Друзья

- Выпей, - сказал Зак протягивая Смиту чашку.

- Не хочу, - выдохнул солист.

- Надо. Пей давай, тебе от этого полегчает. Не обещаю что на долго, но полегчает.

Брент неохотно взял чашку и осторожно попробовал содержимое - оно было кисловатым.

- Что это? - хрипло спросил солист.

- Чай с лимоном. Классная вещь, особенно после рвоты. Русские придумали, до них никто до такого не додумался - и кислое, и жидкое, и питательное, - охотно ответил Майерс, - тебе сейчас такое полезно.

Брент сделал ещё несколько глотков.

- Почему ты здесь? - спросил он.

Зак не ответил. Брент вопросительно поднял на него глаза, давая понять, что ждёт ответа.

- Давай я скажу тебе причину, когда всё это закончится?

- Обещаешь?

- Обещаю. А теперь попробуй заснуть, - Майерс забрал чашку и похлопал Брента по плечу.

Заснуть Смиту если и удалось, то минут на десять не больше. Через полчаса его опять вырвало, на этот раз чаем и прямо на кровать. Зак молча протянул ему полотенце и носовой платок. Сейчас Брент представлял довольно жалкое зрелище: из носа медленно вытекала сопля, в уголке рта засыхала рвота, а слезящиеся глаза устало и растеряно смотрели вроде бы и на Зака но и куда-то мимо. Гитарист молча поменял простыни на постели.

К полуночи Брента действительно начало ломать. Он корчился на своей постели, комкая простыни, хватая ртом воздух.

- Говори. Это поможет отвлечься, - посоветовал Майерс.

- Словно каждую косточку в теле ломают, разрывают каждый орган и всё это мелят в мясорубке. Как будто желудок танцует джигу, а лёгкие сжались до размеров пятицентовой монеты. Голову словно долбят тысячи шахтёров, а из мышц кто-то пытается связать свитер, - говорил Брент сцепив зубы, - каким я был идиотом, когда повёлся в первый раз, как ребёнок на обычное “а слабо?”. Зачем мне нужно было тогда нюхать? Надо было просто промолчать, просто отказаться, а я как идиот!

- Все мы иногда поступаем по идиотски, - вставил Зак.

- Ты не поступаешь, - внезапно заявил Брент.

- Почему это? - удивился Майерс, - я тоже иногда делаю глупости.

- При мне ты никогда их не делал.

- Не правда. Когда уехал не попрощавшись - это что по твоему не глупость была?

- Это была не глупость. Ты и не должен был прощаться. Тогда ты всё сделал правильно.

- Я так не думаю, - покачал головой Зак.

- Это твоя точка зрения, - вздохнул Смит и сразу же тяжело засопел, - я с детства боюсь задохнутся. Не знаю от куда это у меня. Наверное с тех пор как я узнал, что мертвецы не дышат. Когда был мальчишкой часто перед сном прислушивался к своему дыханию и жутко пугался если сразу не мог понять дышу я или нет.

- Когда-то мне кто-то сказал, что детское страхи самые не объяснимые, но при этом самые обоснованные, - сказал Майерс.

- А чего боишься ты? - спросил Брент.

- Не знаю. Никогда в серьёз над этим не задумывался.

- Когда поймёшь скажешь.

- Хорошо.

К утру солиста немного попустило и он заснул, но через час всё началось с начала. Брента рвало даже водой, которую Зак почти насильно вливал в него. К вчерашнему набору прибавились галлюцинации. Обливаясь холодным потом Смит кричал какому-то, кто оставался для Зака невидимым, что бы тот проваливал ко всем чертям, просил не трогать его и забрать своего “зелёного друга”. И так продолжалось весь день. Вечером Брент внезапно схватил Майерса за руку и смотря на него сумасшедшими, блестящими глазами сказал:

- Дай мне его. Хотя бы унцию, прошу. Неужели ты не видишь что я умираю!

Майерс отшатнулся от него, вырывая из его удивительно сильной хватки свою руку. В этот момент Зак впервые испугался. Всё то время которое он провёл со Смитом, он вёл себя уверенно, знал что делать, знал как помочь, но сейчас его уверенность пошатнулась. “Если он сейчас встанет и побежит искать дозу, я не смогу его остановить” - проникла ему в голову паническая мысль, - “я не смогу привязать его к батарее или что-то в таком роде. Он просто выбьет дверь и найдёт то что ему нужно!”. Но Брент не встал. Он лишь скрутился калачиком и тихо заскулил. Было больно смотреть на него такого и не иметь возможности помочь.

========== If You Only Knew ==========

Наверное тот день был своеобразным апогеем потому, что ночью Брента начало попускать: галюцинаций больше не было, а боли становились не такими сильными.

- Возможно я к ним уже привык поэтому мне и кажется, что они уже не такие сильные, - предположил Брент.

- Не думаю. Давай ещё чая.

- Нет, не надо.

- Надо-надо. Давай, вот так, молодец, - вливая в солиста чашу за чашкой приговаривал Зак.

После обеда, Брент наконец нормально заснул. Относительно нормально. Его мучали кошмары. Где-то за час до полуночи он с криком проснулся и в очередной раз его вырвало, на этот раз в предусмотрительно подставленный к кровати тазик. Майерс протянул ему полотенце и бутылку воды.

- Я понял чего я боюсь, - сказал Зак и отвечая на заинтересованный взгляд Брента, продолжил, - я боюсь терять близких мне людей. По этой же причине я сейчас здесь. Я не хочу тебя терять, Брент.

Смит поражённо смотрел на парня, а тот разглядывал свои руки в свете прикроватной лампочки. Он сидел на полу оперевшись спиной на стену и растрёпанные, отросшие волосы падали ему на лицо.

- Ты же знаешь, что я сирота, - начал Зак, - смотрел в классный жрунал или ещё как-то… Моя мама умерла, когда мне было тринадцать. Автокатастрофа. Машину снесло с мокрой дороги. Когда мне сообщили, я долго не мог поверить. Сначала сидел уставившись в одну точку, потом отрицал… Когда гроб засыпали я сорвался – рыл землю голыми руками а они меня оттягивали, говорли что её больше нет и я не в силах это изменить. Я сбил пальцы об стены в своей комнате в кровь. Я выходил на поле и орал в небо от боли которая раздирала меня изнутри. Тогда мне казалось, что вместе с ней умер и я, а всё что происходит вокруг – это и есть ад. Мать учила меня верить в Бога, говорила, что он спасёт… А её вот не спас. После того как у меня уже не осталось сил ни на то чтобы бить стены, ни на крик, я понял, что всё это безполезно. Небо не скажет за что её забрали, а физческая боль не облегчает душевную. Я больше никогда не спаршивал «За что?» или «Почему?» у кого-то гипотетического сидящего над облаками и управляющего нашеми жизнями. Я больше не верю в Бога. Не хочу верить. Потому, что эта сволочь более жестока чем все рассказы о дьяволе. Если Бог дал нам жизнь, любовь и счастье, дал всё что мы имеем… Тогда почему он это всё забирает? Вот так раз и нет ничего, словно и никогда не было. Мне легче поверить в теорию Дарвина и в закон джунглей, чем в какую-то там справедливость. Я знаю что нет справедливости. Я до сих пор помню ту боль, которую мне причинила её потеря и я не хочу пережить что-то подобное вновь. Одно дело когда человек умирает от старости - это как-то естественно, но вот так… Просто взять и уйти… Я не дам тебе просто взять и уйти из моей жизни, Брент Стефан Смит, слышишь! - Зак поднял злой и уверенный взгляд на солиста, - ты переживёшь эту чёртову ломку и больше никогда не будешь употреблять наркотики, понял!

- Понял, - тихо подтвердил Брент и задумчиво опустил взгляд. - Помнишь, перед тем как уйти из студии я ответил на телефонный звонок? - Зак кивнул, - это была Эшли. Она скзала, что через девять месяцев я стану отцом.

- О! - удивлённо вскинул брови Майерс, - поздравляю.

- Собственно поэтому я и решил бросить. После того как я глупо отпирался от всех, отрицал свою зависимость, я решил что лучше уж я тихо пережду ломку где-нибудь, чем признаю свою зависимость и отправлюсь куда-то лечится. Кстати как ты меня нашёл?

- Друг тут работает. Он тебя узнал.

- Ясно. Знаешь, мне всё равно скажет мой ребёнок, что я крутой рокер или что я грёбаный наркоман… - Брент смущённо потупил взгляд, - я просто хочу что бы он сказал, что я самый лучший отец на Земле.