Страница 8 из 17
Более того, германские ведомства даже выражали опасения, что подобные планы существуют у руководства СССР. В одном из сообщений немецкого МИД 1942 г. говорится, что советский посол в Турции якобы предложил Константинопольскому Патриарху финансовую помощь и попросил прислать в Советский Союз двух священнослужителей, чтобы они «помогли вернуть народ к прежней вере». В сообщении отмечалось, что здесь «видна старая московская цель – Царьград», но Константинопольский Патриарх, «кажется ближе к Белому дому, чем к Москве». МИД подчеркивал, что Православная Церковь снова является немаловажным инструментом международной политики, и то, что сейчас еще остается тактикой и пропагандой, «завтра может получить исторический вес»[53]. Этот заключительный вывод был справедливым, но информация о просьбе советского посла прислать в СССР священнослужителей, скорее всего, не соответствовала действительности, хотя в аналитической записке немецкого МИД от 15 июня 1944 г. упоминалось, что Вселенская Патриархия «вообще не ответила» на советскую просьбу начала войны «о присылке православных священников и учителей»[54].
Впрочем, в аналитическом обзоре «Позиция коммунистического государства по отношению к Православной Церкви», составленном в 1952 г. для американской разведки, говорилось, что в середине января 1943 г. советский генеральный консул в Стамбуле посетил Фанар, передав на рассмотрение соглашение между Константинопольским Патриархом и Русской Церковью. В ходе беседы последовало предложение дипломата прислать молодых священников в СССР, но Патриарх Вениамин отклонил его, указав на трудность получения от турецких властей необходимого разрешения. «В это время в Стамбуле прошел слух, что в советском посольстве подготовляется создание домовой церкви для пропагандистских целей»[55].
Весной 1943 г. в русской эмигрантской печати появилась информация о намерении Сталина, для доказательства своего «благорасположения» к Церкви, восстановить общение между Московским и Вселенским Патриархатами. С данной целью он якобы собирался направить в Стамбул особую делегацию из представителей Русской Церкви, но Патриарх Вениамин не был расположен ее принять, так как опасался, «что это обстоятельство стало бы в противоречие общей политике Турецкого государства»[56]. Правда, никаких сведений о подобных планах советского руководства в первой половине 1943 г. в российских архивах найти не удалось.
К этому времени по требованию антихристиански настроенного нацистского руководства были свернуты почти все связи Немецкой Евангелическо-Лютеранской Церкви (ЕЛЦ) с Православными Церквами Балкан. 9 декабря 1942 г. МИД известил начальника Международной службы ЕЛЦ епископа Хеккеля
о прекращении финансирования пребывания стипендиатов этих Церквей в Германии и вообще о принципиальной нежелательности межцерковных связей. В ответном письме от 30 января 1943 г. епископ выразил готовность ликвидировать стипендиальную работу, хотя, проанализировав церковную ситуацию на Балканах, не согласился с внешнеполитической целесообразностью этого указания. В то же время Хеккель отказался полностью прекратить контакты с Православными Церквами Юго-Восточной Европы и заявил, что видит в письме МИД «генеральное выражение недоверия» Международной службе ЕЛЦ[57]. Правда, как раз МИД был в этом не виноват, его чиновники не были согласны с полученными ими из Рейхсканцелярии указаниями, но оказались вынуждены подчиниться.
В то время как нацистская Германия сократила возможности своего воздействия на Константинопольскую Патриархию, союзники по Антигитлеровской коалиции, наоборот, активизировали подобные контакты. 17 июня 1943 г. Патриарх Вениамин принял англиканского епископа Гибралтарского Харольда Букстона, а в июле во время встречи с польским послом в Турции выразил ему соболезнование в связи с гибелью в авиационной катастрофе польского премьер-министра в эмиграции В. Сикорского[58].
Особенно активные связи Англиканская Церковь поддерживала с экзархом Константинопольского Патриарха в Центральной и Западной Европе митрополитом Фиатирским Германом (Стринопулосом). Так, в сентябре 1943 г. представители Англиканской Церкви во главе с епископом Лондонским участвовали в совершенным этим митрополитом богослужении для греков в соборе св. Павла, а в декабре Владыка Герман присутствовал на церемонии рукоположения нового англиканского епископа Иерусалимского В. Стеварта в Вестминстерском аббатстве Лондона. В том же месяце все высшие иерархи Англиканской Церкви поздравили митрополита с 21-й годовщиной его служения в качестве экзарха[59].
В 1943 г. известный американский епископ Спеллман 14 дней находился в Стамбуле и много раз встречался с патриархом; в том же году МИД Великобритании отозвал из Турции своего посольского священника, так как он не уделял должного внимания связям с Константинопольской Патриархией, и назначил очень активного в этом плане священника Хучессона. Правда, турецкие власти, препятствовавшие усилению греческого элемента в Стамбуле, стремились контролировать любое политическое влияние на Вениамина I. В частности, подобные попытки английского посольства привели в 1943 г. к тому, что некоторые греки – турецкие подданные из окружения патриарха были на длительное время интернированы (а потом освобождены без объяснения причин задержания)[60].
Вскоре к английскому и американскому прибавилось влияние из Советского Союза. После избрания в сентябре 1943 г. Патриархом Московским и всея Руси митрополита Сергия (Страгородского) Патриарх Вениамин довольно быстро приветствовал это событие, что стало большим ударом для германских ведомств. Константинопольский Патриарх прочел лично, а также на заседании своего Священного Синода братское послание владыки Сергия от 18 сентября. В аналитической записке немецкого МИД от 2 октября уже отмечалось, что выборы в Москве признали два Патриарха – Константинопольский и Александрийский. При этом Патриарх Вениамин I не только официально признал их, но и участвовал в большой благодарственной экуменической молитве об улучшении положения Русской Церкви. Правда, после письма греческого короля Георга из Каира о большевистских обманных маневрах у Константинопольского Патриарха снова появились колебания, но они были временными[61].
19 октября немецкая информационная служба сообщила из Анкары о том, что планируется поездка Московского Патриарха в Стамбул и финансовая поддержка им Константинопольской Патриархии, так как она перестала получать деньги от греческого правительства в эмиграции. На следующий день, 20 октября, референт немецкого МИД Колреп в докладной записке Партийной канцелярии «Панправославные цели Сталина на Балканах» вообще указал, что «Сталин уже около года переводит Константинопольскому Патриарху большие денежные суммы»[62].
В меморандуме Рейхсминистерства занятых восточных территорий «Красный Патриарх» от 15 декабря 1943 г. с горечью констатировалось: «СССР будет продолжать царскую политику использования Русской Православной Церкви во внешней политике, прежде всего на Балканах, где она пользуется большим авторитетом… Также планируется посещение делегацией Русской Церкви Ближнего Востока – Иерусалима, Александрии и возможно Константинополя. Несомненно, что Сталин посредством нового патриарха преследует старые русские цели на Ближнем Востоке. Советская внутренняя и внешняя политика будет все сильнее пребывать под знаком Красного Патриарха. Становится ясно, что христианские Церкви всего мира разыгрывают против Рейха и национал-социализма»[63].
53
BA, R 90/129, Bl. 29.
54
АА, Inland I-D, 4781.
55
Власть и церковь в Восточной Европе. 1944–1953 гг. Документы российских архивов: в 2 т. / Сост. Т.В. Волокитина, г. П. Мурашко, А.Ф. Носкова. Т. 2. М., 2009. С. 1006.
56
Церковное обозрение. 1943. № 6. С. 7.
57
BA, R 5101/23174, Bl. 104.
58
Orthodoxia. Juni 1943. P 139, Juli 1943. P 167.
59
Church Times. 1.10.1943. P 507, 10.12.1943. P 643; Katholik. 1.01.1944. P 5.
60
АА, Inland I-D, 4781.
61
Ebd., 4797.
62
Ebd., 4779.
63
BA, R 6/178, Bl. 67.