Страница 91 из 101
- Вы крайне любезны и гостеприимны, но мне не хотелось бы делиться моей наложницей. Вам не стоит прикасаться к ней! - Рафаэль немного терял уверенность в себе, это было слышно по тону голоса, особенно по легкому заиканию и проглатыванию окончаний слов, но последнюю мысль, а именно запрет на прикосновения меня озвучил твердо.
Я была прижата спиной к спине Рафаэля, отвернутая опять же от Артура, как будто находилась за стеной. За мужчиной, который мужественно скрывал меня из последних сил, но его пальцы, которые сжимали мой локоть, были очень напряжены. Видно, Рафаэль нервничал и не думал, что Артур у всех на виду подойдет ко мне. Не знал он Артура так же хорошо, как я, и совершил промах. Надо было со мной советоваться, прежде чем использовать меня.
Вдруг молчаливое противоборство нарушил лично Артур, тихо сказав, лишь для нас двоих.
- Сопляк, если бы я знал, чем закончится дело, то убил бы тебя в тот раз. Но поскольку Роза просила за твою жизнь, я по глупости выполнил ее пожелание. Даже не думай уйти из оазиса. Она останется со мной…
Я не останусь с тобой. Ни-ког-да!
Я не могла произнести вслух отказ, но сильно зажмурилась и прикусила ярко накрашенные губы, боясь, что изо рта вырвется гнев.
Рафаэль еще больше растерялся от резкого выговора Артура и жестких слов, на которые не нужно было отвечать, поскольку звучали они, как приказ нам обоим. Он продолжал лепетать бессвязную чушь, но Артур его заткнул всего парой незначительных фраз.
Я долго боролось с собой и с молчанием Артура. Ему по сути было все равно на слова Рафаэля, не считал его за ощутимую преграду. Ответить на напор Бонифация осмелилась я. Стоявшая за спиной Артура, не видимая, но зато меня отчетливо слышно.
- «Она» не останется с вами! - вновь вернулась к обращению «вы». Поначалу (в первые наши встречи) называла его уважительно, а сейчас это было скорее, чтобы подчеркнуть разницу между нами. Показать, насколько между нами пропасть, которую никогда не перелезть. А если нырнешь в нее – непременно умрешь.
- Вы сами ее выгнали из дворца и подарили так называемую долгожданную «свободу», как вы сами же сказали в последнюю ночь, то есть….
Я откашлялась, потому что последние слова «про ночь» ножом полоснули в горле, и требовалось немедленно их сплюнуть. Исторгнуть из себя.
Я немедленно исправилась, не желая показать, что его поведение в сексе было ужасно унизительным, и, да, меня сильно задело. Почти до слез. Это был мерзкий, отвратительный секс, как с бесправной тварью, которая не достойна хоть немного уважения.
– То есть… не в последнюю ночь…а в последнюю встречу. Вас ждет будущая жена, прошу, не заставляйте ее ждать. Я уверенна, что бедная Тиль искренне негодует на поведение жениха и желает мне смерти, но как и обычно умеет быть дерзкой только со мной, но не с вами.
- Кто-то соизволил поговорить?
Врет. Я раньше говорила с ним. Возможно...Иногда я пыталась с ним говорить. И уж ситуацию с Рафаэлем несколько раз я точно пыталась объяснить. Он никогда меня не слышал. Так и сейчас все мои громкие слова Артур пропустил сквозь себя, просто не пожелал их слышать.
– Теперь под защитой другого мужчины ты научилась разговаривать? Роза, не обманывайся. Я никогда не разрешу тебе покинуть мою землю…
- У меня с недавних пор новый «хозяин», и только он имеет право решать мою судьбу.
«Господин» и «Хозяин» - равнозначные слова, используемые в наших землях. В одной семье так называют мужа или отца. В другой – по-другому.
Я надеюсь, это слово «хозяин» встало у него ножом в горле, и он изошел кровавой слюной, потому что его я так называла только под угрозой получить наказание.
- Роза, не гневи меня сильнее, чем есть. Я зол, как сотня голодных воинов. Ты никогда не покинешь мой оазис. Возможно это будет в одном случае - через мой окровавленный труп с отрезанной головой…
- Не будь самоуверенным, шейх, как бы тебя или твоего брата не постигла участь твоего отца...
Прежде чем я договорила, Рафаэль резко оборвал нашу словесную перепалку легким зажимом моего запястья и поспешным высказыванием:
- Прошу прощения, великий шейх, но нас зовет отец.
Взяв крепко за руку, Вацлав повел меня по поляне подальше от Артура и чужого любопытства. Похоже, мы привлекли слишком много внимания.