В его власти

Префиарий удивился ее поведению и, сказав что-то мужчине в белом, противно хохотнул, на что тот кивнул, поставил на кровать небольшой серый чемоданчик с красным орлом, сжимающим кольцо, и жестом указал Азанет вернуться к кровати.

— Что? Чего он хочет от меня?

Коук закатил глаза, словно все было в самом деле очевидно без слов, но ответил вполне терпеливо.

— Это доктор Дитт, главный судовой врач. Ты же не боишься врачей? Ему просто нужно тебя осмотреть.

Для того, чтобы понять, что отказаться от новой встречи с доктором Диттом вряд ли получится, вовсе не нужно было быть семи пядей во лбу. Потому Азанет недоверчиво, но все же вернулась на свое место.

Следуя указаниям человека в белой форме она поочередно открыла рот, подняла руки и покрутила головой, дав осмотреть уши за затылок. Мужчина слегка дотронулся до ее распухшей щеки и внимательно рассмотрел ссадину на губе. После чего что-то спросил у префиария, на что тот ответил уже на карезском:

— Нет. У нас с ней возникло некоторое… недопонимание.

Доктор Дитт неодобрительно сощурился, но ничего не ответил. Только достал из чемоданчика белую продолговатую коробочку, размером с мизинец и протянул девушке на ладони, со словами:

— Мазь. Ушибы и царапины мазать. Бери — пригодится вся. — Голос его через маску звучал приглушенно. Интересно, что он прячет под ней, изуродованное лицо или только садистскую ухмылку? — Ложись на кровать вся, согни ноги в коленях.

— Что? — Азанет сделала вид, что не расслышала, но на самом деле ей просто хотелось убедиться в том, что она услышала все правильно.

— Что слышала. — Возмутился парсианец, кажется ему окончательно надоело возиться с глупой цифией своего господина, и он начал терять терпение. — Доктор должен осмотреть тебя после дефлорации.

— Дефлорации…

Мужчины переглянулись, а девушка покраснела, прекрасно поняв, о чем они и чего от нее хотят.

«Следовать пути никогда не бывает легко, наоборот, если ты переживаешь сложности и лишения, если с тобой происходит то, что заставляет тебя страдать физически или морально — значит, ты идешь в верном направлении. Значит, ты на своем месте.» — Так говорил ее отец. И как же хорошо, что его здесь нет, что он не станет свидетелем того, как низко она пала и на что ей приходится идти, для того чтобы вернуться к Создателю и к ним, своим любимым и близким. Интересно, сколько ее жизней в этом мире должно было оборваться ранее, чтобы в этой ей суждено было претерпеть столь много горя.

Азанет подобрала подол своего длинного платья и забравшись на кровать с ногами, закрыла глаза. Ее мутило от одной мысли что этот человек в белом будет трогать ее там… а остромордый парсианец будет на все это смотреть…

Она не видела, но слышала, как доктор Дитт выложил из ящика какие-то медицинские приспособления и вздрогнула, когда его холодная рука в перчатке дотронулась до внутренней стороны бедра.

— Шире ноги.

Послушно расставив ступни шире, она стиснула зубы и еще сильнее зажмурилась, ожидая боли, но почувствовала только холод руки доктора — соприкосновение нежной, еще воспаленной плоти с его мягкой резиновой перчаткой. Затем что-то еще более холодное и очень тонкое проникло в нее и Азанет содрогнулась всем телом. Сжавшись каждой своей мышцей, зажмурившись до появления белых мушек перед глазами, она лежала и мысленно следовала за движением этого предмета внутри себя. А он проникал все глубже и это ощущение обостряло чувство тревоги, которое вот-вот могло перерасти в панику — что они делали с ней? Зачем это все?

— Расслабишься — будет проще и быстро. Я посмотрю, на этом все. — Холодно сказал доктор в своей странной манере.

«Ну, конечно, расслабиться, когда двое имперцев ищут что-то у тебя под юбкой!» — раздраженно подумала девушка, но все же попыталась последовать совету.

Все закончилось неожиданно — Дитт вытащил холодное устройство быстрым движением, оставив внутри ее лона ощущение этого скользкого холода. Затем, так же быстро сложил все извлеченное из чемоданчика обратно.

— Цикл рассчитан верно. Я отметил график посещений. Следите за гигиеной?

— С этим проблем не было. — Расплылся в улыбке префиарий.

— Хорошо. С карези никогда не работал. Было много женщин арагос, когда работал на Тевтонге 9. Зачем таких выбирать в цифии? Cтранный вкус у командующего. А подчиненные, знаете, всегда стремятся угодить — берут то же самое. Будут еще карези?

— Нет, по крайней мере не теперь. Когда все уже было кончено, группа Кри проникла на Мауин 1… вы разве не видели вспышку? — удивился Коук.

— Нет. Было много раненых, не покидал медотсек до вашего вызова.

— Что ж, тем лучше. Командующего Ха Надда больше нет. Уцелевшие штурмовики из его части получили право на полную зачистку. Остались только те, кого взяли в плен в первую очередь и успели доставить на корабли, среди них карези всего одна. — Мужчина пожал плечами и добавил, как само собой разумеющееся. — У командующего Ха Надда служило много наемников, это не истинные имперцы. Горячая кровь требует выходя, и Совет это понимает, а иногда и поощряет, как теперь.

— Рыжая на удачу. Андар матрэй! — Пожал плечами доктор Дитт и направился к выходу.

— Андар Матрэй! — отозвался в ответ префиарий и обернулся к своей подопечной.

Девушка сидела на кровати, немигающим взглядом уставившись в стену, в которой была спрятана дверь, до побеления костяшек пальцев вцепившись в собственные колени.

Они убили всех?

Ну, разумеется он не просто так затеял этот разговор именно на карезском при ней. Он хотел, чтобы она услышала его. Хотел еще раз ткнуть ее носом в то, что она избранная и должна это ценить!

Пять тысяч ее соотечественников! Почти пять тысяч нашли убежище под защитой Корпуса Кри… и всех их больше нет? Это было немыслимо!

А что, если в самом деле не еще нет, а скоро не будет? Что если все это еще не произошло, а прямо сейчас происходит на пылающей Нарвиби?

Азанет ходила из угла в угол комнаты, до боли прикусывая травмированную губу и заламывая руки, силясь привести в покое мысли. Но этого было слишком мало — щемящая боль теснила сердце в груди и туго скручивала узел где-то пониже желудка. Ее тошнило, ей хотелось плакать, потом бить кого-нибудь со всей силы, пока жизнь не покинет его тело. Хорошо бы этим кто-то оказался Коук, который час или более назад, удовлетворенный произведенным эффектом, молча удалился из комнаты вместе со служанками, вслед за доктором Диттом. Или нет… какой прок от смерти Коука — смерть командующего До Готта принесла бы больше пользы… смерть Черного Знамени, во имя всех невинных жизней, что он отнял.

— Только послушай себя, как ты можешь такое говорить…. — сама себе прошептала девушка и опустилась на колени прямо посреди комнаты, закрыв руками глаза, полные горячих слез.

Все разумные существа, даже те, что не следуют пути — дети Создателя и для каждого из них у него есть план. Нельзя просто так отнять жизнь, если от этого не зависит твоя собственная и выбора нет… даже у такого человека, как он, даже у такого как Корифей Мон Атто и… Император…

Следовать пути тяжело, но вера — единственный маяк во тьме, что сгустилась сегодня в небе над Нарвиби, ведь все, кто погибнет, если то был их истинный путь, отправятся прямо к Создателю, беспрепятственно минуя врата солнцеликой Маат.

Но облегчение от этих мыслей не наступило.

Быть может потому, что ей хотелось вовсе не облегчения, а мести? Настоящей, кровавой, такой, которой сейчас следуют те выжившие наемники, что зачищают Нарвиби?

В комнате раздался знакомый шелест гидропривода и стенные панели разъехались в стороны, прежде, чем увидеть пришедшего, девушка сквозь пелену заплаканных глаз успела разглядеть ярко освещенный коридор и двух вооруженных людей в конце него…

Она не ожидала, что появись он перед ней вновь, испытает настолько сильное чувство ненависти. Азанет бросило в жар, при том, что руки и ноги ее наоборот онемели. Она боялась его и ненавидела в тот момент так ярко и душно, что будь у нее нож в руке или хоть что-то, кинулась на него не задумываясь о пути и всем том, во что верила всю свою недолгую жизнь.