Страница 342 из 683
Теймур чуть не стукнул себя по лбу: "Правильно!" Ведь вполне вероятно, что они знакомы. Иначе Гюльдаста вряд ли решилась бы дать ему взятку. Вот встречает ее этот тип и говорит приблизительно такое: "Хорошо, что тот младший лейтенант из уголовного розыска не успел записать твоего адреса и фамилии, а то из-за тебя я поплатился бы головой". "Как это не записал?" поражается Гюльдаста. - "Да ведь он целый протокол составил. Так ты говоришь, он из уголовного розыска?.."
Теймур горячо ухватился за эту версию. Но выяснилось, что того злополучного милиционера давно уже уволили со службы и он тогда же уехал на родину в Казах. А ведь операция "Турач" началась сравнительно недавно. Если даже, допустить, что взяточник был знаком с Шахсуваровой, и сразу же после истории с разбитым стеклом сболтнул ей что-нибудь, то все равно не верится, чтобы Гюльдаста следовала его предостережению. В конце концов, ей было бы проще уехать куда-либо - страна большая.
В эти дни Теймур совсем потерял покой. Дома его почти не видели. С утра до вечера он был на ногах, стараясь потуже стянуть кольцо вокруг Гюльдасты, не допустить никакой, даже самой маленькой лазейки.
К Шойле-ханум он приходил обычно попозже, после того, как матери забирали своих детей, и большинство работниц уже покидало детсад.
Однажды Теймур не застал заведующую в кабинете. Шойля-ханум готовила кроватку какому-то всхлипывающему малышу. Теймур с улыбкой откинул мальчонке чубчик со лба:
- Как тебя зовут, а?
И вдруг из-под бровей на него сверкнули необычайно красивые, бархатисто-черные глаза. Теймуру показалось, что он уже где-то видел эти длинные, загнутые кверху ресницы.
- Так как зовут тебя, малыш? Чей ты?
- Его зовут Фахраддин, - ответила Шойля-ханум, оправляя простыню. Мать его заболела, за ним некому присмотреть...
- А кто его мать? - заинтересовался Теймур. - Что с ней?
- Зовут ее Фатьма... кажется, у нее астма, говорят, страшные приступы удушья.
- Астма? У такой молодой женщины?
- Она вовсе не молодая, ей за пятьдесят. Пойдем, пойдем, - Шойля-ханум слегка подтолкнула Теймура к дверям своего кабинета, - и мальчишка этот не ее ребенок. Она усыновила его и так привыкла, что...
- А где его родители? - Теймур даже не заметил, что перебивает женщину, которая годится ему в матери. Шойля-ханум покачала головой.
Кто знает... Она говорит, что нашла его младенцем на скамейке в саду и сообщила в милицию. Но родителей ребенка так и не смогли разыскать. Он не был зарегистрирован ни в одном роддоме. Наверно, мать родила его у акушерки с нелегальной практикой, а, может, просто дома. Скажи, а почему это тебя так интересует?
- Да, так... - пожал плечами Теймур. - Что нового у вас, Шойля-ханум?
Пожилая женщина некоторое время молча наводила порядок на своем письменном столе, потом откровенно призналась:
- Знаешь, я не могу понять, что ты хочешь от этой девушки. Она красива, как вот эта роза на окне... Все подруги любят ее.
Теймур подошел к окну, осторожно потрогал острые шипы на стебле.
- А вы думаете преступник бьет себя в грудь и кричит: "Эй, народ, я преступник!" Какой же дурак сделает это? Если она так умело притворяется, значит, очень опытная.
Шойля-ханум грустно улыбнулась.
- Не могу! Никак не могу понять, откуда у молоденькой девушки такой опыт и коварство. Когда же она успела испортиться до такой степени?
- Я тоже долго думал об этом, - кивнул Теймур, - мне кажется, здесь во многом виновата война. Шахсуварова была тогда еще подростком; все думали о фронте, не до нее было. А она, видя безнаказанность... Ну и потом, конечно, мать ее бросила - это тоже сыграло большую роль. - Теймур помолчал. - Я, пожалуй, пойду Шойля-ханум. Прошу вас - будьте внимательны.
X
Володе уже казалось, что он всю жизнь только тем и занимался, что разгружал машину, таскал вниз рулоны ткани, а потом заполнял кузов готовыми детскими пальтишками, платьями. И так - каждый день. Скучно! Как-то не очень верилось уже, что портниха Гюльдаста - опасная преступница. Недавно она пришила ему тесемки, к ушанке, залатала телогрейку. Вообще, в цеху очень хорошо относились к Скворцову. Во время перерыва девушки, разворачивая свертки со своими скромными завтраками, наперебой угощали Володю. Он смущался, краснел и в конце концов стал к обеденному часу незаметно исчезать. Дело было еще в том, что после обеда Гюльдаста обычно раскрывала свою старенькую, потрепанную сумку и угощала всех сладостями. Девушки смеялись: "Гюльдаста такая сластена, - она всю зарплату тратит на печенья и конфеты". Володя сам был большой любитель сладкого, но он никак не мог заставить себя взять что-нибудь у Гюльдасты - это казалось ему предательством.
В помещении артели не было туалета и работникам приходилось бегать во двор напротив. Девушки, обычно, пошептавшись перед этим, убегали туда вдвоем-втроем. Естественно, бывал в этом дворе и Володя. Однажды он заметил, как Гюльдаста вышла из какой-то квартиры на первом этаже. Володя исподволь разузнал, кто там живет. Оказалось - немолодая женщина Фатьма с пятилетним сыном. Женщина сейчас болела, видимо, Гюльдаста просто забежала справиться о ее здоровье.
Володя не нашел в этом ничего подозрительного, но все же доложил об этом Теймуру, потому что, собственно говоря, больше и докладывать-то было не о чем.
Теймур, стараясь не выдать волнения, приказал Скворцову, как можно тщательнее вести слежку именно в этом направлении.
При встрече с Лютфи Ахмед-заде он завел разговор о тайном замужестве Гюльдасты. Надо сказать, что Лютфи оказался единственным из всех привлеченных к операции, кто не остыл и твердо надеялся разоблачить Турач. Он как бы мстил ей за обманутые мальчишеские мечты.
После некоторого раздумья Лютфи припомнил, что в начало 1943 года, то есть пять лет тому назад Гюльдаста действительно где-то пропадала месяца два-три, но каких-нибудь изменений в ее фигуре он, насколько помнится, не замечал.
Теймур поспешил в детсад и с помощью Шойли-ханум попробовал узнать у Фахраддина, кого он знает, кроме своей приемной матери. Но мальчонка, как незадачливый попугайчик, твердил одно и то же: "Моя мама - Фатьма, а папы у меня нет".
* * *
Вечерело. В цеху уже зажгли свет. Близился конец рабочего дня. Володя, заметив "скорую помощь" возле детского сада, кинулся туда узнать в чем дело. Дверь распахнулась, вышла заведующая с ребенком на руках и села в машину. Володя возвратился в артель и на вопрос "Что там случилось?" с печальным видом покачал головой:
- Говорят, малыш, какой-то Фахраддин, тифом заболел.
Он покосился на Гюльдасту. Та даже не дрогнула, на лице ее не появилось никаких признаков волнения или тревоги.
- Может, пойти сказать тете Фатьме? - предложил кто-то из девушек.
- Что за глупость? - рассудительно заметила Гюльдаста. - Разве можно больному человеку говорить такое?
После окончания работы, она неторопливо остановила машину, отряхнула платье, не спеша подошла к осколку зеркала на стене поправить волосы. Затем, накинув пальто, вместе со всеми вышла из цеха.
Володя разочарованно поскреб затылок, - нет, какой бы она ни была... Если это ее ребенок - я заметил бы, здесь сфальшивить трудно.
А в это время Фахраддин, прижав нос к запотевшему стеклу машины, то и дело тормошил Шойлю-ханум.
- Посмотри, тетя Шойля, посмотри вон туда! - радостно вскрикивал он.
Разумеется, мальчишка и не думал болеть. И прогулка очень понравилась ему. Еще бы! Ведь он в первый раз катался на машине.
Как странно! Все убегает назад - и столбы, и дома, и какие-то веселые мальчишки с собакой. Куда это они, интересно?..
- Тетя Шойля, а мы много будем кататься?
В этот вечер Шойля-ханум осталась ночевать на диване в своем кабинете по мнению Теймура, обязательно должен был кто-то позвонить и спросить о здоровье Фахраддина. Однако, ни в эту ночь, ни назавтра никакого звонка не последовало. Теймур обратился в скорую помощь, но и у них никто не справлялся о состоянии ребенка. Напротив, произошло нечто неожиданное и странное.