Право на счастье

— В чём? — Никита нахмурил брови и уставился на говорливую даму.

— Да кто его знает? Говорят, что она что-то на своей работе проворачивала, а на мужа всё свалила. А ведь она ему по гроб жизни благодарна должна быть. Без рода, без племени, приезжая, ребёночка нагуляла, а он не посмотрел — в жёны взял! Ну, понятно, сердился иногда, ну так у всех бывает — заслужила если, получи. Он на многое жаловался, совета спрашивал.

В это время распахнулась дверь и на крыльцо корпуса, украшенного яркими портретами мультяшных героев, вышла Инга и, видимо, заведующая в накинутом на плечи пальто. Они тепло попрощались, о чём-то ещё переговорили, и Инга быстро спустилась по ступеням.

Никита повернулся к сплетницам, что уже в предвкушении новой порции грязи стянули губы в ехидных улыбках, и уверенно сказал:

— А фамилия Димитрия не Горелов случайно? — и увидев кивок в ответ, продолжил: — Димитрий ваш скотина и сволочь последняя был. Он наркотиками торговал, людей убивал! И жену свою заставлял, но она отказывалась, за что её и наказывали. И ребёнка он со своими дружками у матери отобрал и грозился убить, если она не согласится наркотики по городу возить.

Он говорил и видел, как открылись рты, а в глазах уже плескались новые порции сплетен и выдумок.

— А Инга Артуровна помогла следствию, смогла банду душегубов на чистую воду вывести, чуть не погибла, но спасла и себя, и дочь. Ей скоро орден вручат за героический поступок! Потому и машину выделили.

Инга вышла из калитки и оглянулась по сторонам. Вдруг её лицо украсила искренняя улыбка и она радостно кивнула Никите, затем повернула голову, скупо произнеся:

— Добрый день, — и чуть склонила голову, здороваясь с сидящими женщинами.

— Ингочка, как давно тебя видно не было, что же ты не появляешься дома?

Инга глубоко вздохнула и, глядя в глаза Никите, тихо ответила:

— Я тут больше не живу. Прощайте. — Она шагнула в сторону от лавочки, будто не желала иметь ничего общего с лицемерками, что были для неё олицетворением прошлого.

Никита развернулся и протянул ей руку, она чуть помедлила и вложила свои пальчики в его ладонь.

— Надо же! А с виду и не скажешь, что бандит! Бедная девочка, каково это, с убийцей под одной крышей жить? Небось деньжищами какими ворочал? — раздалось им вслед, Никита покачал головой и усмехнулся: сейчас эти две такого напридумают, что к вечеру каждый с содроганием будет считать, что едва выжил в соседстве с бандой убийц. И это потом аукнется Горелову, когда с соседями ребята из органов говорить будут. А пока отправить Ингу домой, а ему ещё на работу. Хотя так хочется бросить всё и поехать с ней, сидеть рядом, сжимая в ладони её пальчики и вдыхать аромат розовой свечи…

…Никита поднял глаза — полночь, завтра он позволил себе взять выходной: днём прилетают Володя с Аней и маленьким Серёжкой. Если говорить честно, то Никита не представлял, как отнесётся Аня к тому, что ей придётся несколько дней находиться рядом с сестрой убийцы её матери. Да, Инга не родная дочь Бестемьянова, она тоже пострадала от рук этого наркомана и убийцы. Но одно дело понимать это, а другое — принять. Да ещё и маленькая Эрика, что вполне может быть дочерью этого ублюдка. Скрывать правду от друзей Никита не собирался, но что из этого получится, представить не мог. Хотя бороться за любимую девочку и её дочку он собирался до конца.

За окном опять шумела метель — зима в этом году была морозной и снежной. И Никита в который раз представил, как Инга и Эрика остаются без крова над головой и без денег. Он передёрнул плечами, будто увидел эту хрупкую женщину где-то в дешёвой холодной гостинице, замерзшую и голодную. Нет, никогда ни она, ни Эрика не будут нуждаться! Он потёр ладонями лицо и встал. Надо отдохнуть, хотя спать особо не хотелось.

Он сделал несколько резких рывков руками, снимая усталость и скованность в мышцах, понаклонял голову в стороны, разминая затёкшую шею, и вышел в полутьму коридора. Дверь в комнату Эрики была приоткрыта — Инга согласилась, что у дочери должна быть своя территория, где она будет хозяйкой, но всё равно старалась каждую свободную минуту проводить с дочерью. Никита заглянул в комнату и улыбнулся — тёмные волосы разбросаны по подушке, девочка крепко спала в обнимку с плюшевым медведем. Он тихо прикрыл дверь и остановился перед входом в комнату Инги.

***

Она устала, смертельно устала. И она понимала, что на этот раз ей не спастись. Инга помнила, как попрощалась с Никитой, потом попросила Григория отвезти её в торговый центр, а что было потом, она вспомнить не могла. Как она оказалась в этом тёмном переулке, в старом дворе, где гулял жуткий сквозняк, ослепляя её пригоршнями снега и склеивая намокшие ресницы? И ещё она знала, что где-то там, в темноте за ней без устали идёт какой-то мужчина.

Инга побежала вперёд, разглядев сквозь снежную пелену яркий свет празднично украшенной улицы. Надо выбраться из этих каменных джунглей, выйти на освещённые улицы, там люди, работающие магазины, там будет возможность позвонить. Она не помнила номер Никиты, но она помнила телефон Тани Осиповой. Она поможет, она сообщит Павлу. Но для этого надо выйти из этой снежной темноты.

Где-то раздался тихий щелчок. Что это? Кто-то закрыл окно или так звучит взведённый курок? Нет, надо бежать, бежать вперёд, даже если ноги уже двигаются с трудом. Инга чувствовала, что ноги промокли в замшевых сапожках. Зачем она надела их? Хотела казаться выше и женственнее, а теперь расплачивается за своё легкомыслие. Она сделала ещё шаг, но вдруг поскользнулась и упала в грязный снег, что моментально набился в сапоги, в рукава шубки, попал за воротник, обжигая ледяным холодом и заставляя сжаться от боли в замёрзших мышцах. Инга поднялась, цепляясь поломанными ногтями за шершавую стену дома. Ей показалось, что кто-то тихо кашлянул за её спиной, она рванулась вперёд, оглядываясь по сторонам. Аптека, внутри светло, но через стёкла витрин никого не видно, магазины закрыты, окна и двери затянуты ролетами. Надо найти открытую дверь в подъезд, но они все заперты, у людей теперь ключи, домофоны.

Инга наступила на маленький камушек и ощутила, как ногу свело судорогой. Холодно, как же холодно… Она с трудом переставляла ноги, почти не чувствуя ступней. Перчатки она где-то уронила, и теперь пальцы, сколько на них ни дыши, не могли согреться, невольно сжимаясь в кулаки. Инга попыталась спрятать руки в рукава, но потом просто обняла себя, стараясь хоть как-то согреть ладони в мокром и застывшем на морозе меху. Она опустила голову, борясь со встречным ветром, что задувал снег за воротник, но больше всего её беспокоило другое. Человек, что шёл за ней, всё равно её догонит. А что будет с Эрикой? Ведь она осталась в доме Прозорова. И она ему никто. А если её отберут? Как она останется одна, без мамы? Ингу качнуло в сторону, и она поняла, что силы скоро закончатся. Она беспомощно оглянулась, всматриваясь в беснующуюся вьюгу, затем подняла лицо вверх и позвала того, кому в последнее время верила больше, чем себе:

— Никита! Помоги, спаси меня, Никита!

И вдруг её ноги оказались в тёплом коконе, плечи и руки укутало нежное тепло с едва уловимыми лимонными нотками. Она расслабилась и выдохнула. Теперь она знала, что с ней ничего не случится. Инга развернулась и открыла глаза. Она моргнула несколько раз, прогоняя кошмар. Рядом с ней сидел тот, кого она звала в своём страшном сне, он завернул её холодные ноги в одеяло, накрыл плечи и держал её окоченевшие пальцы в своих горячих ладонях.

— Проснись, Инга, проснись, девочка. Ты дома, тебе никто не угрожает. Тихо, тихо, всё хорошо. Ты не одна, я рядом с тобой. Слышишь?

Инга сжала кулаки и задыхаясь спросила:

— Где Эрика?

Никита улыбнулся, укрыл её одеялом и провёл ладонью по щеке:

— Она спит. Всё хорошо.

Инга прикрыла глаза и вспомнила свои страхи. Она убегала от своего прошлого, но так и не смогла убежать. Пока сама не поняла, что оттуда, из того кошмара её может вытащить только один человек. Инга высвободила руку и протянула её Никите.