Страница 134 из 624
Теперь уже лицо Хейли выражало крайнюю степень неподдельного внимания.
— Никогда не задумывался над этим, Энтони, — признался он.
— Патенты сегодня — это золотое дно, Стив. То, что сейчас можно купить за сто долларов, завтра принесет сто тысяч чистой прибыли. Точь-в-точь, как с Модильяни. Когда-то в Париже в кафе «Ротонда» его рисунок можно было получить за рюмку коньяку и чашку кофе любому туристу. Теперь такой рисунок на бумажной салфетке — целое состояние.
Ричардсон развивал свою мысль уже вполне серьезно, забыв, что начал с шутки.
— Рекомендую вам обратить самое пристальное внимание на состояние патентного дела у русских. У них твердая государственная дисциплина, но есть возможности хорошо заработать. Сейчас они практикуют широкую торговлю патентами и лицензиями. Мы сами купили в России патент на способ и устройство для автоматической присучки оборвавшейся нити на прядильных машинах. Наши фирмы благодаря этому патенту освободились от тысяч работниц, Где секрет, где несекрет? Грань тут порой очень условна. — Ричардсон рассмеялся. — Вам известна, Стив, моя записка о методах обработки в СССР зарубежной научной информации?
— Конечно, Энтони. Мы все пользуемся ею в своей работе.
— Так вот, она составлена на основе четырех популярных брошюр, которые мой человек купил в книжном киоске Политехнического музея в Москве за два рубля одиннадцать копеек...
Тут уж рассмеялся Хейли:
— Представляю, полковник, во сколько эта операция влетела нашим налогоплательщикам!
Энтони дружелюбно похлопал майора по плечу.
— Но ведь вы не сообщите об этом газетчикам?
Они расстались, вполне довольные друг другом.
Этого, к сожалению, Ричардсон не мог сказать о заключительной части разговора с Миллсом, когда шеф от благодушных рассуждений перешел к установке. Конкретной, четкой, обязательной к исполнению.
— Мы опасались, — говорил шеф, — что русская контрразведка подставила нам своего человека. Но подлинность метода получения замороженной крови заставила нас отказаться от такого предположения. Правда, чтобы проверить правдивость информации, пришлось пойти на риск — наши биохимики подняли в печати небольшой шум по поводу «своего» успеха. Судя по беспокойству в России, Советы никак не ожидали, что мы их опередим в этом деле. Проверили и по другим каналам. Русские только гадают, действительно ли мы опередили их или увели их собственное открытие.
Подозрительна разносторонность информации, полученной от этой мадам: первая ее передача содержала рецептуру нового лака для электроизоляции и конструкцию нового аппарата для промывания ран в полевых условиях. Вторая — кровь... — Миллс, пренебрегая правилами хорошего тона, запросто откусил кончик сигары, прикурил, стрельнув в потолок кольцом упругого сизого дыма. — Конечно, обе передачи могли быть организованы русскими, но безусловная подлинность данных, засекреченность работы по этим темам вроде бы исключает возможность дезинформации. Понятно, в таких случаях подмешивают для правдоподобия определенную порцию подлинных материалов, но именно определенную, не более того, иначе опасно.
— Значит, я могу продолжать акцию? — спросил Ричардсон.
— Непременно! От услуг Баронессы не отказывайтесь ни в коем случае. Только не довольствуйтесь тем, что она соизволит передать по собственному усмотрению. Приберите ее к рукам. С каким статутом она приезжает?
— Групповой туризм.
— Прекрасно! Встречу с ней не прерывать. Завершить договоренность в течение одной беседы. Все записать на магнитофон. Полученный материал постарайтесь оценить сразу. В случае затруднений срочно свяжитесь со мной, чтобы прийти к каким-либо выводам до того, как Баронесса покинет страну. Тщательно разберитесь в обстоятельствах, которые заставили Баронессу сотрудничать с иностранной разведкой. Узнайте ее биографию или версию таковой, выявите возможности в разведывательном плане, связи в советских научных сферах, круг знакомств.
— Условия сотрудничества?
— Можете не скупиться. Источник того стоит. Дайте Баронессе точные оперативные инструкции, договоритесь о паролях, местах встреч, сигнализации, тайниках и тому подобном. Ну, этому не вас учить.
«Слава богу, признал!» — с раздражением подумал Ричардсон.
— Самое главное, — сказал, завершая беседу, шеф, — создайте впечатление у этой русской, что вы представитель крупного европейского концерна. Это крайне важно для нас, ибо сейчас, как никогда раньше, мы не можем компрометировать себя.
Шеф попрощался и уехал на аэродром — у него были дела и в других странах.
...Ричардсон машинально допил джин с тоником. Лед в стакане давно растаял. Смешать новый коктейль? Пожалуй, не стоит. Надо сохранить ясную голову.
Вчера Баронесса впервые появилась в салоне. Сегодня она придет снова. Что встреча состоится с ним, а не со старухой, она не знает, но, видимо, догадывается и готова к ней. Энтони взглянул на часы — в его распоряжении сорок минут. Вполне достаточно, чтобы доехать до салона старухи и войти в роль.
...До поздней ночи Ричардсон ходил по кабинету, обдумывая результаты встречи с Баронессой. Черт бы ее побрал, произошло именно то, чего опасался шеф. Баронесса пришла не одна — с приятельницей, сказала, что так надо: в группе могут обратить внимание на то, что она ушла из гостиницы куда-то одна. Разумно. Баронесса оказалась действительно умной, логично рассуждающей и решительной женщиной. С ощущением собственной вины Ричардсон вынужден был признать, что инициативой в разговоре владела Баронесса, навязывала ему свой план разговору. Старуха точно характеризовала ее, но он недооценил наблюдательности старой женщины.
Он вошел в комнату после того, как мадам Дальберг по его незримому сигналу увела приятельницу Баронессы в помещение мастерской, где они и провели более часа.
Ричардсон представился красивой, по европейской моде одетой женщине как сотрудник международной посреднической фирмы, занимающейся внедрением в странах свободного мира технических изобретений и открытий. Говорил по-русски умышленно плохо, с ошибками.
— Надеюсь, — с некоторой иронией в голосе сказала собеседница, — ваша фирма пользуется достаточным весом в официальных кругах. Потому что мой друг и я не намерены мельчить. Нас интересует не только материальное вознаграждение, но и перспективы.
— Прошу уточнить.
Баронесса назвала многотысячную сумму — в любом западноевропейском банке на предъявителя.
— У моего друга, — продолжала она, — крупного ученого, есть в запасе и другие технические идеи. Их мы бы хотели реализовать. Разумеется, при вашем посредничестве, здесь, на Западе.
Дальнейший разговор продолжался в том же духе. Баронесса твердо стояла на своем.
— Мне почему-то кажется — и мой друг того же мнения, — что уже готовыми результатами его работы и его идеями могут заинтересоваться не только в этой стране и не только ваша фирма. Желаю успеха!. — саркастически заявила Баронесса и встала.
Ричардсон вынужден был принять ее условия.
Баронесса полагала, что дело сделано. Но она не была профессионалом в разведке. Она не заметила пары ловушек, расставленных опытным шпионом, сказала о своем друге больше, чем следовало, и, наконец, проявила свой строптивый характер.
«Она слишком опасный партнер. На нее нельзя положиться, — рассудил Ричардсон. — Поняв, что ее обманули, такая не смирится. Будет искать другие контакты и, рано или поздно, найдет, если не провалится. Нет, если проблема сплава действительно так важна, надо добыть всю основную документацию по его изготовлению, а не только половину, которую передала эта бестия. Но как это сделать? Какое предложение по делу представить шефу? Послезавтра, получив определенные гарантии, Баронесса улетит. Времени на работу с ней не остается. — Ричардсон резко остановился посреди комнаты. — Черт побери, в конце концов научную работу ведет не она, а ее друг. Не сегодня, так завтра она захочет бежать с ним и с его помощью устроить свою судьбу. Нам нужен именно он — источник информации, а не она — всего лишь посредница, которая может провалить нашу операцию.