Синичья гора

Родители, увидев вошедшего во двор перепачканного сына, не нашли для него доброго слова, а только обругали за то, что бросил вчера коров на пастбище. Хотел было мальчик поведать им о великом чуде, да не успел и рта раскрыть.

– Некогда мне, Тимофей, россказни твои слушать, – осекла его мать, – дел невпроворот. Ступай, курей покорми!

Кротко исполнил Тимофей родительскую волю, а потом, умывшись и вычистив одежду, поспешил в церковь святого Георгия. Там увидел он ту самую икону, с которой дважды сходила к нему Богородица. Пал перед ней на колени пастушок и стал молиться. Редкие прихожане дивились такому усердию глупого отрока, кивали на него и усмехались. Вероятно, не посещала души их Благодать Господня, оттого и не верили они в Бога, а ходили в церковь так, по привычке. Оттого и горячая молитва пастушка казалась им глупостью.

– Вот уже третий час не идёт из церкви, – удивлялись одни.

– Да что с него взять, дурак он и есть дурак, – подхватывали другие. – Когда в голове ветер свищет, немудрено часами так вот стоять.

– Ох, за что ж такое родителям наказание? – притворно сокрушались третьи.

Выйдя из церкви, не пошел Тимофей домой, а двинулся по торговой улице, заглядывая в лавки, словно намеревался купить дорогого товару.

На скорняжном дворе нанялся он в работники. Весь день таскал Тимофей огромные чаны с водой и перемешивал отмокавшую кожу в баркасах1. Хозяин не давал ему и минуты на отдых, желая получить от работника двойной труд за оговорённую плату. К вечеру еле стоял Тимофей на ногах от усталости. Когда же получил от хозяина деньги, купил в лавке чёрствого хлебу, а остатки заработка раздал нищим.

Когда у скорняка работа кончилась, пошел Тимофей трудиться в ткаческую мастерскую. Там грузил он на подводы рулоны льняного полотна, сукна и грубой сермяги. По вечерам у хлебной лавки его уже ждали убогие, вдовы и сироты – раздавал Тимофей бездольным всё, что получалось заработать за день, оставляя себе лишь краюху.

Так пошел отрок странствовать по весям2, нанимаясь всюду на подённую работу. Вечером раздавал он заработанное нуждающимся, а ночь проводил в молитве, вдали от людских глаз.

Глава 4. Кузница

В деревеньке Выбуты нанялся Тимофей на работу к одноглазому кузнецу Самсону, кузня которого стояла у старого кладбища возле церкви Ильи-пророка на берегу реки Великой. Ковал Самсон сохи и плуги для вспашки, слыл большим мастером воинского доспеха, а также делал крепкие цепи, которые называл кузьмою. «Узловат кузьма, развязать нельзя» – хвалился он, отдавая цепь покупателю. Тимофею он сказывал, что архангел Михаил сковал дьявола цепями, сработанными божьими кузнецами Кузьмой и Демьяном.

Жил Самсон бобылём и был человеком угрюмым и нелюдимым. Поначалу Тимофею крепко доставалось от него за невольные промашки в работе. Но по слову Богородицы пребывала с отроком неотступно Благодать Божия, с которой легко сносил он любые невзгоды и уязвления. Постепенно приноровился отрок так споро управлять огненным горном, что уже и сам Самсон нет-нет да и удостаивал работника скупой похвалы.

Все заработанные деньги, как и прежде, раздавал Тимофей нищим на паперти Ильинской церкви, а по ночам молился, глядя на звезды, выкованные, по словам Самсона, Кузьмой и Демьяном. Снились отроку святые кузнецы – как поймали они змея, истреблявшего людей, запрягли в выкованный ими плуг и пахали на нём землю от моря и до моря.

Провел Тимофей в работниках на кузне несколько лет. За то время много чего свершилось окрест3. Сам царь Иван Васильевич собрал русское войско в Великолукской крепости и двинул его на Полоцк, чтобы защитить церкви и святые иконы, доставшиеся на поругание литовскому князю Сигизмунду. После трёхнедельной осады царь Иван IV занял город и вернул в Спасский монастырь святой крест Ефросинии Полоцкой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «