Питбуль (ЛП)

- Не, я сексуальный преступник, - чувствуя себя неловко от этого признания, он шаркает на лапах.

- Какого хрена? Тебя посадили в камеру смертников за то, что ты трахнул какую-то сучку? Черт, мы же кобели. Мы ничего не можем с собой поделать. Как только у этих сучек начинается течка, природа говорит: Выеби меня!

- Да не, это была другая сучка. Это былa моя хозяйка.

Я задыхаюсь и вынужден сесть. Я часто видел, как Стэн дрочит на видео, где женщины трахают собак и даже лошадей. Эти образы так взволновали меня, что однажды, когда Шерил, жена моего хозяина, вышла из душа и наклонилась, чтобы вытереть пальцы ног, я встал у нее за спиной и лизнул ее от клитора до задницы. Она избила меня расческой и заперла на два дня. Но оно того стоило. Её "киска" была невероятной на вкус.

- Что ты сделал? - мой член дергается в предвкушении рассказа.

- Моя хозяйка, Ребекка, однажды вечером пришла домой пьяная и спросила, не хочу ли я закусить. Конечно, я согласился. Эта сука не кормила меня весь день. Она открыла банку желейных сардин, легла на кровать и размазала их по своей пизде и заднице. Она даже вставила одну в свою "киску" и оставила ее маленький хвостик торчать наружу. Я нырнул прямо в нее, набросился на ее шмоньку. Не оставил нетронутым ни кусочка. Мне пришлось уткнуться носом в ее пиздятину, чтобы достать ту рыбку. В общем мой язычок привел Ребекку в бешенство. Она извивалась по всей кровати, ее "киска" брызгала, как коробка сока. Ее влагалище было восхитительным на вкус, и не только из-за сардин. Но ей этого было недостаточно. Она умоляла меня трахнуть ее. Она погладила мой член и направила его в свою влажную дырочку.

- Стой! Ты трахнул ее "киску"? Как это вообще возможно с твоим мини-членом? Звучит как полная чушь.

- Мини-членом? У меня целый дюйм![5] A это, между прочим, почти на дюйм больше, чем у среднестатистического чихуахуа. Кроме того, важно то, как ты его используешь. Моя задница превращается в размытое пятно, когда я трахаю "киску". Я вознес Ребекку на небеса, детка. Она задыхалась, кричала и терла клитор, как будто у нее чесался стригущий лишай. Это было невероятно. А потом все пошло прахом.

- Почему? Ты присунул ее в задницу?

- Нет, ее муж, дебильный Билл, рано вернулся с работы. Он сошел с ума, когда застукал меня за еблей с его женой. Она сказала, что я воспользовался ею, когда она была пьяна. Билл хотел сломать мне шею, но она убедила его позволить ветеринарам разобраться с этим. В общем, подъехали две патрульные машины, и полицейские увезли меня в ящике.

- Это ужасно, чувак. Это она же намазала свою пизду желе.

- Я знаю. Я тоже не раскололся. Я был так возбужден, что мне пришлось кончить на заднем сиденье полицейской машины. Сперма брызнула из ящика на их сиденье. Полиция не оценила этого и добавила это к моему списку обвинений. Итак, я сижу в камере смертников за преступление, которого не совершал. Хуже всего то, что после того, как я попробовал человеческую "киску", я не думаю, что когда-нибудь смогу вернуться к собачьей "киске". Впрочем, это не имеет значения. Я исчерпал все свои призывы. В пятницу я получу иглу.

- Черт, это через три дня. Жаль это слышать, малыш.

Как бы мне ни было грустно из-за надвигающейся гибели Энди, его история возбудила меня по-настоящему. Человеческая "киска" звучит так хорошо, что я не могу поверить, что умру, не трахнув ее. Мой член дергается и шлепает по бетонному полу.

Энди таращится на него.

- Срань господня, ты отрастил серьезное мясо. Насколько велико это чудовище?

- Десять необрезанных дюймов[6], - говорю я и нежно облизываю его.

Дверь камеры блока А открывается, и входят двое мужчин. Один пожилой, сутулый, в форме собачьих егерей. Другой - мускулистый байкер с бритой головой, татуировками и в кожаной одежде.

Байкер проходит мимо клеток и заглядывает внутрь.

-Это он? - спрашивает он, останавливаясь возле моей клетки.

- Ага, прибыл сегодня утром, настоящий убийца. Разорвал целую ветеринарную клинику, - говорит старик.

- Пятьсот?

- Шестьсот, Лекс. Он злобный, как дерьмо. Чуть не оторвал мне руку.

Лекс с отвращением качает головой и протягивает свернутую пачку денег.

- Лучше бы так и было.

Старикашка отпирает клетку, и я позволяю Лексу надеть на меня цепочку. Все лучше, чем быть здесь. Когда меня уводят, я оглядываюсь на Энди, прижавшегося к стальной проволоке.

- Увидимся, Брюсер, принеси мне человеческую "киску", - воет он.

- Конечно, дружище, - вою я в ответ.

ПАЛАЧ

Лекс снимает меня с поводка и оставляет одного на огороженной свалке. Я бреду под жарким полуденным солнцем. Здесь нет никаких обычных собачьих удобств, таких как собачья будка или миска для еды, только ведро с зеленой водой из пруда, любезно предоставленное протекающим краном. Я набиваю ей полный рот. На вкус она как склизкий, прогнивший газон, и у меня внутри урчит в знак протеста. Я ищу тень на заднем сиденье одной из разбитых машин. Так что, теперь это моя жизнь, сторожевой пес на свалке. Наверное, я должен быть благодарен. Если бы не Лекс, я бы до сих пор сидел в камере смертников. Измученный и все еще чувствующей головокружение от укола, который сделал мне ветеринар, я засыпаю.

На следующее утро я просыпаюсь голодным и слабым. От зеленой воды мне стало дурно. Никаких признаков еды, поэтому я патрулирую вдоль забора, периодически лая и надеясь, что Лекс придет и накормит меня. Все, что я слышу, - это отдаленный шум машин на М5. За забором - бесплодная земляная полоса, окаймленная чахлой травой, а дальше - дорога. Солнце скоро становится слишком жарким, и палящая жара вынуждает меня укрыться в прохладной пыли под обломками "Моррис Минор".

Подъезжает фургон Лекса. Он не забыл меня. Я бегу к воротам, чтобы поприветствовать его. Лекс вылезает из машины. С ним еще один человек. Он такой же густо татуированный и крупный, как Лекс, с длинными, тонкими, седыми волосами, как у ведьмы, и бородой "ZZ Top". Его лицо испещрено шрамами. Я замечаю работу некоторых моих собратьев-собак.

- Эй, Коул, следи за ним. Он настоящий злобный ублюдок, - Лекс надевает мне на шею цепочку от поводка.

Коул закатывает глаза и засовывает себя в костюм, который делает его похожим на матрас. Он хватает длинную деревянную дубинку из задней части фургона и шагает ко мне. Я виляю хвостом, и он бьет меня дубинкой по спине. Я издаю пронзительный стон, когда жгучая боль разливается по моей спине. Я пытаюсь бежать, но Лекс дергает меня назад.

- Нападай, сука, - кричит Коул, осыпая меня очередными ударами, хлеща по спине и колотя по голове.

Я ошеломлен и сбит с толку. Он хочет, чтобы я напал на него. В прошлый раз, когда я это сделал, я оказался в камере смертников.

- Давай, порви ему жопу, парень, - рычит Лекс.

Коул тычет дубинкой мне в морду, и я чихаю. Это действительно выводит меня из себя.

- Ладно, ты сам напросился, - я не утруждаю себя нападением на его мягкий комбинезон.

Я не настолько глуп. Моя шерсть встает дыбом, и с жестокой волной, которая выводит Лекса из равновесия, я прыгаю на Коула и хватаю его за лицо. Коул падает назад и сильно ударяется о пыль. Я вскарабкиваюсь на него и впиваюсь клыками в его щеки. Мои зубы царапают кость, и восхитительный вкус кровавого мяса заливает мой рот. Я отрываю кусок от одной из усатых щек и с жадностью проглатываю его.

Лекс вскакивает на ноги и яростно дергает за поводок. Меня отбрасывает назад, но я снова делаю выпад, рыча и истекая кровью. Но на этот раз Лекс готов принять меня. Он подтягивает ноги и дергает меня назад на полпути.

- Я же сказал, он гребаный убийца, - Лекс смеется и ослабляет напряжение поводкa.

Коул хватается за щеку и бормочет ругательства. Кровь хлещет между пальцами и заливает его бороду.