Любовное противостояние

- Ничего себе, - воскликнул Дмитрий, не сдержав эмоцию, от такого услышанного заявления.

- Вы поняли, в чем дело?

- Понял, - только и смог ему ответить Дмитрий. «Хотя, ничего я не понял», - подумал он про себя. – Почему именно я?»

- А что вам понятно? Вы знали погибшую, ее ребенка? – стал допытываться Петр Андреевич, уже понимая, что он, скорее всего, сейчас потерпит фиаско, идя на поводу своей сентиментальности.

- Да, ее я знал со школьной скамьи. О ребенке, вообще-то я ничего не знаю. Я думал, у нее не было детей, - заявил он нотариусу.

- Странно! – не сдержав эмоций, воскликнул Петр Андреевич.

- Что?

- Почему именно Вы? – с большим удивлением спросил его нотариус.

Если бы он знал, что на другом конце связи, точно такой же вопрос себе задавал Дмитрий, то ему стало бы легче.

- Я, годами занимающийся их делами, впервые слышу о Вас, как о самой достойной кандидатуре в опекуны, - « ведь есть еще и Машенька, но остается в неведении, что ее жизнь скоро изменится», - мелькнуло у него в мыслях, - так что Вы решили? Беретесь за опекунство?

- Да, конечно, - твердо сказал Дмитрий, отвечая на последний вопрос. – Если я указан в завещании, то я не могу отказаться. Мои принципы этого не позволят. А что у Вас есть еще достойнее кандидатура, чем я? – съязвил он.

- Вообще-то есть, - смог выдавить Петр Андреевич.

- А его кандидатуру в завещании учли?

- Нет.

- Ну, что ж тогда, вопрос с назначением опекуна, я думаю, разрешен.

Его тон дал понять Петру Андреевичу, что весь его план, помочь Машеньке, рухнул. И он ничего не мог поделать, разве, что пристрелить этого адвоката, чтобы невозможно ему было приехать в Энск и приступить к своим обязанностям.

- Когда вы сможете приехать к нам, чтобы оформить документы и забрать ребенка?

- Э..э.., - протянул Дмитрий.

Петр Андреевич понял, что адвокат все же не готов к постигшей его участи.

- Я соберусь, при первой же возможности. Я не могу сию минуту бросить свое дело.

- Понимаю, - протянул огорченный Петр Андреевич, - «лучше бы он вообще не мог», – подумал он, и вслух высказал, - а может Вы не в состоянии взять на себя это опекунство?

- Нет, - жестко сказал Дмитрий, - об этом не может быть никакой речи.

- Странно все это, - вырвалось у Петра Андреевича вновь, но он тут же переключился на деловой тон, - запишите мой адрес и телефон, как только к нам приедете, свяжитесь со мной.

Послышался шелест бумаги в сильном микрофоне телефонной трубки. Видимо, Дмитрий Александрович листал блокнот. Петр Андреевич продиктовал свои координаты.

- Ну, что ж, будем ждать Вас, надеюсь, Вы не затянете с визитом. Ребенок не дом, на месте не стоит, он растет.

- А сколько ребенку лет?

- Лет? Да ему только девять месяцев.

- Что?

- А вы что думали, что Вам предстоит принять воспитание уже над более самостоятельным ребенком?

Ответом ему было молчание. Это были первые приятные минуты для Петра Андреевича с момента начала разговора. И он решил подлить масла.

- Вам предстоит менять ползунки, бегать с горшками, - он говорил, и его слова были для него самого, как бальзам для сердца.

- Да? А сейчас он с кем? – спросил Дмитрий Александрович.

Петр Андреевич, несмотря на сдержанный голос, почувствовал в его тоне тревожный нотки. Значит, заботу о ребенке он собирается воспринять очень серьезно. Это было минусом в розыгрыше партии для Маши.

- Со своей тетей Марией Топорковой. Вы не беспокойтесь, - решил он успокоить новоиспеченного опекуна, - малыш в надежных руках. - «Намного надежнее, чем будет в Ваших», - хотелось ему добавить. Но он сдержался и лишь вежливо попрощался.

Петр Андреевич положил трубку и вздохнул. Он уставился взглядом на окно и покачал головой, теперь ему предстоит неприятная миссия. Эту новость надо рассказать Маше. Но, каким словами высказать ей все это, чтобы не разбить нежное сердце молодой мамы. Это у него никак не выходило из головы. Вечером, не выдержав нагрузки на свою старую голову, он поделился этим со своей женой, что обычно никогда не делал.

- Я бьюсь над решением этого вопроса целый день. У меня, несколько вариантов, но не один не будет хорош для милой Машеньки. Первый – это высказаться напрямик и травмировать ее сразу, второй ничего пока не говорить, подождать приезда адвоката. Он пойдет к ней, сам все выложит. Я при этом, как бы остаюсь в стороне от объявления этой неприятной новости. Моя психика не потерпит нагрузки, как выслушивания причитаний и вида слез, они ведь будут очень горьки и настоящие. Девочка так сильно любит своих малышей.

Его жена внимательно выслушала его и помолчала, прежде, чем дать совет.

- Оставь пока ее в неизвестности. Пока приедет адвокат, а это будет не скоро, девочка будет счастлива в своем мире с детьми еще некоторое время, - сказала она, потом добавила, - как это все же чудовищно - отрывать ребенка от любящего его человека.