Страница 25 из 683
Но не только побежали сюда русские, но и те, кто их же и изгонял: представители местных национальностей. Передравшись между собой за «лакомые куски национального богатства», которых во все времена для всех не хватает, оставшись, как лиса из басен И.А. Крылова «не солоно хлебавши», пустились в поиски пристанища и пропитания в серединной России. Они как-то быстро позабыли, что русские — это враги и притеснители, а Россия — поработитель народов, о чем еще совсем недавно кричали на всех углах. Причём они не только пришли, прихватив с собой со своих гор и ущелий национальные традиции и верования, что вполне естественно и понятно, но еще не забыли «захватить» завидующие глаза и вороватые руки, с чем мириться никак не хочется. Данного дерьма, чего греха таить, и у самих русичей испокон веков хватает, отчего в стране во все времена тюрем больше чем театров настроено, и только у русских могла возникнуть такая поговорка: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся». Так зачем же нам еще и чужое, инородное, независимое и самостийное дерьмо?.. Но нет, приплыло — не отгорнуть в сторону, не изничтожить!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Старший следователь ОМ-6 УВД города Курска майор юстиции Паромов, мужчина лет сорока, среднего роста, с начинающими покрываться паутиной седины волосами, добирался на работу в переполненном троллейбусе седьмого маршрута. Чтобы меньше поддаваться стихии качки транспортного средства на неровностях местных дорог, свободной левой рукой, так как в правой находился тонкий, видавший виды, черный «дипломат» с различными бумагами и прочими принадлежностями канцелярской продукции, он держался за поручни, прикрепленные под крышей сало-на.
Наполнявшие салон люди, среди которых было до-вольно много знакомых, порой вполголоса, а порой — и в полный о чем-то беседовали. Возможно, обсуждали бытовые проблемы со случайно встретившимся знакомым. Но по большей части, согласно чисто российской традиции, сложившейся с незапамятных времен, ругали правительство, президента и своих начальников, приведших их к безденежью и безработице, не обращая никакого внимания на человека в милицейской форме. Отчего в салоне стоял густой гул, словно в растревоженном пчелином улье. Впрочем, Паромов, занятый своими мыслями, на этот гул и люд-скую тесноту старался не реагировать. Его мысли витали не под крышей салона старенького троллейбуса, тихо катившего по проспекту Кулакова, а во чревах полутора десятка уголовных дел, находившихся у него в производстве. Паромов каждый раз ругал себя за такую манеру характера, пытаясь отучиться мыслить о работе и рабочих делах вне пределов служебного кабинета, и не мог. Мало того, что работа неотвязно следовала за ним во время поездки, она и спать-то спокойно не давала. Вползет под черепную коробку — и, как какой-либо садист, спать не дает, заставляя в десятый раз анализировать то один, то другой, то третий эпизод какого-нибудь уголовного дела, крутиться в кровати и мешать сну супруги. Чтобы отогнать прочь мысли о ра-боте, Паромов, вычитав в какой-то книге о мысленном счете слонов или овец, принимался считать воображаемых слоников, но ни слоники, ни ослики, ни невинные овечки ему не помогали: мыслительный процесс всякий раз напрочь изгонял из головной коробки весь животный мир и вновь возвращал его к текущим уголовным делам. Поэтому довольно часто по утрам вставал невыспавшийся, с неостывшей от размышлений головой, и только умывание и холодный душ на некоторое время придавали бодрость телу и голове, а также мыслительным процессам в ней. Да еще супруга, если была не на работе в утреннюю смену, своими вопросами и призывами к завтраку на какое-то время отвлекала его от производственных раз-мышлений.
«Так недолго и свихнуться, — укорял Паромов себя, — и так от постоянных головных болей таблетки пенталгина чуть ли не пригоршнями глотаешь»! — Но поделать с этим уже ничего не мог. Вот и «прокручивал в голове то одно, то другое дело или же отдельные фрагменты из них.
И в этот раз мысли старшего следователя вращались вокруг дел, находившихся в производстве, вокруг планов и версий, вокруг следственной и милицейской кутерьмы, вокруг событий, связанных с военными действиями в Чечне и блокпостами, выставленными на перекрестках дорог при въездах в город.
Реформы и контрреформы, проходившие в стране во всех сферах человеческой деятельности, не оставили в стороне и курскую милицию. До марта 1993 года на территории города Курска действовали три районных отдела внутренних дел: Ленинский, Кировский и Промышленный, в соответствии с новым административно-территориальным делением областного центра, — образованные еще в 1962 году, после того как в Курске были упразднены Сталинский и Дзержинский районы и городские отделения милиции в них. С 1 марта 1994 года приказом начальника УВД Курской области генерал-майора милиции Пронина Владимира Васильевича за № 150 от 28 февраля 1994 г. «Об утверждении штата УВД г. Курска» в связи с постановлением главы администрации города Курска Мальцева С. И. от 4 февраля 1994 г за № 78 «О реорганизации общей схему управления г. Курска» в Курске было образовано городское управление внутренних дел, начальником которого стал Колаев Михаил Николаевич, полковник милиции. Погова-ривали, что Колаев — «выходец» из совпарторганов, а не из низов милицейской среды. Но так ли это было или же нет, на самом деле на «земле» не знали — в личное дело, хранившееся за семью замками и под грифом «Секретно», простым смертным было не заглянуть. Возможно, это были всего лишь досужие сплетни завистников, но то, что Колаев мог часами красиво говорить на любые темы, как настоящий совпартработник, причем с азартом, с искоркой в гла-зах, так это было сущей правдой.
В соответствии с данным приказом генерал-майора Пронина В.В. три прежних районных городских отдела упразднялись и вместо них образовывались десять территориальных отделов милиции (ОМ) и один специальный, специализирующийся на охране и поддержании правопорядка в гостиницах и рынках города.
После благополучно почившего в бозе Промышленного РОВД, на территории его обслуживания появилось четыре ОМ с порядковыми номерами 6, 7, 8 и 9. И в штаты только что «народившегося» ОМ-6, в зону обслуживания которого входил поселок Магистральный вместе с жилым и промышленным секторами, был переведен и зачислен старший следователь Паромов, тогда еще капитан юстиции, который, как мы уже знаем, покачиваясь в людской массе пассажиров переполненного троллейбуса, спешил на работу. Сказать, что Паромов был «откомандирован» в ОМ-6 волевым решением руководства управления, — значит, погрешить против истины. Он сам — как никак в стране дули демократические ветры, которые затронули даже такую консервативную структуру, как МВД — пожелал туда пойти, так как начальником этого отдела был назначен подполковник Павлов Александр Дмитриевич, его заместителем по оперативной работе — майор Василенко Геннадий Георгиевич, начальником следственного отделения — майор Махов Виктор Дмитриевич — все хорошо знакомые Паромову профессионалы, с которыми он фактически начинал свою служебную деятельность в органах и с которыми не только пуд соли был совместно съеден, но и не одна бутылка водки или вина «раздавлена». Хотя и в седьмом отделе, сформированном на базе Промышленного РОВД, оставались друзья и соратники, с которыми не меньше, если не больше, довелось служебную лямку тянуть, но личная порядочность Павлова склонила чашу весов в сторону ОМ-6 при выборе Паромовым места службы.
Расширение количества отделов милиции и штатной численности сотрудников по замыслу городского и милицейского руководства должно было не только сами отделы ближе к «человеку» приблизить, но и все нарастающий вал криминала остановить и погнать вспять. Ведь столько средств городской казны вгрохать только в одни здания — их надо было уже не прежних три, а уже двенадцать, так как к прежним трем добавилось новых восемь, не говоря обо всем остальном: автотранспорт, мебель, ремонтные работы — дело не шуточное. Однако, несмотря на все эти «расширения», «укрепления» и «усиления», что-то заметно не было, чтобы криминальный вал, начавшийся с «дрязгами» в стране, начал сбавлять обороты и пятиться назад. Наоборот, он все больше и больше разрастался, принимая ранее невиданные масштабы. Итоги 1994 года показали, что рост преступности в области и в городе резко пошел вверх, переплюнув прошлые показатели в разы, а если взять за основу советское время, середину восьмидесятых, то, вообще, на порядок.