Спасение беглянки

«Да уж, женщины во все времена были неравнодушны к нарядам, – вздохнула Надежда, – сидит на печи побитая, плачет, а о новой шубке мечтает…»

Рядом со сценой стоял русоволосый юноша в традиционной косоворотке. Надежда узнала в нём Антона – сына Марины. Поневоле залюбовалась им: кудри молодого человека развевал летний ветерок, взгляд серых глаз устремлён вдаль, на чётко очерченных губах играет улыбка. Щёки его ещё не утратили детской нежности, но на скулах вот-вот проступит первая щетинка. «Как добрый молодец из русской сказки», – подумала Надежда.

На сцену вышел другой коллектив. Надя подошла к раскрасневшимся после выступления артисткам.

– Марина, а серёжки – это тоже реконструкция? – поинтересовалась она, разглядывая ажурные серебряные шарики на круглых подвесках в ушах женщины.

– Совсем недавно сделали, – охотно ответила та. – Это височные колты в виде серёжек – современное украшение по мотивам древних. Новгород, десятый-двенадцатый век.

– Красиво, – оценила Надя, – а сегодняшние ваши наряды из какой местности?

– Такие сарафанки носили уральские казачки и часть оренбургских. Их называют сакмарскими, – Марина очень увлекалась этой темой, много знала и могла часами рассказывать о старинных традициях, песнях и костюмах…

Под навесом жарились шашлыки, повар-кулинар в русской рубашке ловко переворачивал блины на круглых сковородках, орудуя ими, как жонглёр в цирке. По округе разлетались аппетитные ароматы.

Коробейник в красной рубахе предлагал попробовать медовухи.

– Испить из этого кубка, что ли? – высказала намерение Надежда. – Я никогда не пробовала медовухи.

– Надюха, прежде чем это пить, надо посоветоваться с врачом, – возразил верный соратник Серёга, оказавшийся поблизости.

– С психиатром? – уточнила она. – Это ты свои услуги предлагаешь?

– С эпидемиологом, – ответил товарищ, – и с наркологом ещё! Отравиться захотела? На улице самодельный алкоголь распивать собралась!

– Да почему сразу – алкоголь? И не привезут же на такой праздник плохие продукты, – возразила Надежда, но от коробейника отошла.

Начался обряд завивания берёзки. Представители разных творческих коллективов сошлись в одном хороводе.

– Наши предки считали, что с помощью таких обрядов можно взять у берёзки красоту и силу, – прокомментировал подошедший Виктор Михайлович Саянин, председатель областного Русского центра.

– Наивные-е, – вздохнул Серёга.

– Ну почему же? Это народные традиции, а в них заложена жизненная мудрость, – назидательно произнесла Надя.

Украшенные лентами венки под песенное сопровождение пустили по реке. Собравшиеся провожали их взглядами, пока те, уносимые течением, не скрылись за поворотом.

Ленивое вечернее солнце купалось в зеркальной глади реки, медленно разливаясь красновато-золотой мерцающей дорожкой, и, постепенно угасая, стекло за горизонт, оставив в небе багряное зарево, отражающееся в воде.

– Закат-то какой! Только картины писать, – восхитилась Надежда красотами родной природы. – Серёга, слушай-ка, посоветуй мне, какие витамины попить, чтобы до отпуска продержаться? – обратилась она к верному соратник у. – Я что-то быстро уставать стала, и спать постоянно хочется. Купила какие-то… первые попавшиеся, но от них только аппетит повышается.

– У-у, как всё у тебя… Витамины тут уже бессильны! И, знаешь, что я тебе скажу, Надюха? Только ты не обижайся!

– Ну, говори, – милостиво разрешила Надежда.

– Замуж тебе пора, Устинова! А то нервная ты какая-то…

– Да отстань ты, Серёжка! Вечно ты, – отмахнулась Надя, подумав, что он не так уж и далёк от истины. Недаром – психиатр! – А… за кого? – вдруг спросила она, предположив, что ему стало известно о предстоящих изменениях в её личной жизни. Для всех, кроме закадычной подруги Натальи, она эту новость пока держала в секрете… до поры до времени.

– Чего – за кого? – не понял Сергей.

– Замуж – за кого? – повторила она вопрос.

– Ну, ты, слушай… То «отстань», то сразу «за кого»! Я-то откуда знаю! Выходи, да и всё! Сваха я тебе, что ли, Устинова? В смысле психического здоровья – тут я могу посоветовать, а за кого замуж… это не к психиатру!

– Ой, ну началось! Спросить уже нельзя!

– Так смотря о чём!

– Я вообще-то про витамины спросила, ты сам мне про «замуж» начал советовать.

Виктор Михайлович Саянин с супругой Ольгой Владимировной прогуливались вдоль берега, любуясь закатом.

– Хороший день сегодня! И погодка не подкачала, – он был в приподнятом настроении.

– И коллективы все приехали, никто не подвёл, – откликнулась Надежда, – а вы волновались!

– Статью напишешь, Надя? О сегодняшнем празднике…

Центр выпускал по особым случаям газету «Русский путь», и многие представители сей достопочтенной организации периодически печатали свои статьи в этом издании.

– Конечно, – согласилась Надежда.

– Только поторопись! Три дня тебе хватит?

– Вполне, – кивнула Надя, намереваясь освободиться гораздо раньше, потому что через три дня она обещала быть у Юрия.

Нина пошевелилась, и запястье Александры пронзило острой болью, оторвав её от воспоминаний.

– Ой, Нин, ты потише!

– Да мне самой больно, но и сидеть так уже невозможно, – пожаловалась девушка.

– А-а? – обернулся «Ёжик».

Подруги испуганно примолкли, а Саша в мыслях вновь вернулась в недавнее прошлое…

…Однажды в заведении Мехмеда появился новый посетитель – молодой представительный турок. Он положил глаз именно на неё, изъявил желание уединиться с ней в приватном кабинете. Вёл себя незнакомец вполне сдержанно, ничего, кроме танца, не требовал. Говорил по-русски совсем без акцента, но часто путал падежи, время и форму глаголов, или некоторые слова употреблял не к месту и не по назначению. Балкан – так звали молодого человека – стал появляться часто, из всех девчонок выделял Александру и с весьма заметным для окружающих постоянством оказывал ей внимание. Обычно она исполняла для него приватный танец в одной из специально оборудованных, завешанных зелёным бархатом ниш, а потом они в течение полутора-двух часов сидели вместе на небольшом диване. Пили вино, ели фрукты, разговаривали о пустяках. В сущности, все беседы их были о танцах, о погоде и о настроении…

Александра уже ждала этих встреч. В один из таких дней, как обычно, они заняли отдельное помещение. Не дожидаясь, когда девушка начнёт танцевать, Балкан нежно взял её за руку, чего раньше себе не позволял.

– Маша, надо говорить, – сказал он тихо.

– Давай поговорим, – согласилась она, не предполагая ничего особенного.

– Ты мне понравишься. Не так, как танцовщица… как женщина, – признался он, и она почувствовала его волнение.

– А как танцовщица – не «понравлюсь»? – спросила девушка с грустной улыбкой.

– И так – тоже, – кивнул он. – Прости, я по-русски… не совсем хорошо…

– Да нет, ты нормально говоришь, – отметила она, – и совсем без акцента… только слова некоторые смешно коверкаешь.

– Маша, я хотел забрал тебя отсюда… и увёз к себе.

– Нам не разрешают уезжать.

– Ты не понимают, Маша. Я тебя совсем отсюда забирал, наверное.

– Совсем? – сердце Александры застучало, как ей показалось, непозволительно громко, она приложила руку к груди.

– Что, плохо? – встревоженно спросил он.

– Нет, всё хорошо, – неуверенно проговорила она.

– Маша, ты согласилась? – уточнил он.

– Балкан, но ведь я – собственность хозяина этого клуба, – ответила Александра.

– Что «собственность»? – засмеялся мужчина. – Ты…

– Ты даже не знаешь, что здесь девушек покупают? – перебила она.