Страница 36 из 48
Я не пила, но просто Волков подействовал на меня как дурман.
— Катюш… — Олег, полностью обнаженный, как сытый, наевшийся до отвала хищник, довольно потягивается на кровати. — Это был примирительный секс?
Застываю.
В груди происходит взрыв ярости.
Ох, как же меня бомбит!
— Как ты мог, Олег?! — с яростью швыряю в него его же штаны. — Ненавижу тебя! Ты хоть понимаешь, что мы натворили? Ты жене своей изменил. А я… я… Неважно!
Отмахиваюсь, быстро начинаю одеваться, повернувшись к нему спиной. Хотела добавить, что я изменила своему якобы парню, но к горлу подступили слёзы. Я поняла, что сейчас расплачусь.
— У тебя семья. Дети. Мне они чужие…
— Прошу, Катя, не надо.
— Катерина. Екатерина Сергеевна, — холодно поправляю, застегивая блузку трясущимися пальцами. — Прошу, выйдите из комнаты.
Намеренно перехожу с ним на “вы”.
Тёплые ладони ложатся на плечи.
Сладкий шепот щекочет ушко…
Он как дьявол, который шепчет мне и шепчет, овладевая и совращая чистую, невинную душу…
— Давай начнём все с чистого листа. Я разведусь с Жанной…
Звучит как коронный выстрел.
На поражение и моё полное подчинение ему.
Большой соблазн… Для меня.
Но нет!
— Нет!
Вырываюсь и отскакиваю на два шага назад.
— Какой развод? А как же дети? Как же твой золотой бизнес, Волков? — часто-часто дышу. Боль от волнения разрывает лёгкие.
— Найдём выход. Жанне дети не нужны.
— Супер. То есть ты сейчас хочешь своих детишек на меня повесить? Здорово получается!
— Ты ведь так прекрасно с ними ладишь. Денис мне признался по секрету, что он бы очень хотел, чтобы его мамой была ты, а не Жанна.
Господи…
Я панически хватаюсь за голову, едва держусь на ногах, чтобы не рухнуть в обморок.
Держись, Катя.
Держись!
Он ещё больший гад, чем я думала.
Набрав в легкие побольше воздуха, решительно заявляю:
— Довольно! Я завтра же уеду обратно в Россию. Надеюсь, ты поступишь как человек, а не как свинья, и не предъявишь мне штраф из-за расторжения контракта.
Выкрикнув это, я вылетаю прочь из комнаты. Бегу в уборную на первом этаже, запираюсь там, и реву в кулак.
Дура я глупая. Где мой мозг был в тот момент, когда я отдала ему свою невинность? Когда делила с ним постель и упивалась его страстью семь лет назад?
Я не знаю…
Я просто очень сильно влюбилась.
Я ослепла. Забыла обо всём.
Он стал моим идеалом, а потом стал моим горем.
Я не могла остановиться. Я понимала, чем это может кончится, но я стала наркоманом. Не могла себя заставить не встречаться с ним.
Он был моим спасением. Лучиком света во тьме. Он был для меня настоящим подарком судьбы. Чем-то таким светлым и воистину прекрасным. Для меня, простой небогатой девчонке, которая ничего кроме работы и учебы не видела. Глотком свободы, океаном любви.
Как жаль, что всё закончилось именно так. Как в каком-то кошмарном сне. Слова Волкова о том, что он хочет развестись и начать всё заново с чистого листа вновь полоснули ножом по сердцу.
Захотел — женился. Захотел — развёлся.
Захотел — заново предложил встречаться.
Для него жизнь и судьбы людей… это какая-то игра.
Абсолютный пустяк!
Мы не люди, мы — игрушки. А он — главный кукловод.
Я иду по коридору, не зная, что делать. Меня водит из стороны в сторону, поэтому я не могу собраться и сжать волю в кулак. Наверно, нужно найти Арину и всё ей объяснить. Попросить зарплату, разорвать контракт и попрощаться с детьми. Но перед этим позвонить в аэропорт и заказать билет.
Внезапно, мысли прерываются звонком моего телефона. Я вытаскиваю его из кармана юбки, вижу на экране мамин номер. По непонятной причине у меня холодеют пальцы, а сердце пропускает удар. Она никогда не звонила мне в такую рань.
— Алло, — слабым голосом отвечаю я, прижимаясь плечом к стене.
Ноги вообще не держат тело. Неприятная дрожь опасной волной разносится от затылка к пяткам.
— Катя, Катенька! Беда, Господи!
— Что с-случилось?
Как раз в этот момент дверь в комнате Олега отворяется, и он выходит в коридор. Увидев меня, ускоряет шаг, двигаясь строго навстречу.
— Мишенька… Скорая забрала. Всё очень плохо. У нас есть несколько дней. Операция слишком дорогая. И донора нет!
Перед глазами темнеет.
Становится нечем дышать…
Пошатнувшись, я роняю телефон из рук и падаю в черную пропасть.
— Очнись, ну же, Катя! Приди в себя!
Шлепки по щекам.
В нос бьёт неприятный запах аммиака.
Я распахиваю глаза и делаю судорожный вдох.
Картинка более-менее обретает чёткость. Я вижу позеленевшее лицо Олега, склонившееся точно над моим телом, лежащим на диване в гостиной. В руке он сжимает маленький стеклянный флакон, который находится слишком близко к моему лицу.
— Врач скоро будет. Что с тобой происходит, девочка?
Теплые и мягкие ладони мужчины падают на мои щеки, нежно их поглаживая.
— Ч-что произошло? — зажмурив глаза, пытаюсь вспомнить.
— Ты потеряла сознание. Ты чем-то больна? — грозно спрашивает он.
Память стремительно возвращается. Я вдруг вспоминаю разговор с мамой по телефону.
— Миша, Мишенька! — резко дергаюсь вперёд. — Я д-должна срочно позвонить. Сколько я лежала без сознания?
— Десять минут. Кому позвонить?
— Миша, мой сын. Его скорая забрала! — в сердцах выкрикиваю я.
Лишь потом думаю…
— Боже, что с ним?
— Не могу сказать, — всхлипываю.
Олег хватает меня за плечи, с силой их сжимает.
— Говори! Я смогу помочь! Ну же!
Я больше не могу скрывать правду.
Ситуация критичная.
Я, как мать, это прекрасно чувствую. Интуитивно…
Материнское сердце чувствует все, что происходит с родным ребенком. Даже, если нас разделяют тысячи километров.
Набравшись мужества, я отвечаю:
— Мне деньги очень нужны. Мой сынок болен…
Лицо Олега одновременно испытывает весь спектр эмоций, какой только существует на сегодняшний день.
— Глупая! Почему раньше не сказала? Слишком гордая?!
— Это мои проблемы, ясно?! Зачем мне грузить ими абсолютно постороннего человека?
Мужчина тяжело вздыхает.
— Ладно, какие планы? Чем мне тебе помочь? Деньгами?
— Мне нужно позвонить маме, дай телефон, пожалуйста.
Слабость никак не отступит.
Получив телефон, я набираю ее номер.
Жду.
Не отвечает…
Паника усиливается. За эту минуту я уже столько всего гадкого себе накрутила, что не понимаю, как вообще ещё держусь? Наконец, со второй попытки, я слышу усталый голос мамы.
— Мама, это я! Что у вас происходит?
Стараюсь говорить так, чтобы Олег не слышал, но он словно намеренно подсел ближе и прислушивается к каждому звуку.
Сквозь слёзы мама пытается мне что-то объяснить, но я практически ничего не понимаю.
— Говори яснее и успокойся. С Мишей что?
— С-сейчас я позову к телефону в-врача.
На пару секунд воцаряется тишина, затем я слышу строгий мужской голос.
— Добрый день, Екатерина. Что ж, скажу всё, как есть… Ситуация критическая, нужна срочная операция.
Я становлюсь белее мела за секунду. Олег быстро выхватывает телефон из моих рук и сам начинает вести беседу, вероятно, опасаясь, что я вновь лишусь чувств.
— Сколько у нас есть времени?
— А вы кто?
— Друг, — Волков прочищает горло. — Какая нужна сумма для операции?
Мои губы искусаны в кровь. Слушая разговор с врачом и настоящим отцом больного ребенка, я будто прохожу через все круги ада.
Держись, Катя!
Держись…
Нужно бороться до последнего!
Всегда!
В ушах шумит, в глазах пляшут черные точки. Я больше не слышу разговор Олега с врачом, лишь обрывками. Мне становится очень плохо. Я не знаю о чем они там смогли договориться.
Когда мужчина сбрасывает вызов, он поворачивается ко мне, нежно касается тыльной стороной ладони моей щеки, смахивая слёзы, утешающе шепчет: