Страница 348 из 683
- Где Гюльдаста? - этот вопрос не давал ему покоя. - Что она еще выкинула, заметая следы?...
А Гюльдаста в это время сидела в больничной палате, ласково поглаживая горячую ладонь подруги.
- Не волнуйся, Маша, - подсела она к самому изголовью больной. - Мне сказали, что дней за десять-пятнадцать ты вылечишься. Это не опасно.
Маруся, неузнаваемо осунувшись за ночь, облизнула сухие, в трещинах губы.
- Где мама?
- Твоя мама сегодня всю ночь не сомкнула глаз. Хочешь, я заменю ее?
Маруся прикрыла глаза, ответила чуть слышно:
- Не знаю... Как хочешь. Зачем тебе?
- Скажи... Я все для тебя сделаю, - произнесла Гюльдаста голосом человека, готового на самопожертвование.
- Не мучай его.
- Кого?
- Володю, - Маруся высвободила руку, вцепилась в край одеяла.
- О чем ты, Маша? Что я должна сделать для него?
- Скажи ему правду. Лучше правду. Он не нужен тебе. Ты же с другим... Прошу тебя. Я же своими глазами... - она замолчала, на скулах выступили капельки пота.
- Что ты видела? С кем? Ну, гово'ги же! - Гюльдаста, оглянувшись на дверь, низко склонилась к пылавшему жаром лицу.
- Не знаю. Кто такой не знаю. Потому и не верит он мне.
Гюльдаста, удивленно глянув на Марусю, произнесла, растягивая слова:
- Бедная девочка, да ты влюбилась в него.
- Не знаю...
- Послушай, Маша, я не стану обманывать. Ты что-то путаешь. У меня никого нет. Слышишь? Ни-ко-го.
- Ты красивая. Очень красивая, - глаза Маруси влажно заблестели. - А сердце у тебя... Холодная ты.
- Нет, Маша, - мельком глянув на часы, Гюльдаста решительно поднялась. - Ты совсем не знаешь меня. Слушай меня внимательно, Маша. Может, мы больше не увидимся. Не нужен он мне, твой Володя. Если сумеешь... Будь счастлива, Маша.
То ли от нервного напряжения, то ли от высокой температуры Маруся впала в беспамятство.
В полдень Алеша, наконец, заметил Гюльдасту на улице, невдалеке от ее дома. Гюльдаста почему-то не зашла домой, хотя даже губы у нее посинели от холода, а стала кружить по городу. Потом она купила билеты и вошла в кинозал.
Алеша последовал за нею. Весь сеанс он не спускал глаз с пушистого платка Гюльдасты.
В больницу к Марусе Володя попал только к вечеру. Опасливо присел на табурет, со страхом вглядываясь в неподвижное лицо девушки.
- Маруся, Маруся! Это я...
Рядом в полумраке шевельнулась незамеченная им фигура. Догадался мать. Такие же прямые, как стрелки, брови, широко расставленные глаза.
- Вы Володя? Она всю ночь бредила... Звала вас.
Володя долго не решался посмотреть в глаза усталой, видимо, о многом догадывавшейся женщине.
- Больше она никого не называла по имени?
- Звала. Меня звала... И отца, и сестру. Но больше всего вас... Еще о Гюльдасте много говорила.
- О Гюльдасте?
- Да, - ответила женщина и смахнула набежавшую слезу. - Приходила утром. Все о чем-то шептала, все выпытывала что-то. А потом Марусе совсем плохо стало. Я в коридоре была, слышу - стонет. Вошла я, а та уже встает. Спать меня отсылает. Не надо, говорю. Справлюсь как-нибудь... Да и полегчало ей.
В палату заглянула дежурная медсестра. Володя поднялся, тяжело вздохнул. Но все же, шагая к трамвайной остановке, он думал не столько о Марусе, сколько о странном посещении Гюльдасты.
Не зря приходила. Раньше всех успела. Что ее беспокоит? Конечно, записка. Видела, как Маруся передала мне записку и что-то заподозрила. Интересно получается; я ее подстерегаю, а она - меня. Выведать приходила, что знает Маруся. Значит, Маруся не зря предупреждала, значит, видела ее с кем-то. С кем? Вот это и тревожит Гюльдасту. Ну и хитра! Что могла ей сказать Маруся? Видеть видела. - это точно. А имени не знает, кто такой - не знает. Уж в этом Гюльдаста убедилась. Успокоилась, небось. Очень важно ей это было, если не постеснялась у больной выспрашивать. Теперь все отрицать будет.
XIII
После сеанса у выхода из кинозала образовалась пробка. Алеша энергично заработал локтями - не потерять бы! И, увидев впереди пуховый платок, облегченно вздохнул. Гюльдаста не спешила домой. Вот она вынырнула из магазина и поплотнее укуталась платком - одни глаза сверкают. Вот она подошла к своему дому, помедлила. Раздумав, резко повернула назад. Алеша не отставал от нее. Гюльдаста вела себя более чем странно. "Уж не заметила ли?" - с тревогой думал Алеша, едва успев отскочить в подворотню.
Теймур, наконец, нашел водителя "Победы" и, обстоятельно расспросив его, узнал, что утром, около девяти часов он подвез на морской вокзал женщину. Портрет Гюльдасты шофер нарисовал довольно точно, причмокивая при этом губами от восторга. И все не мог забыть, как долго держался в машине аромат ее духов. Пассажирка там же рассчиталась с шофером и отпустила такси. Шофер признался, что отъехал не сразу, все смотрел вслед этой необыкновенно красивой женщине. Она вошла в зал, где помещались билетные кассы...
Эту женщину вспомнила и кассирша, которая продала ей билет на Красноводск.
Теймур поспешил на свидание с Алешей Филипповым, но того не оказалось на условленном месте. В окнах Гюльдасты не было света. "Гюльдаста купила билет на Красноводск. Сейчас теплоход в море... Если Гюльдаста на борту, значит, она перехитрила нас. Раньше она сама сообщала нам о каждом своем шаге, теперь, ослабив нашу бдительность, ускользнула. Допустим, я настигаю ее на теплоходе... Она, как ни в чем не бывало, сообщает, что едет в Узбекистан, к матери. Так... Значит, Гюльдаста на борту теплохода. Но где же ее тень, где Алеша?
Старый Абдуррахман сообщил Теймуру, что час тому назад женщина, похожая на Гюльдасту, подошла к дому, но почему-то поспешно удалилась. Похоже, чего-то остерегалась. Алеша ушел следом.
Алеша, следуя за своей подопечной, подошел к темным, кривым переулкам возле базара, который в просторечье давно прозван Кубинкой. Улочки и тупики были безлюдны. Вдруг из темноты мужской голос окликнул:
- Дилавер, это ты?
Женщина, за которой следил Алексей, облегченно ответила:
- Ох, и устала я! Посмотрите, кто там увязался за мной.
Только тут понял Алеша свою ошибку: эта женщина - не Гюльдаста! Но и пальто, и пушистый платок были совершенно одинаковы, и фигурой она напоминала Гюльдасту. Даже высокие ботики так же отвернуты ворсистой изнанкой... Голос у нее был густой и сильный, и "р" она выговаривала твердо.
Алеша, попятившись, хотел скрыться за углом. Но и там путь был прегражден. Две тени, сближаясь, подступали к Алеше, и он понял - выхода нет. Схватки не миновать. Что им объяснишь?
Если бы это была Гюльдаста, он мог бы сказать. Как-никак вместе ездили на Банк... Сказать, что нравится ему девчонка. Думал, свободная. Но теперь... "Гюльдаста провела меня, как слепого щенка. Ох, дурак", - подумал Алексей и прижался к стене, пошире расставил ноги.
- Эй ты, недоносок ишачий, чего пристаешь к чужим женам? Что, тебе девушек мало? - сиплый голос прогудел совсем рядом.
Алеша, не успел ответить. Тяжелый, как кувалда, кулак швырнул его головой об стену. Второй удар пришелся по скуле. Алеша выхватил из кармана пистолет, выстрелил в землю.
Тени метнулись за угол. Удаляющийся топот - и все стихло.
Алеша пришел в себя, вместе с кровью выплюнул в грязь выбитый зуб и тяжело поднялся. Ныло плечо. Держась за стену, он с трудом выбрался из переулка. Постоял, вцепившись пальцами в штукатурку, и вдруг расплакался навзрыд, по-мальчишески, от досады, от бессильной ярости и стыда за свою ошибку.
Через полчаса, едва шевеля разбитыми губами, он отрывисто рассказывал Теймуру о происшедшем. Алешу трудно было узнать. Правое веко так распухло, что закрывало весь глаз, из носа все еще сочилась кровь. Володя Скворцов от негодования стучал кулаком о стену и ругался на чем свет стоит.
На другой день, просматривая суточную сводку происшествий, подготовленную республиканским управлением милиции, Теймур обнаружил сообщение с теплохода "Узбекистан", следующего рейсом Баку-Красноводск: "Около девяти часов вечера гражданка Гюльдаста Мюршуд гызы Шахсуварова бросилась в море и утонула".