Страница 485 из 683
— Надо полагать, переломы, — заметил Ливсалниекс, — и сотрясение мозга.
— Это позволяет надеяться, что в конце концов он все же напишет хоть сколько-нибудь приемлемую кандидатскую, — и на этом интерес Вобликова к его аспиранту был исчерпан. — Пусть попросит академическую пролонгацию и начинает сначала. Но уж я к нему в руководители больше не пойду.
— А как же с финской баней? — напомнил адвокат. — Надо же как-то отметить окончание отпуска. Помахать рукой и пожелать успехов в труде и счастья в личной жизни, а затем расстаться навсегда — не в моем духе.
Чувствуя, что кто-то должен сказать решающее слово, шофер «Магнолии» снова вступил в разговор:
— Я так понимаю, что сомневаться нечего. Баня уже самое малое час как топится. Позаботьтесь о прохладительном, а я смотаюсь к старикам за какой-нибудь рыбкой.
— Вы поедете? — тихо спросила у Иманта Ирина. — Тогда мы с Татой тоже, девочке вы очень понравились.
Он настолько растерялся, что смог лишь кивнуть. Неужели в присутствии экстрасенса способность читать чужие мысли возникала и у других? Имант сам только что решил предложить Ирине доверить дочку попечениям Гунты и присоединиться к компании.
— А вы, Рута? — повернулась Ирина. — Дождемся, пока Кундзиньш придет из кино, и поедем погреть косточки!
Гунта энергично замотала головой:
— Он в таком состоянии, что испортит настроение всем остальным, и прежде всего мне. Тогда уж лучше позовем Талимова.
— Если профессор и правда бастует, то в моей колымаге есть еще два места, — поддал жару Дзирнавниекс.
— Слушай, Имант, — зашептала Гунта. — Там я могла бы тебе помочь. Ты еще не выяснил, нет ли в диссертации Вецмейстарса каких-то точек соприкосновения с исследованиями Кундзиньша?
— Это я уже давно выяснил, — столь же тихо отразил ее атаку Приедитис. — Вецмейстарсу достаточно было бы заимствовать у Кундзиньша два положения, чтобы прослыть в своем институте гением. И именно поэтому тебе следует остаться. Будешь поддерживать связь между Владимиром и Сашей. Да и версия Ольги Гринберг с мужем еще висит в воздухе. Так что придется тебе попотеть в «Магнолии».
Талимов сразу же взял бразды правления в свои руки.
— Я человек не скупой, но председателю того колхоза надо позвонить, — заявил он. — Год назад я помог им автоматизировать эту баню, так неужели он откажет своему консультанту в бочоночке пива? А в теплице определенно уже созрели первые огурчики. С медом они ничуть не уступают арбузам.
— Способствуют потению, — деловито дополнил обычно молчаливый Ливсалниекс.
Талимов, повернувшись к Иманту, сделал гримасу.
— А каков будет вклад милиции в общее дело? Тут не трамвай, где вы можете проехать бесплатно.
— Буду заботиться о безопасности дам, — нашелся Имант.
Рута стала уже жалеть, что предложила пригласить экспансивного южанина, который вел себя как генерал на провинциальной свадьбе и намеревался командовать всеми прочими. К тому же было ясно, что на Приедитиса рассчитывать не приходится — он не спускал восхищенного взгляда с чернявой Ирины. И правильно делал. Если бы Рута сама была мужчиной, она несомненно выбрала бы ту же самую очаровательную женщину. Да, кажется, не следовало отказываться от общества Кундзиньша…
Вестибюль встретил их странно знакомой мелодией. Что-то безусловно слышанное и в то же время настолько непривычное доносилось из кинозала, что Приедитис далеко не сразу сообразил, что это — с детства знакомая ему ливская песня, но в темпераментном исполнении украинцев. Размеренное дыхание моря, тихий шелест ветра сменился бурлением днепровских порогов в ритме, свойственном скачке запорожских казаков.
Едва они свернули с шоссе, как дыхание моря перестало ощущаться. Дорога ручейком извивалась по долине между облетевшими вязами и поросшими березой пригорками, на северных склонах которых еще белел снег.
«Уж не тут ли секретное грибное местечко Астры?» — подумал Имант и попытался представить себе окрестность, пестрящую красными шляпками подосиновиков. К сожалению, Ирина оказалась убежденной горожанкой, и разговор о прелестях грибной охоты не получился.
— До осени еще далеко, — отмахнулась она. — Расскажите лучше, как дела с расследованием. Хотя, может быть, об этом нельзя говорить подозреваемому лицу?
— А я надеялся, что вы пригласили меня как мужчину, а не в качестве источника информации, — уклонился Имант от прямого ответа. — Хотите, чтобы я размяк на банном полке? Не забудьте только, что в сауне как раз сухо.
— Тепло всегда кстати. Не знаю только, выдержу ли сто градусов. И не смейтесь, пожалуйста, сегодня я буду в сауне впервые в жизни. Туда что, действительно заходят голыми?
Приедитис подавил улыбку: любопытство, конечно, одержало верх над стыдливостью, обычно предложение париться раздельно, хотя бы в первый раз, исходило от мужчин.
— Единственное, что необходимо снять — это обручальное кольцо. — Он помолчал, но затем, сжалившись, объяснил: — Когда нагоняют настоящий жар, так на сто сорок, можно обжечь палец. Все остальное — на добровольных началах, в плавках даже самые строгие начальники становятся демократичными.
Дорога разветвилась, превратилась в лесную тропу, затем в узкую просеку, ехать по которой было трудно. Но Дзирнавниекса это не смущало.
— Крестьянские хитрости. Надеются, что никто не найдет их речку, где водится форель, и пруд с прикормленными лещами. А сами возят сюда всяких композиторов и писателей. Как будто те способны держать язык за зубами…
Деревья внезапно расступились, и взглядам открылся обширный заливной луг, разделенный пополам насыпанной для удобства езды насыпью. В конце ее, на берегу озера, над длинным бревенчатым строением поднимался дым.
— Так и не удалось уговорить перейти на электрический обогрев, — разочарованно вздохнул Талимов.
— Баня без дыма — все равно что кавказский анекдот без акцента. Соли не будет, — сказал адвокат и сладко потянулся. — В левой половине можно париться, как древние латыши, — веником.
Контраст между внешностью бани и интерьером был поразителен. Видимо, колхозные строители приняли во внимание рационализаторские предложения Талимова, начиная от стеклянных дверей, отделявших сени от комнаты отдыха. Они растворялись автоматически, еще до того, как их касались рукой.
— Как в Москве, в международном аэропорте, — восхитилась Ирина.
— Так же и все остальные двери. Даже душевая оборудована фотоэлементом, — похвастал Талимов.
— Ах! — с наигранным ужасом воскликнула подруга экстрасенса. — А кому же потом достаются карточки с голыми людьми?
Но даже подобная техническая безграмотность была не в силах испортить настроение Талимову, поскольку рядом с камином возвышался заказанный по телефону бочонок с пивом.
— И без всяких биотоков, — попытался он кольнуть Ливсалниекса. — Можно сказать — мост дружбы между Азербайджаном и Латвией. Его опоры вцементированы в сердца хороших людей.
— Хорошо, если под ними не течет подземный ручей. Как под этим помещением, например, так что я убедительно советую вам не слишком задерживаться за столом, — отомстил экстрасенс. — Я всем своим существом ощущаю, что под фундаментом бьет родник.
— Только не начните искать еще и нефть. Это работает вибратор, который я посоветовал им вмонтировать в бассейн. Для волнового массажа, как в Цхалтубо, — усмехнулся апологет автоматизации, однако на всякий случай поспешно вышел.
— Прямо-таки гидрофлирт, — улыбнулся Приедитис и взял за руку Тату, — Пойдем, посмотрим на озеро.
Правильно заключив, что приглашение распространяется и на нее, к ним присоединилась и Ирина Перова.
К берегу они подошли по мосткам, которые вели от дверей бани, заходя довольно далеко в озеро, где они заканчивались покатым спуском. Вода не выглядела гостеприимной, в ней отражалось помрачневшее небо, гуляли небольшие серые волны, чуть-чуть колебавшие сваи, что поддерживали мостки. Ирина вздрогнула.