Страница 8 из 91
— Магия заблокирована, но если возникнут проблемы, немедленно сообщи, — несколько резко произнес он.
Сперва я и не поняла, кого Шандор имел в виду, а потом детали ночного кошмара всплыли в памяти. Я прикоснулась к шее в поисках ошейника, но ничего не почувствовала.
— Руническая вязь надежнее металла, — скупо пояснил Шандор, и мне в спину ударил резкий порыв ветра.
Шандор трансформировался в воздухе. Переход из одной формы в другую был мгновенным: только что в небо, нарушая все законы тяготения, поднимался мужчина, как в следующий миг солнце заслонили крылья бронзового дракона. Он казался невероятно огромным, в каждом движении чувствовалась мощь, бронзовый не просто парил, а царил над землей, всем своим видом показывая, кто здесь хозяин, но отчего-то сейчас столь явная демонстрация силы не раздражала. Дракон был настолько великолепен, что сердце подскакивало к горлу, а в коленях появилась предательская слабость. Так бы весь день и любовалась.
— Какой же он потрясный, — еле слышно выдохнула я, и потрясный дракон едва не впечатался в высоченную ель, коварно растущую на лесной опушке.
Затем раздался сердитый рык, и Повелитель бронзовых драконов устремился ввысь, чтобы раствориться среди облаков.
Только тогда я опустила голову и обнаружила, что девушка, стоявшая на крыльце, исчезла. Вместо неё на нем теперь сидели два чумазых мальчика и рассматривали меня с настолько бестактным интересом, что я почувствовала себя бабочкой, нанизанной на булавку.
— А говорят, что серебряные девы уродливые, — разочарованно констатировал один.
— Маскировка магией обмана! — уверенно заявил другой. — Под чарами она еще та страхолюдина.
— А вас не смущает, что я вас слышу? — не выдержала я.
— Неа, — первый широко улыбнулся.
— Все знают, если вывести менталиста из себя — он тут же покажет свое истинное лицо, — подхватил второй и продолжил сверлить меня хитрющим взглядом.
Вот и чего они от меня ждут? Что я брошусь доказывать, что моя внешность настоящая? И все-таки слова мальчиков о ментальной магии меня насторожили. Не этих ли способностей опасался Шандор, когда утверждал, что заблокировал мою магию?
— Теод, Нэд, прекратите! — Брианна на пару секунд выглянула из окна и снова исчезла, следом раздалось извиняющееся: — Поднимайся ко мне. У меня саламандра делится, а эти разгильдяи едва её очаг не застудили. Просила же присмотреть!
Саламандра?! Делится?! Плевать с кем и чем, но я уже хочу это увидеть!
В домик я вбежала на всех парах и едва не споткнулась о стоящие у порога корзины и ящики. Ба! Да тут целый склад горючего: травы, хворост, солома, уголь, какие-то неизвестные красновато-коричневые булыжники.
— Когда дух стихии готов разделиться, он становится очень прожорливым. — Брианна поманила меня к камину. — Редко кому удается увидеть саламандру в такой момент.
Я подошла к очагу, в глубине которого опоясывало круг красно-рыжее пламя. В центре, на горке раскаленного пепла, подергивалась красная ящерка, и дрыганья эти до того напоминали предсмертные конвульсии, что я просто не смогла промолчать:
— А вы точно её не перегрели?
— Что ты! Огненного духа нельзя перегреть, только заморозить.
— Ага… — глубокомысленно протянула я.
Нет, раз уж решила, что буду обживаться, то надо казаться своей в доску, а то драконицей уже обозвали, ещё и ведьмой объявят да предложат погреться... на костре! Хотя нет, святая инквизиция к драконам никакого отношения не имеет. Здесь у нас другая сказка, и мне чертовски хотелось бы знать, как в ней добраться до заветного “и жила она долго и счастливо, а домой вернулась по первому требованию”.
Пока я размышляла над нелегкой судьбой огненной ящерицы, та задрожала особенно сильно, а потом скрутилась, сжалась в комок и резко распрямившись, скатилась по пепельному склону. Зато на его вершине осталась сидеть ещё одна, размером поменьше, но такой же расцветки, и таращилась она отчего-то прямо на меня.
— Чего застыла? Хватай глиняный горшок и сыпь в него угля побольше. И трав не жалей. Они покой в дом принесут. Вот какой очаг сейчас сотворишь, такой и греть тебя станет.
Я растерянно осмотрелась в поисках хоть какого-то намека на глиняную утварь, затем каким-то чудом углядела среди пучков трав пузатый сосуд. Опустившись на колени, щедро сыпанула в него угля, потом добавила несколько красных камешков и только после этого немного соломы и трав. Вроде как подстилка получилась. Удобно, наверное, хорошо… гореть будет!
Не успела я приблизиться к камину, как новорожденная саламандра встала на задние лапки и прыгнула, приземлившись четко в глиняный горшок, а там уже совсем по-хозяйски залила все огнем. Первыми вспыхнули травы. От едкого запаха у меня запершило в горле, а потом и вовсе слезы ручьем потекли, поваливший из горшка дым не имел никакого отношения к травам.