(не)серьезная академия

Сплетен избежать не удалось. Благо с Аной я не виделся два долгих дня. В столовой даже подошла воздушная нимфа, робея и краснея, спросила, правда ли я встречаюсь с девушкой. Ответил ей я уже в своей комнате, сотрясая стол от нашего совокупления, а воздух – от стонов девушки. Кто бы мог подумать, что нимфы такие крикливые. В итоге раскрасневшаяся девушка ушла от меня на трясущихся ногах, но полная радости, что Георг ни с кем не строит отношений. Тоже мне, новость! Лучше бы сказали, что стало с Гридой, которую никто не видел после ее унижения в актовом зале.

После быстрого и насыщенного секса я развалился на кровати. Тело было удовлетворено, мозг — нет. Я к этому привык, но всегда хотел большего. Закинув руки за голову, я смотрел в потолок, вспоминая рисунки из книги, которая валялась заброшенной на дне моего чемодана.   

Да-а-а! Георг-Георг, во что ты влип? Ох, Георг!

Хоть имя радовало своим звучанием. Было время, когда это было моей единственной радостью. Вот вам — жизнь богатенького мальчика. Георг! Не имя, а песня!

— Гошан!

Я закрыл глаза, слушая, как стучит дверь о шкаф, когда в комнату влетел Ванька. Медленно выдохнул.

— Что случилось? Пожар? – Я устало посмотрел на домового.

— Убийство!

Я шагал чуть ли не впереди домового. Что это за академия такая, которую счел несерьезной? Неделя еще не закончилась, а тут уже и закрытие всех входов-выходов, казнь студентки и, мать его, убийство! Отец точно узнавал, куда сослал меня?

Мы протолкнулись через столпотворение сущностей. Преподы по мифологии и истории артефактов безуспешно пытались разогнать толпу, пока не прибудут стражи Полога. Хотя это совершенно не их компетенция. Вот только я сомневаюсь, что Могол пропустит такое событие. Наверняка свяжет с кражей… чего там они сказали? Книги? Вот-вот, книги.

Ванька прицепился к Бронеславу, нашему историку, с вопросами что да как, я же подошел насколько мог ближе к телу. Девушка. Молодая и все еще прекрасная в своей смерти.

Марфушенька.

Та самая.

Она изящно лежала возле резной стены. Бледное лицо уже превратилась в фарфоровую маску трупа. А под ее головой расплылась лужа темной крови… Разбит череп. У нее наверняка разбит череп. Я прикрыл рот рукой. Мне было нехорошо. Очевидно, я все еще не привык видеть смерть. Просто я знал эту девушку. Хоть на миг, но мы были с ней близки. А сейчас… она никогда не скажет мне своего имени.

Рядом появилась тень. Краем глаза я заметил Могола. Посмотрел на него исподлобья, виня его  в случившемся. Если бы его здесь не было, если бы Полог не вмешался, в поисках артефакта угрожая и издеваясь над студентами, может быть, ничего не случилось. До его появления здесь была тишь да гладь, исключая безумный хохот, что вечно доносился из комнаты дверга Эцэля.

Я обвинял Могола. Винил до сих пор в том, что он предлагал мне. Возможно, к смерти Марфушеньки он не причастен, но это не отменяет остальных его действий.

Мужчина поймал мой взгляд. Прищурился, но промолчал, чтобы не привлекать внимания посторонних. Но я и так понял, что он хотел сказать мне:

«И опять здесь ты!»

Меня окрикнул Ванька. Я обернулся. Двое стражей теснили народ. Домовой с тревогой смотрел на меня из-под  руки монстра.

— Полагаю, вы ничего не видели?  — голос Могола, до неприличия спокойный и вежливый, вызвал только головную боль.

Я покосился на него, но не стал отвечать, поспешил к домовому. Один из стражей проводил меня внимательным взглядом. Ванька тут же вцепился мне в рукав.

— Историк сказал, что Марфушеньку считали пропавшей с того дня, когда я тебе говорил. Никто не видел ее, кроме тебя.

Я напрягся, оглядываясь на Могола. Не хватало еще, чтобы он это услышал и в конец не отцепился от меня. Существо он могущественное и крайне мстительное, как оказалось. Такие личности просто не приемлют отказа. Я перехватил руку Ваньки, отводя его в сторону, подальше от места убийства. Хоть Пологу удалось своим присутствием распугать большую часть студентов, некоторые остались. Сбились кучками и издали наблюдают, перешептываясь, за всем происходящим.

— Что еще сказал историк? – тихо спросил я, отпуская руку парня.

Глаза домового были полны то ли паники, то ли растерянности.

— Сказал, что странно, что ее никто не заметил в академии.

Я задумчиво посмотрел в окно, почесывая гладкий подбородок.

— Может быть, она была причастна к братству? – пробормотал я, вспоминая слова Аны.

  — Чего? – переспросил Ванька.

Я покосился на него.

— Не была она ни в каком братстве.

Тихий голос. Мы с Ванькой одновременно повернули головы. Возле деревца в горшке, где мы находились, стоял Акке. Парень был понурым и чуть не плача смотрел в сторону тела девушки. А я его даже не заметил. Может быть потому, что на нем не было привычного колпачка с бубенчиком? Все же парень вызывал смешанные чувства, выглядя, мягко говоря, как коврик для ног.

— Откуда ты знаешь?

Акке посмотрел на меня своим потухшим взглядом.