. Где-то между ударами сердца родилась слабость.
– Пощадите меня, – почти пискнул слуга.
Мысли Насира застыли.
«И не мечтай, болван». Так, наверное, сказал бы султан.
– Молчи. И убери за собой. – Слова прозвучали тихо, равнодушно, но пульс при этом участился, как у испуганного ребёнка.
Две служанки поспешили на помощь, и Насир, не теряя времени, направился дальше. Ему и оглядываться было не нужно. Насир прекрасно знал, что измождённый слуга с закрытыми глазами кивает в знак благодарности за спасение от беспощадных побоев.
Принц стиснул челюсти. Каждый даамов раз, когда слуга ассоциировал его с султаном, Насир ненавидел себя сильнее.
– Насир! Как скоро вы вернулись! – раздался бодрый голос.
Принц зажмурился, чтобы успокоить закипающий гнев.
«Когда я уже доберусь до этой проклятой лестницы?»
Любимец султана, генерал аль-Бадави сиял волчьей ухмылкой, не обращая внимания на моющих пол слуг.
– Понравились дети на верблюжьих бегах? – спросил генерал, сверкая тускло-голубыми глазами. Гнев сковал его челюсть, отчётливо демонстрируя, как он относится к беспомощным детям на спинах верблюдов. Наконец-то его неприязнь была вызвана чем-то кроме действий Насира.
– У меня нет времени, Альтаир. – Насир повернулся, желая уйти.
– Так уж жаждете встречи с султаном, а? Не терпится расцеловать его сандалии?
Насир загорелся желанием сорвать с головы генерала аккуратно уложенный тюрбан – который, к слову, он носил в точности как Насир – и засунуть ему в горло. Генерал, безусловно, заслужил звание красавца, однако его внутренний мир, периодически дававший о себе знать, был полон ненависти. Он как будто родился для того, чтобы ненавидеть Насира.
Насир же не мог возненавидеть Альтаира в ответ, потому что в недобрых словах генерала крылась правда.
– Ещё одно слово, и я перережу тебе горло, – прорычал Насир.
– Полегче, хашашин, – отозвался Альтаир, подняв руки. – Кстати, о хашашинах… Я обязан доложить, что убийцы, которых султан послал за Охотником из Деменхура, не справились с задачей. И не вернулись. Кто бы знал, что Охотник – хладнокровный убийца, во многом похожий на вас?
– Значит, теперь это моя работа? – Губы Насира сжались. Ему никогда не поручали приводить людей. Только убивать.
Альтаир, пожав плечами, коснулся кинжала на поясе. Генерал был чуть старше Насира, однако вёл себя как ребёнок, переводя всё в шутку.
– Султан приступил к плану ba[16] и хочет вас видеть, чтобы потолковать о человеке по имени… Хайтам?
Так обычно и проходили их разговоры: Насир как мог игнорировал насмешки. Если бы Альтаир ненавидел принца только за статус, Насир с улыбкой отдал бы ему свой сан.
Генерал, пронаблюдав за реакцией ястребиными глазами, рассмеялся и зашагал по коридору с лёгкостью истинного принца. Последнее, что услышал Насир, – глубокий голос, взывающий к одному из немногих праздных придворных.
– Yalla! Неси моего сокола! Я жажду охоты.
– Насир, – с балкона донёсся голос султана Гамека.
Насир поднял глаза к тому месту, где эмиры обычно ждали входа в верхний тронный зал. Сейчас никого не было видно.
Медно-красную кожу Гамека затеняла борода чуть короче его кулака, тогда как Насир стриг свою совсем близко к коже. Султан, чью голову покрывал поглощающий свет тюрбан, пристально глядел на сына.
Похоже, Насир слишком рано закончил работу.
– Из раза в раз ты справляешься всё лучше.
Так и есть. Слишком рано.
– Будут задания? – спросил Насир равнодушным тоном, на совершенствование которого ушли годы.
– О, сколько кровожадности! – Султан приподнял тёмную бровь.
Тысячи ответов чуть не сорвались с губ Насира, но лишь тишина сопроводила его мысли. Он пришёл во дворец. Дворец Аравии. Центр власти над пятью халифатами и тысячами людей. Вот только место это казалось пустым. Призрачным. Со времени смерти султанши дворцу чего-то не хватало.
Взгляд Насира привлёк знакомый блеск ржавого медальона с надписью, который всегда свисал с шеи султана, частично скрытый многослойным чёрным таубом. Насир окаменел, сдерживая дрожь. Султан был крепким человеком. Мускулы и сила стали его неотъемлемой частью.
И Насиру, как никому другому, было известно всё об этой силе.
– Так и будешь стоять там, болван?
Гамек ждал, когда Насир вздрогнет, однако сын его остался спокоен. Какое бы отвращение он ни испытывал, слово «болван» практически превратилось в его прозвище.
– Смой кровь и приведи мальчишку. У нас встреча с Хайтамом.
«Это уже не новость, мой Султан».
В одном Насир всегда мог рассчитывать на Альтаира: тот никогда не лгал.
– Я получил известие об исчезновении солдат, – быстро проговорил Насир, сославшись на полученный ранее отчёт. Он бы не стал упоминать о сарасинцах, отправленных на поиски Охотника, – что, по его мнению, с самого начала было глупой затеей, – однако исчезновение отряда оказалось слишком большой потерей, чтобы её игнорировать.
– И что с того? – рявкнул султан, раздувая ноздри. Гнев в его голосе неумолимо возрастал.
– Я за них отвечал, – кратко отчеканил Насир. – А теперь их нет.
– Только ты мог потерять целый отряд величайшей армии Аравии. – Снова оскорбления и ни единого намёка на удивление. Выражение его лица ничуть не изменилось.
«Он знает».
Насир выдохнул.
– Куда ты их дел? Мы не имели права трогать сарасинцев. Почему ты не назначил другого халифа? Или вздумал править как халиф и султан?
В тишине страх вспыхнул в сердце Насира, но разум тотчас задушил его насмерть.
Наконец султан заговорил:
– Довольно вопросов, мальчик. Они принадлежат мне, и я сделаю так, как мне заблагорассудится.
– Ты лишился прав на сарасинцев, когда сел на трон Аравии. – Насир стиснул челюсти, зная, что исчерпал дозволенные слова.
– Когда ты перестанешь совать нос в чужие дела? – прогремел султан.
– Я – принц, мой Султан. – Насир не усмирял напористый тон. – Исчезновение отряда вооружённых людей – не чужие дела, а мои.
– Нет, мерзавец. Ты – ничтожество.
Прикоснувшись двумя пальцами ко лбу, Насир отправился за мальчиком. Иногда он задавался вопросом, зачем вообще пытался.
Никто и никогда не ожидал смерти Сестёр, и даже сами они не ожидали. Если бы не султанша, которая появилась в решающий момент хаоса, Аравия развалилась бы полностью. Она скрепила королевство, обеспечив некоторое чувство порядка. Она была справедливой, умной, мудрой. Сильной. Однако Насир так и не понял, каким образом Гамек убедил её отдать ему корону, которая по наследству должна была перейти к сыну.
Нельзя сказать, что Насир очень хотел стать правителем. Он не был готов к такой ответственности и сомневался, что когда-то будет.
Спустя год после объявления о престолонаследии султанша скончалась от тяжёлой болезни. Её смерть повергла людей в ужас и панику, поскольку сафи были бессмертны. Достигая зрелости, сердца их замедлялись. И никогда они не умирали от смертельных недугов.
Если только от лезвия, приставленного к горлу.
Насир согласился, потому что помнил последний вздох своей матери.
Теперь же в руки султана попала не только корона Аравии. Ещё и халифат.
16
Б (буква арабского алфавита).