Страница 17 из 131
Мелкий дождь сыпал с самого утра, но Маша была рада ему, потому что из- за дождя пришлось использовать зонт. Он прикрывал ее сухие глаза, из которых за три дня не упала ни одна слезинка. Незаметно для других, она рассматривала пришедших на похороны людей. У всех на лице застыла маска скорби, но так ли это на самом деле, она ни за что, не стала бы утверждать.
«И ломаного гроша не дам за ваши маски», - думала она, вместо того, чтобы усиленно рыдать о потере сестры.
Провожающие закончили говорить прощальные речи, остальные скорбящие, их слушавшие, оживились.
«Развязка этого спектакля рядом», – горько усмехнулась про себя Маша и направилась к гробу сестры. В похоронном бюро старательно загримировали следы аварии, и ее лицо выглядело прекрасно. На голову ей надели парик, чтобы скрыть следы операции.
«Если было бы правдой о том, что умирающие не покидают сразу землю, то ты Марина, увидев сверху себя, радовалась своей внешности на смертном одре», - мысленно сказала своей сестре Маша, целуя ее в лоб. Тело было ледяным, и прощальный поцелуй для Маши был неприятен, но она старалась сохранить внешне все приличия.
Шикарный гроб закрыли крышкой и стали опускать в могилу, вырытую рядом с мужем Марины.
«Это кощунство», - говорила себе Маша, но душа ее радовалась, что она наконец–то обрела свободу. Пусть даже ценой жизни троих ей близких людей.
«А насколько при жизни они были мне близки?» - задала себе вопрос Маша, уже сидя в теплой дорогой машине. Каждый из них занимался своим делом, и честно говоря, никто из них мной не интересовался. «Здрасьте, да, до свидания», - слышала я от них. А то, вообще, могли поздороваться забыть, и попрощаться, настолько у них был велик круг забот. Куда уж мне до них, с пеленками, да горшками. Удивляюсь, как сейчас обо мне вспомнили, а то могли и без меня похоронить. Так язвительно размышляя, она смотрела в окно машины, разглядывала поникшую от долгого дождя природу. «А ведь остальные люди скажут, что даже природа скорбит по погибшим», - усмехнулась она.
- В ресторан, Мария Сергеевна? – спросил ее водитель, видя, что Маша, как села в машину, так ничего и не сказала.
- Да, конечно, - пробормотала Маша и вновь ушла в свои мысли.
Она была рада, что похороны на себя взял банк. Сама бы истоптала все ноги, пока справилась с этим. Сарказм тут точно не помог бы. Поминальный обед, заказанный в самом лучшем ресторане города, она никогда не потянула бы. Сейчас ее больше всего заботило, на что ей придется самой жить с детьми. Она понятия не имела, куда девал деньги ее муж. Потому что выданных им денег всегда хватало лишь на еду. Он был экономен до одурения. Попытка Маши, как-то выпросить больше денег, не увенчалась успехом для нее, и закончилась крупной ссорой. Алексей кричал так громко на нее, чтобы она мотовка и нахлебница, училась бы жить скромнее, что Маша предпочла не дослушивать его бешеные крики и постаралась скрыться с его глаз. Но Алексей, любящий командовать на работе, захотел и ее заставить подчиняться ему. Он догнал и, крепко схватив за руку, стал читать уроки экономии. На следующее утро запястье Маши выглядело одним большим багрово-фиолетовым синяком.
«Еще два часа и все закончится», - вздохнула она, радуясь теплу машины. Ее ноги, заледеневшие от холода и дождя, приятно согрелись. Живые люди рады и таким мелочам. Покойник, восстав, не заметил бы этого, потому что после смерти все сковывает льдом – и душу, и тело. Что-то меня сегодня так и тянет на черную философию, - мрачно заметила Маша. - Вот бы удивилась Марина, если бы узнала, что у меня есть свое мнение. Правда, ее кроме своей персоны, никто не интересовал. Нет, это все же кощунственно радоваться, что они меня, наконец-то, оставили одну. Пусть и без денег, зато и без людей, которые смотрели на меня, как на личность второго сорта. Как бы не выплеснуть эту радость, не то подумают, что их смерть была мной подстроена. А о деньгах потом подумаю. У Марины дома вечно по всем углам заначки валялись, и не в рублях, а в долларах. Так, что на первое время выкарабкаемся. Потом постараюсь, как Эрику исполнится годик, найти работу, а его с Катюшей отдам в садик».
У ресторана Машу встретил мужчина в костюме. Она не знала, кто это такой, потому что никогда не была в банковском кругу. Маша постаралась не показать свою растерянность происходящим. Но сопровождавший ее человек, скорее всего, почувствовал ее зажатость и скованность.
- Не беспокойтесь, Мария Сергеевна, все подготовлено для обеда, пройдите, пожалуйста, во главу стола.
Маша остановилась, она не могла решиться сесть рядом с этими холеными мужчинами. Она встречалась с подобными людьми, таким были ее муж и зять. Они постоянно были в костюмах, при галстуках, показывая этим свою принадлежность, типа, к интеллигенции. Хотя мой муж, точно, не из их числа. Вид импозантных мужчин ее стеснял. Маша оглянулась вокруг в надежде, что может, встретится ей знакомое лицо, но – ни одного знакомого лица. К ней подошла женщина, в деловом стильном костюме
- Мария Сергеевна, пройдемте со мной.
Маша пошла за ней, она чувствовала, что у нее на лице написано крупными буквами «провинциальная дурочка».
- Садитесь сюда, - сказала она, отодвигая ей стул рядом с колоритным мужчиной, лет пятидесяти.
Он привстал, пока она садилась. Маша вспомнила его, он один из первых в зале для похорон подошел к ней и произнес слова соболезнования.