Страница 7 из 37
Пока он говорил, его кулаки сжимались и разжимались. И я понял, что драка для него – это жизнь, единственное, что он умеет и любит делать. Но такие торпеды долго не живут.
– Ты действительно можешь отсюда выбраться? – спросил он совершенно серьезно.
– Могу.
– Я с тобой. Понимаю, ты хочешь мне помочь не просто так, за так в этом мире никто ничего не сделает. Я сделаю для тебя все, малыш. В конце концов они меня опять схватят, если ищут всерьез – спрятаться невозможно. Но я хочу успеть. Хочу потолковать с тем пареньком, что засунул меня сюда. Он мне жизнь притушил, так я его загашу.
Тут я невольно поежился – говорил он всерьез. Это было ясно как божий день.
– Я вытащу тебя отсюда, – пообещал я. Но поклялся про себя, что прослежу, чтобы он не встретился с объектом своей мести. Этого мне только не хватало – начать карьеру преступника с соучастия в убийстве.
Савелий немедленно взял меня под свое покровительство. Пожал мне руку, едва не сломав пальцы своей железной хваткой, и повел к своим парням.
– Это Серёга, – сообщил он им. – Прошу любить и жаловать. Если кто его тронет – будет иметь дело со мной.
На их физиономиях появились угодливые улыбки, посыпались вполне лицемерные заверения в вечной дружбе, но, по крайней мере, меня они не тронут. Теперь я был под защитой могучих кулачищ Савелия, один из которых покоился на моем плече, когда мы возвращались с прогулки.
– Как ты это провернешь? – спросил мой новый друг.
– Утром расскажу. Тут надо еще кой‑чего обмозговать, – соврал я. – До встречи.
Из этой дыры мне хотелось выбраться не меньше, чем ему. Только по совершенно другой причине. Его вела месть, а меня – разочарование. Потому что здесь отсиживали неудачники, сплошные неудачники, а я привык считать себя победителем. И что из этого следует? То, что надо быстренько провести рекогносцировку.
Следующие двадцать четыре часа я разрабатывал варианты побега. Механические замки внутри всей психушки я бы открыл без особых усилий, во всяком случае, моя отмычка не знала проблем с дверью камеры. Но как быть с воротами во дворе – те запирались с помощью электроники. Было бы время да подходящий инструмент, я бы справился и с ними. Но там сидит охрана, прямо над воротами, в сторожевой будке. Этот маршрут, выходит, не годится, впрочем – как и любой прямой путь. Делать нечего, надо в подробностях выяснить планировку.
За полночь я вылез из‑под одеяла и стал собираться на разведку. Нет, никаких ботинок – надо быть совершенно бесшумным, так что лучше всего сгодятся три пары носков, надетых друг на друга. Я запихнул в постель под одеяло лишнюю одежду – чтобы койка не выглядела пустой, если вдруг кому придет охота взглянуть в камеру. Валера, знай себе, беззаботно посапывал. Аж похрапывал, так что я спокойненько отомкнул замок и выскользнул в коридор.
В коридоре тускло горело ночное освещение, отовсюду доносился храп. Я вышел на лестничную площадку и осторожно глянул вниз. Этажом ниже охранник внимательно смотрел футбол.
Беззвучно, словно тень, я пробрался на следующий этаж. Никакого разнообразия – те же камеры. Точно так же и следующий, а он был уже последним. Выше некуда. Оставалось возвратиться назад. И тут я увидел что‑то металлическое в дальнем углу коридора. Ну, риск – дело благородное, и я быстренько направился туда.
Этот металл, тускло блестевший в полутемном коридоре, оказался ступеньками железной лестницы, которая вела куда‑то наверх. Понятное дело, я немедленно взобрался по ней и обнаружил сверху люк. И слишком уж надежно запертый – это я понял не сразу. Замка не было! Должен ведь быть и замок, но в темноте обнаружить его мне никак не удавалось – поверхность люка была абсолютно гладкой.
Спокойно, парень. Если что‑то закрыто, то должен быть и замок. Паника вещь хорошая, только мешает вспомнить, что головой не только едят. Так. Замок быть должен. Или задвижка. На самом люке нет ничего похожего. Что из этого следует? То, что замок должен быть на раме люка. Правильно – я провел рукой по холодному железу и немедленно его отыскал.
Что значит корректно поставить вопрос! Я достал отмычку, вставил в замок, и через несколько секунд то, что должно было щелкнуть, – щелкнуло. Я откинул люк, выбрался наверх и закрыл его за собой.
Я был на воле! Ну, правда, стоял на крыше, зато, по крайней мере, меня обдувал прохладный ветерок. Звезды светили так ярко, что можно было разглядеть поверхность крыши. Ничего особенного. Широкая и ровная крыша, кое‑где – вентиляционные люки и печные трубы. Невысокий парапетик‑перила. Какая‑то большая тень заслоняла небо. Что за штука? Подойдя поближе, я услышал звук падающей воды. Цистерна. Так. А что внизу? Тоже ничего особенного: залитый светом и тщательно охраняемый больничный двор. А с другой стороны?
А вот с другой стороны все было куда интересней. Там тоже был двор, только – освещенный светом единственной лампы. Там валялись какие‑то пустые ведра, бочки и прочая тара, а в стене виднелись тяжелые ворота. Понятное дело, что закрытые. Но раз человек что‑то закрыл, то он может это открыть – пусть даже это будет другой человек. А именно – я.
Да, приходилось мириться с тем прискорбным фактом, что крыша располагалась на высоте пяти этажей, но и тут можно будет что‑нибудь придумать. По крайней мере – найти другую дорогу на задний двор. У меня есть еще шесть дней, и другие варианты попасть туда найдутся. Начинало холодать, я зевнул и поежился. На сегодня достаточно, пора и баиньки.