Страница 3 из 96
Онг терпеть не мог, когда Сьюзан чересчур упрощала. Какое легкомыслие. Если бы заседание вел Марстейнер, никакого "брюха" или "спермы" не было бы.
– А что скажете о сновидениях?
– Они не нужны. Остаточная бомбардировка коры головного мозга, чтобы держать его в состоянии полуготовности отразить нападение хищника во время сна. Бодрствование для этой цели подходит больше.
– Почему же тогда оно сразу не вытеснило сон?
Кэмден пытался подловить ее. Восхищенная такой наглостью, Сьюзан щедро одарила его ослепительной улыбкой.
– Я уже говорила: инстинкт самосохранения. Но когда налетает современный хищник, скажем, инвестор в транснациональную информационную систему, безопаснее не спать.
– Какая доля БДГ—фазы у зародыша и младенца? – выпалил Кэмден.
– Опять—таки рудимент. Мозг прекрасно развивается и без нее.
– А восстановление нейронов во время медленной фазы?
– Верно. Но оно может происходить и во время бодрствования, если молекула ДНК запрограммирована на это.
– А производство энзимов роста?
Сьюзан опять поглядела на него с восхищением.
– Продолжается. Генетическое регулирование привяжет его к другим изменениям в шишковидной железе.
– А...
– Побочные эффекты? – встряла миссис Кэмден.
Сьюзан повернулась к Элизабет Кэмден. Она и забыла о ее присутствии.
– Хороший вопрос. – Сьюзан сделала паузу; она наслаждалась. – По сравнению со своими сверстниками неспящие дети, уровень интеллектуального развития которых не корректировался, более умны, жизнерадостны и лучше решают задачи.
Кэмден вынул сигарету. Эта архаичная привычка неприятно поразила Сьюзан. Затем она поняла, что Роджер Кэмден скрывает свои чувства этим демонстративным жестом.
– Позвольте мне объяснить, – сказала Сьюзан. – Сон возникает потому, что осаждаемая со всех сторон нейронами кора старается разобраться в возникающих образах и воспоминаниях, затрачивая на это уйму энергии. Если исключить эти издержки, мозг не будет страдать от испаза и сможет лучше справляться с поступающей извне информацией.
Врачам уже более полувека известно, что антидепрессанты полностью подавляют БДГ—фазу. Последние исследования доказали также справедливость обратного. Неспящие дети – жизнерадостные, открытые... веселые.
– А какой ценой? – миссис Кэмден изо всех сил сохраняла невозмутимость, но губы ее дергались.
– Никакой. Никаких побочных воздействий.
– Пока! – резко возразила миссис Кэмден.
Сьюзан пожала плечами:
– Пока.
– Им же всего четыре года!
Онг и Креншоу пристально смотрели на нее. Жена Кэмдена заметила это – она откинулась назад и поплотней запахнула шубку, ее лицо стало бесстрастным.
Кэмден выпустил облако дыма.
– За все надо платить, доктор Меллинг. – Сьюзан понравилось, как он произнес ее имя.
– Как правило – да. Особенно при генетических вмешательствах. Но мы не обнаружили ничего отрицательного. – Она улыбнулась Кэмдену. – Неужели слишком трудно поверить, что единственный раз природа дала нам нечто по—настоящему прекрасное, полезное? Без скрытых подвохов?
– Не природа. Разум людей, подобных вам, – ответил Кэмден. Эти слова поразили Сьюзан больше, чем все сказанное ранее. Финансист не сводил с нее глаз. В груди Сьюзан что—то сжалось.
– Полагаю, – заметил доктор Онг, – что мы немного вышли за рамки нашего совещания. Мистер Кэмден, если у вас нет больше вопросов, может быть, мы вернемся к правовым аспектам, затронутым мисс Салливан и мистером Яворски. Благодарю вас, доктор Меллинг.
Сьюзан кивнула. Даже не глядя на Кэмдена, она чувствовала его присутствие.
Дом выглядел примерно так, как она представляла, – громадное сооружение в стиле Тюдор на берегу озера Мичиган к северу от Чикаго. Между воротами и домом густо росли деревья, а к волнам озера тянулось открытое пространство. Спящую траву покрывали пятна снега. Сьюзан работала с Кэмденами уже четыре месяца и сегодня впервые навестила их.
Приехала еще одна машина. Грузовик по изогнутой подъездной дорожке подрулил к служебному входу в торце здания. Один из рабочих позвонил в дверь; второй начал выгружать из кузова детский манеж в пластиковой обертке. Розовые и желтые кролики на белом фоне. Сьюзан на мгновение зажмурилась.
Кэмден сам открыл ей. Похоже, он изо всех сил пытался скрыть беспокойство.
– Зачем вы приехали, Сьюзан!
– Решила предупредить ваш визит, Роджер. Миссис Кэмден дома?
– В гостиной.
Кэмден провел ее в большую комнату с камином. Английская мебель, репродукции картин, изображающих собак или корабли... все висит дюймов на восемнадцать выше, чем следовало бы. Наверное, интерьером занималась Элизабет. Она не встала со своего кресла, когда вошла Сьюзан.
– Я отниму у вас несколько минут, – сказала Сьюзан. – Мы получили результаты анализов аминокислот, ультразвукового обследования и теста Лэнгстона. Имплантированный зародыш развивается нормально. Однако возникло осложнение.
– Какое? – Кэмден достал сигарету, взглянул на жену и положил сигарету обратно.
– Миссис Кэмден, по чистой случайности в ваших яичниках в прошлом месяце развились яйцеклетки. Мы взяли одну для генной хирургии. Вторая яйцеклетка тоже была оплодотворена. Вы носите в себе два зародыша.
Элизабет Кэмден застыла:
– Близнецы?
– Нет, – ответила Сьюзан и тут же поправилась: – Я хочу сказать, да. Они близнецы, но генетическим изменениям подвергся один. Другой будет так называемый нормальный ребенок. А я знаю, что вы не хотели такого.
– Да. Я не хотел, – сказал Кэмден.
– А я хотела, – выговорила Элизабет. Кэмден бросил на нее яростный взгляд и на сей раз закурил. Сьюзан подозревала, что Кэмден затягивается чисто машинально.
– Влияет ли на зародыш присутствие другого плода?
– Нет, – уверила Сьюзан. – Конечно, не влияет. Они просто... сосуществуют.
– Вы можете сделать аборт?
– Придется изъять оба зародыша. Удаление немодифицированного эмбриона вызовет изменения в плаценте и, возможно, спонтанный выкидыш второго. – Она глубоко вдохнула. – Разумеется, есть и другой путь – начать все с начала. Но, как я уже говорила, вам очень повезло, что искусственное оплодотворение произошло всего лишь со второй попытки. Некоторым парам требуется восемь или десять попыток. Если придется все повторить, процесс может весьма затянуться.