Доктор

– Да вы просто варвар в ангельском обличье. – Мужчина, пораженный, замер. – Вы знаете, что это за кофе? Это венец мировой кофейной индустрии! Я сразу почувствовал этот аромат!

Валька с преувеличенным вниманием слушал преувеличенную обеспокоенность оппонента. Мужчина еще несколько минут заливался соловьем, рассказывая про легендарную марку кофе, из всей информации Вальку заинтересовала лишь цена. После озвученной суммы Валька удивленно взглянул на жидкость в своей кружке, забыв про все на свете.

– А какой ваш любимый сорт? – вернул к себе внимание мужчина.

– Нескафе в красных банках.

Мужчина еле сдержал гримасу отвращения.

– Чем же он вам нравится?

– После него не хочется спать еще пару часов. – Валя был холоден и отстранен.

– Вы даже не пытаетесь быть милым, – сухо заметил мужчина.

– Просто у меня нет цели вам понравиться. – Валентин перевел равнодушно-спокойный взгляд на мужчину. – И я буду очень признателен, если вы уберете свои пальцы от моего запястья.

С лица мужчины сползла любезность, обнажив еще более неприятную натуру. Взгляд бледно-голубых, почти обесцвеченных глаз потяжелел, тонкие губы поджались. Вместо того чтобы отпустить, мужчина сильнее сжал Валькину руку, дернув парня на себя.

– Со мной мало кто может так разговаривать, – злобным шепотом предупредил мужчина.

– Яков, – голос Марка прозвучал неожиданно для обоих, – тебе не кажется, что ты стоишь слишком близко к моему партнеру? – Валька, вздрогнув, обернулся, встретившись с глазами, полными холодной ярости.

Рядом с Марком стояла давнишняя головная боль Вальки – Дмитрий Петрович. Раздраженно выдернув руку из захвата чужих пальцев, Валя выплеснул свой кофе в раковину и хотел уже ретироваться на свой балкон, но был вновь пойман.

– Не так быстро! – Дмитрий Петрович, мужчина за пятьдесят в шикарном костюме, с сединой в короткой бороде и парой тузов в рукаве, поймал его за локоть. – Здравствуй, Валентин. Я сюда приехал ради тебя.

– Зря потратили время!

– Ты, как всегда, очарователен в своей плебейской манере общения, мне говорили, твой батюшка много вложил в формирование твоей личности, как видно, забыв про вежливость. – Валька раздраженно поджал губы. – Вот и Якова Матвеевича обидел ни за что.

– Да он…

– Знаю, знаю! – перебил мужчина. – Он, возможно, был не прав, но и тебе бы не помешало проявить немного гибкости. А теперь его сложные отношения с Марком станут еще более… сложными.

– Тогда что он тут делал, раз они у него «сложные»?

– Как видно, хотел их улучшить, но отвлекся на тебя, у Якова всегда была слабость к красивым молодым мужчинам, вот и сейчас не устоял.

Валька устало плюхнулся в кресло, закинув нога на ногу, мужчина сел напротив.

– Зачем это все? Они ведь не друзья, зачем тут собираться и меня еще сюда тащить?!

– Они деловые люди, Валентин, им нужно пообщаться в неформальной обстановке. Ты не понимаешь всех тонкостей сферы, в которой вертится Марк, тут недостаточно быть просто образованным юристом… – Дмитрий Петрович, улыбнувшись, вздохнул, посмотрев на Вальку как на дите неразумное. – Валь, в твоей профессии можно быть хоть фашистом. Если ты хороший специалист, то всегда будешь востребован, и какая бы ни была репутация у твоей личности, репутация твоего профессионализма всегда будет затмевать ее. У Марка по-другому, репутации личности и профессионализма тесно связаны между собой, нужны связи, уступки, договоренности.

– Как все сложно… – Валентин устало вздохнул, подперев кулаком подбородок.

– Не забивай себе голову, просто будь самим собой и дай Марку быть самим собой.

– А я что, не даю?! Он и так такой, каким хочет быть, я его ни в чем не ущемляю!

– Валя, можно я гадость скажу? – Валька хмуро уставился на мужчину, зная из опыта их прошлого общения, что после этих слов последует правда-матка не в самом приятном формате.

– Скажите…

– Валя, ты эгоист, каких поискать. – У Вали от подобного заявления вытянулось лицо, в эгоизме его еще никто не обвинял. – Да, да! Не удивляйся, но ты тешишь свое раздутое и обиженное ЭГО альтруизмом. Да, ты хороший, отзывчивый парень, блестящий специалист, жадный до знаний, но ты эгоист. Сколько вы уже с Марком живете?

– Несколько месяцев… – Валя поджал губы, готовясь к обороне.

– Сколько раз за эти несколько месяцев ты шел Марку на уступки? Сколько раз ты подстроился под него?

– Он вам уже нажаловался?! – зашипел покрасневший от негодования Валька.

– Нет, он мне и слова не сказал. Просто я с тобой работал. – Валька приподнял брови, не понимая, к чему этот аргумент. – Ты, Валя, привык к подобострастному отношению к себе, тебе нужно, чтобы тебя носили на руках. Ты ушел от меня, хотя я тебя, мягко скажем, деньгами не обидел. Ты ушел, имея стабильную клиентуру, и ушел потому, что никто не смотрел на тебя как на божество, а в твоей государственной больнице, которая может только мечтать о таком специалисте за эту зарплату, на тебя молятся и тебе это нравится. Так же и с Марком, ты сконцентрировался на себе, своих переживаниях и проблемах, пациентах, ты за попугая своего беспокоишься больше, чем за Марка.

– Это не так!

– Да? Я буду только рад, если это правда. – Мужчина улыбнулся так, что стало понятно, он уверен в обратном. – В общем, ты подумай на досуге о компромиссах и о моей клинике, я все также жду тебя. – Мужчина тяжело поднялся и направился в сторону кухни.

Валька раздраженно вскочил на ноги и, быстро собравшись, вышел из дома, не предупредив Марка.

Валька засиделся до закрытия кафе, выпив несколько стаканчиков кофе и попробовав почти все имеющиеся десерты. Марк так ни разу и не позвонил… В кармане лежала связка ключей от собственной квартиры, которую он все собирался сдать, но так и не сдал… Видимо, как чувствовал. Сердце в груди ныло и болело, было обидно, стыдно и немножко страшно… Не перегнул ли он палку? Еще ни разу они не опускались до оскорблений. Чувство обиды уступило место чувству вины, которое, как назойливый комар, жужжало беспокойством. Марк действительно не заслужил таких слов. Да, Валька сказал ему правду… но отец всегда говорил, что правда – это инструмент добра, и если ты используешь правду не во благо, то она превращается в инструмент возмездия и боли, ведь правду можно сказать по-разному, разными словами, интонацией, а не отвесив правдой «пощечины».

Знакомый подъезд встретил запахом сырости и мигающей лампочкой. Валька замер на пороге, все же собравшись вернуться к Марку, но что-то его не пустило: раз решил остаться дома, нечего теперь бегать. Медленно поднявшись на свой этаж, Валя вставил ключи в замочную скважину и, провернув ключ, открыл дверь. В прихожей горел свет. Валя удивленно замер, неужели он забыл выключить свет, и тот уже столько времени здесь горит?! Валька зашел в прихожую, поставил пакет с ряженкой и печеньем на тумбу и прошел вглубь квартиры, но везде было темно. Валька стянул куртку и, подхватив пакеты, зашел на кухню, на ходу включая свет.

И замер, уставившись на Марка, стоящего у окна. Тот, облокотившись бедром об подоконник, потерянными глазами смотрел на Вальку. Повинуясь первому порыву, Валя бросился к своему мужчине и, обняв, уткнулся лицом в высокий ворот свитера. Крепкие руки сжали его в объятиях. Валя почувствовал, как Марк судорожно вдохнул, будто и не дышал все это время.

– Прости меня, я такой идиот!

– Я знаю, – печально вздохнул Марк.

– Вообще-то я думал, ты тоже извинишься, – недовольно пропыхтел Валька в воротник.

– А я думал, тебе хватит смелости вернуться в нашу квартиру.

– Раз ты так думал, что ты делаешь здесь? – Валька попытался отстраниться, но Марк лишь крепче сжал его в объятиях.

– А здесь я убедился в том, какой ты все-таки балбес.

– Я бы попросил!!! Я бы попросил вас подбирать выражения! – сквозь улыбку делано возмутился парень.

– Иди в кровать, сегодня ты будешь долго извиняться.