Страница 2 из 144
Одним из таких заколдованных драконов, с которым Кира вела полусерьезную, но далеко не шуточную войну, был Дмитрий Викторович Юшкин – властный, не терпящий возражений пожилой мужчина в золотой сверкающей чешуе, слепящей глаза и не дающей возможность разглядеть за респектабельной внешностью обыкновенного человека, одинокого, ранимого, еще недавно страдающего от потери близкого человека - сына Павла Шубина и обретенного вновь, благодаря Кириным стараниям. Совсем недавно Судьба столкнула их лбами, заставив вспомнить и пожалеть о совершенных в прошлом ошибках, и тут же, забавляясь, связала жизни столь разных людей в один крепкий узел, который не развязать, не разрубить было уже невозможно: старшая дочь Киры Виктория "после долгого выяснения" оказалась дочерью Павла и внучкой Дмитрия Викторовича.
«Воевать» с Дмитрием Викторовичем было не просто – любые возражения он воспринимал, как личное оскорбление: лицо его каменело, черные с проседью брови сходились на переносице, в глазах появлялся стальной блеск, заставлявший умолкать осмелившегося возражать противника. Он становился похожим на грозного сфинкса, отрешенного от земных ничтожных проблем и недовольного вмешательством смертного в судьбоносные предначертания.
Кто там решился спорить с мистическим богом?!
В цепи его! К скале!
Привыкший повелевать своей небольшой империей, Дмитрий Викторович Юшкин не терпел возражений, а Кира все время возражала и спорила с ним, хотя, как умная женщина, прекрасно понимала бессмысленность этих споров: в конечном итоге каждый из них все равно поступал по-своему, другому приходилось лишь мириться с принятыми решениями другого – дело было лишь во времени усмирения гордыни и принятии решений другого.
Достав из сумочки мобильный телефон, Кира нажала несколько кнопок и, пока слушала гудки, жалела о том, что потратила слишком много денег на покупку для своей лошади английского седла, нарядной уздечки с серебряными бляшками, разноцветных вальтрапов и бинтов в тон – впредь надо быть бережливее, тогда пришлось бы меньше брать кредит на ремонт квартиры, но кто же знал, что все так обернется...
На ее звонок быстро ответили, будто ждали его и держали телефон под рукой.
- Ну что, Кира, понравилась вам эта квартира?
В тишине необжитого пространства низкий мужской голос прозвучал необычно близко. Ощущение его присутствия в квартире было таким реальным, что, Кира, поправляя на плече ремешок лакированной сумочки, опасливо посмотрела по сторонам.
- Квартира хорошая, - дипломатично начала она разговор и тихонько вздохнула – спорить и выяснять отношения она не любила, голова начинала болеть, и ей хотелось все бросить, забраться под одеяло и уже оттуда, из отстраненной тишины и умиротворяющего покоя, смотреть на ссорящихся и выясняющих отношения людей. –У Виктории и Алисы будут свои комнаты, у меня отдельная спальня… К тому же этот дом недалеко от Ленинградского шоссе – отсюда до дачи рукой подать.
- Вот и хорошо! – в голосе собеседника не чувствовалось раздражения и это настораживало – без его одобрения принимали решение, но обычных возражений за этим не последовало. - Меня сегодня тоже можно поздравить! – Дмитрий Викторович сделал интригующую паузу и с гордостью продолжил: - Я, наконец, выбрал загородный дом. Хотелось, чтобы и вы его посмотрели – оценили, так сказать, женским взглядом.
- С большим удовольствием, - быстро согласилась Кира, опасаясь возвращения разговора к ее «квартирному вопросу». – А где?
- В Синьково - в пятнадцати минутах езды от вашей конюшни.
Упоминание о ее недавней покупке совсем не расстроило Киру – на покупку половины конюшни у своей знакомой, попавшей в затруднительное положение, была истрачена значительная сумма – большая половина, нежданно-негаданно свалившегося на ее голову месяц назад «наследства», а теперь Кире приходилось экономить каждый рубль, но зато у нее появилась любимая работа...
- Вы же хотели дом на Рублевке – подороже и попрестижнее, - напомнила она, привычным движением откидывая со лба русые, волнистые волосы – пора было идти в парикмахерскую, но времени на свою персону из-за взваленных на себя обязанностей по ремонту конюшни и оставленных на ее попечение домашних животных катастрофически не хватало (а надо – обязательно надо и Кира пообещала сегодня же заняться своей внешностью).
- Если вам не нравиться мое соседство, - меж тем добродушно усмехнулся в трубку Дмитрий Викторович, нетерпеливо поглядывая на еле двигающиеся стрелки швейцарских часов, - то у меня еще есть время отказаться.
- Нет, нет, что вы! – поспешила успокоить его Кира и замолчала – она чувствовать себя пленницей, запутавшейся в отношениях с этим непростым человеком и его сыном, быть благодарной, не обижаться на них и все время помнить, что на самом деле отношения между ними совсем не такие, как выглядят со стороны. - Я рада, Дмитрий Викторович, что вы выбрали именно этот дом, и по достоинству оценила вашу жертву. Вы ведь сделали этот выбор только ради меня? Правда?
- Ну, что ты, Кира! Какие между нами могут быть счеты…
Он не стал разубеждать ее относительно жертвы – у него были свои меркантильные интересы выбрать именно этот загородный дом, но знать ей об этом не полагалось - пусть думает, что это была именно жертва с его стороны. Возможно, это поможет ему в дальнейшем сыграть на чувстве обязанности и получить куда большие дивиденды, чем материальные затраты на, в общем-то, не нужную ему собственность.
- Если говорить честно, то этот дом обойдется мне не на много дешевле, чем на Рублевке. Он очень большой, трехэтажный с двумя бассейнами, с русской баней и сауной, с домиками для прислуги и гостей, с огромным участком настоящего леса, с газоном, клумбами, розами… И никаких грядок! Кажется, недавно мы с тобой мечтали именно об этом?! – Дмитрий Викторович подождал пока охранник откроет заднюю дверь иномарки, вышел из сверкающей «Ауди» цвета слоновой кости и деловым тоном, критически оглядывая новый кирпичный дом, поинтересовался: - Вы сейчас в какой квартире?