Страница 16 из 144
Плавно покачиваясь в струящемся мареве раскаленного асфальта, молочно-белый «Ягуар» равнодушно вез хозяйку навстречу неприятностям, если, конечно, разговор о разводе и разделе имущества с почти уже бывшим мужем можно назвать простой неприятностью.
По мере того, как расстояние между Кирой и ее мужем сокращалось, она все больше нервничала, и машина, чувствуя волнение хозяйки, постепенно замедляла и замедляла ход.
Не доезжая каких-нибудь пару километров до деревни Жабкино, где последнее время жил и работал ее муж Анатолий Евгеньевич Меркулов, готовя коттедж к сдаче «под ключ», «Ягуар» съехал с дороги на обочину и замер напротив реденькой березовой рощи.
На Киру напала такая апатия, что в пору было отказаться от встречи с Анатолием и повернуть назад. Она словно стояла перед закрытой дверью, за которой грохотали и сверкали все на свете природные катаклизмы, а ей нужно было открыть эту дверь и шагнуть за порог. И никак не избежать этого рокового шага - неотложные дела и первостепенные проблемы, когда-то обязательно закончатся, и она опять окажется перед этой закрытой дверью, которую все равно придется открыть...
«- Какого черта ты сюда поперлась? – недовольно проворчал ее внутренний голос. - Всю ночь колобродила, с утра в парикмахерской два часа проторчала, а потом сюда поперлась! Спала бы себе, да спала, и другим спать не мешала. Что тебе тут медом намазано? Оно тебе надо?»
«- Документы о разводе Анатолию отдам, он их подпишет и все, я свободна».
«- Ага! – хмыкнул ее внутренний голос, обретая очертания ворчливого гнома в зеленом сюртуке, черных бархатных штанишках и остроконечной шляпе с большими полями. – Мужа своего что ли не знаешь? Просто так он их никогда не подпишет – взамен что-нибудь обязательно потребует: твою машину, например. Надо было брать с собой своего Ланселота – пусть бы поработал пугалом для своей королевы, или Сергея у Дмитрия Викторовича одолжила бы на пару часиков, а еще лучше взяла бы с собой обоих – они же из одной шайки-лейки – вот тогда бы твой муженек быстро все подписал, особенно, если бы они перед его носом пистолетиками помахали».
Кира тут же согласилась со своим внутренним голосом: отдавать Леопольда ужасно не хотелось и, решив еще денек побыть замужней дамой, достала из бардачка небольшой пластиковый контейнер с черносливом и миндальными орешками (любимые шоколадные конфеты вместе с потерянными килограммами были безжалостно удалены из ее новой жизни) и, отправляя по очереди в рот то одно, то другое, опустила спинку сиденья. Она поерзала, устраиваясь на сиденье, и прикрыла глаза.
- Подремлю пол-часика и поеду обратно…
День выдался жарким. Солнце раскаляло до бела все, к чему прикасались его обжигающие лучи. Раскаленный воздух со всех сторон обнимал низкий «Ягуар», стараясь проникнуть в прохладное кондиционерное нутро, но напрасно – окна были плотно закрыты и ни жара, ни шум не проникали в машину.
Природа жила собственной жизнью, обособленной от людской суеты и нескончаемы человеческих проблем. По ее расписанию было время дневного сна, и все подчинялось этому расписанию: ленивый, разомлевший от жары ветер едва шевелил дремлющие ветки деревьев, птицы примолкли в уснувших кронах, и лишь спрятавшиеся в высокой траве кузнечики, не подчиняясь установленному правилу, как оглашенные, стрекотали в звенящей обеденной тишине. Им не было никакого дела до всеобщей сиесты, ни до перламутровой машины, одиноко стоящей на дороге, ни до сидящей в машине женщины, мирно дремавшей внутри машины.
Постепенно мысли, разбавленные видениями, растаяли, и Кира уснула.
А проснувшись и вспомнив совет бабушки: «Не хочешь – не делай!», совсем повеселела.
«- Как хорошо, что можно в последний момент передумать! «Я слово дал – я и обратно взял!» - размышляла она, доставая из сумочки и засовывая в бардачок машины документы о разводе, подготовленные ее адвокатом. – И не надо подыскивать причину для оправдания, а не делать это потому, что просто не хочешь этого делать. Пусть считают меня капризной, сумасбродной – какое мне дело! Тем более до мнения бывшего мужа. Ах, Лара, Лара! А вот от тебя я такой подлости не ожидала!»
Кира вздохнула – до сих пор для себя она не решила, какая из потерь (мужа или подруги) ее больше огорчила в первую минуту. Вспомнила, как выглядела Лариса в их последнюю встречу и улыбнулась: легкий загар, неброский макияж, яркое цветастое платье с глубоким вырезом, подчеркивающее идеальную фигуру и соблазнительно обтягивающее высокую грудь, к тому же роскошные золотые локоны и зеленые глаза… Красавица! Какой мужчина не обернется в след такой прелестнице! Что уж говорить об Анатолии!.. Это в школе Лариска была невысокой тощей рыжей девчонкой с веснушчатым лицом, жиденькими волосенками и плоской грудью, с которой никто не хотел дружить – характер у новенькой был звериный: замкнутый и драчливый. Прошло около двадцати лет, а характер у Ларисы, оказывается, так и не изменился: по-волчьи вцепилась прямо в горло, не пожалев ни свою лучшую подругу, ни свою крестницу… Права, видно, поговорка: «Не делай добра – не получишь зла в ответ!».
- Все! Хватит о грустном! - Кира резко выпрямилась, прогоняя образ бывшей подруги. - К Анатолию я сегодня не поеду! Пошлю ему документы о разводе с курьером, как советовал сделать адвокат - он лучше знает, как надо избегать стрессов и лишних неприятностей.
Кира посмотрела на стоящую рядом клетку и решила проверить на сколько «подарок» Дмитрия Викторовича говорящий.
- Как думаешь, Филя, - обратилась она к попугаю, - стоит ли добровольно идти на встречу неприятностям? Или лучше отойти в сторонку и дать возможность неприятностям пройти мимо тебя?
- Торопиться не надо! – раздался скрипучий голос ее визави, и, покашляв, попугай философски добавил, почему-то женским голосом: - Жизнь так коротка и прекрасна, милый, что не стоит тратить ее на выяснение отношений.
Фраза была произнесена нараспев, с характерным женским любованием, и Кира представила себе бывшую хозяйку Капитана Флинта - холеную избалованную вниманием дамочку бальзаковского возраста. Почему-то образ этой женщины, как две капли воды, походил на ее подругу Ларису.