Страница 4 из 9
Ребята выскочили из подъезда. Вчерашняя сизая туча, выдавив из себя всё, что в ней было, бесследно исчезла. Без неё небо оказалось невозможно синим, а земля – невозможно белой. Снег так блестел под солнцем, что приходилось щуриться.
Хорошие склоны для катания на санках находились через пару дворов. Народу на горке собралось маловато. Наверное, большинство детей отсыпались в первый день каникул, что только порадовало Владика и Полю: кому нравится толкучка и очередь на спуск?
Трое в санки не помещались. Решили кататься по очереди и первым запустили пони. Он уселся по-собачьи и взял верёвку в зубы. Владик подтолкнул Поня в спину и санки, на мгновение зависнув на самом краешке, ухнули вниз. В ушах у Поня засвистело, с растрёпанной гривы полетели снежинки, а концы полосатого шарфа заполоскались на ветру будто флаг.
И-ги-ги-ги-ги! – разнеслось на весь двор.
Э-ге-ге-гей! – тут же отозвались Поля с Владиком.
В конце накатанной дорожки санки остановились, Понь спрыгнул с них и, радостно подскакивая, понёсся вверх.
Молодец! – похвалил Владик, забирая у Поня верёвочку.
Теперь с горы покатился он, после брата – Поля. Так друзья развлекались около часа. На очередном лихом спуске Понь потерял равновесие и перевернулся вместе с санками.
Поля, поднимающаяся на гору, ахнула: из сугроба внизу торчали только четыре ледяных копытца. Владик ахать и охать не стал, он круто развернулся и поспешил на подмогу. Хохоча, Понь выбрался из сугроба, однако, только встав на ноги, снова повалился в снег.
Всё! Я устал!
Ребята, шумно дыша, бухнулись рядом. Владик зачерпнул варежкой снег и подбросил его в воздух. Поля заворожённо наблюдала, как пляшут в солнечных лучах мелкие снежинки.
Красиво! – прошептала девочка.
Мороз взялся, и снег плохо лепится, – заметил Владик. – Хорошо, что ты успела слепить Поня вчера.
Ещё как хорошо! – Понь зажмурился от удовольствия.
Разгорячённым детям, если только они не хотят схватить ангину, долго валяться в снегу не следует. Переведя дух, ребята встали. Снежному Поню, в отличие от них, холод не грозил, но он уже достаточно належался, будучи сугробом, поэтому охотно вскочил вслед за друзьями.
Будем ещё кататься? – спросила Поля.
Нет, – ответил Владик. – Пошли лучше так погуляем.
Покинув двор с горкой, компания вышла к дороге. Асфальт на проезжей части был расчищен, но тротуар покрывал слой скользкого укатанного снега.
Понь, садись на санки! – предложил Владик.
Да! – тут же поддержала брата Поля. – Садись, мы тебя покатаем!
Понь плюхнулся на деревянный настил, ребята налегли на верёвку, и санки заскользили. Встречные прохожие удивлённо разглядывали необычный экипаж, кто-то хмурил брови, кто-то смеялся. Один пожилой господин, которого ребята обогнали, заметил им в спину:
Эк у вас всё странно получается!
Что странно? – спросил Понь, повернув голову.
Санки притормозили. Владик и Поля тоже вопросительно уставились на прохожего. Тот остановился возле ребят и пояснил:
Обычно кони людей возят, а не наоборот.
А что такого! – пожал плечами Владик. – Сейчас мы его покатаем, потом он нас – всё по справедливости!
Если бы люди санки да тележки по очереди с лошадьми возили, то на ипподроме, наверное, был бы отдельный вид соревнований. Представляете: лошади в качалках сидят, а наездники в оглобли встали? То-то смеху было бы!
Владик, Поля и Понь непонимающе переглянулись.
На иппо… где? – переспросил Владик.
Лошади на качалках. На лошадках-качалках, что ли? – недоумевала Поля.
А что такое оглобли и зачем в них вставать? – Понь почесал копытом в затылке.
Ну-у-у… – протянул собеседник. – Вы совсем, я смотрю, необразованные. Поясняю: ипподром – это лошадиный стадион. Качалки – это специальные тележки, в них сидят наездники. А оглобли – часть этих тележек: длинные палки, которые сбруей крепятся к бокам лошади. Понятно?
Понятно! – хором ответили Владик, Поля и Понь. И друг за другом добавили:
В целом.
Но не очень.
Вообще ничего.
Пожилой господин вздохнул и посоветовал:
Посмотрите фильмы какие-нибудь про бега и скачки или книжки полистайте.
А вживую это можно увидеть? – спросил Понь.
Чего ж нельзя? Езжайте на ипподром и смотрите, сколько влезет. Я сейчас как раз туда и направляюсь, через полчаса начинаются соревнования.
Понь подорвался с санок.
Идём? – обратился он к Поле и Владику.
Поля тоже оживилась – ей понравилась идея прогуляться на лошадиный стадион.
А это далеко? – Владик жестом остановил полных энтузиазма сестру и пони.
Две остановки «четвёркой», – пожилой господин кивнул в сторону подъезжающего автобуса. – Решайтесь, мои юные друзья, а я, пожалуй, поспешу. Не хочу опоздать к началу!
Две остановки – это довольно близко, – размышлял Владик. – Если быть там недолго, то к обеду вернёмся.
Тогда бежим? – Поля кивнула на автобус, в который уже входили люди.
Побежали! – скомандовал Владик.
Они успели заскочить в салон и втянуть за собой санки перед самым закрытием дверей. Поля дыхнула на замороженное окно и потёрла ладошкой проталину, чтобы лучше видеть, куда они едут. Понь тоже дыхнул на стекло, но вместо проталины по нему расползлись морозные завитушки.
Ух ты! – восхитилась Поля. – Мне бы так уметь!
А мне бы уметь как ты! Ничего же не видно!
Поля положила тёплую ладошку на нарисованные Понём узоры, и морозные лепестки оплыли. Когда девочка убрала руку, Понь жадно прильнул к стеклу. Следить за проплывающими мимо домами, машинами и пешеходами было так интересно, что он не сразу заметил подошедшего кондуктора.
Ваш билетик, – тётенька в яркой жилетке ожидающе уставилась на Поня.
Мы школьники, – ответил ей Владик. – У нас бесплатный проезд.
У вас – да. Я обращаюсь к лошади.
Он тоже ребёнок.
Он жеребёнок!
Ну да, – кивнул Владик. – Он же ребёнок!
Кондуктор, наморщила лоб, обдумывая ситуацию.
Сколько лет жеребёнку?
Ему один день, – ответил Владик.
Один день отроду, и он уже ездит в автобусе? – брови тётеньки удивлённо поползли вверх.
Он до того сугробом был, – уточнила Поля.
Возраст сугроба тоже надо учитывать! Сколько лет сугробу?
Лет? – хмурясь, переспросил Владик. – Сейчас декабрь. Ему не больше месяца.
В разговор вмешался знакомый уже пожилой господин.
Извините, – обратился он к кондуктору, – я тут неподалёку стоял и ваш разговор услышал. Я очень хорошо разбираюсь в лошадях и могу помочь определить возраст пони по зубам.
Помогите! – кивнула тётенька в жилетке.
Молодой чело… понь, покажите мне ваши зубы.
Понь широко открыл рот, демонстрируя ровные аккуратные белые зубки. Владик и Поля тоже с интересом заглянули в Понев рот.
Хм… – задумчиво начал пожилой господин. – По зубам я бы сказал, что данному пони не больше двух лет. Видите, молочные ещё не сменились.
Они все молочные, если вы имеете в виду цвет, – заметила кондуктор.
И цвет тоже. С возрастом зубы у лошадей желтеют. Однако, сколько бы ему ни было – сутки, месяц или два года – он всё равно считается ребёнком. Пусть даже и же-ребёнком, – подытожил пожилой господин.
Кондуктор была вынуждена согласиться.
Спасибо! – поблагодарил пожилого господина Понь.
Не за что! – ответил тот. – Мы, кстати, уже подъезжаем.
Автобус завернул к остановке, и водитель объявил: «Центральный ипподром».
Теперь Владик вспомнил, что они с родителями частенько проезжали мимо этого странного сооружения. Он всегда думал, что за высоким красивым забором футбольное поле или ещё что-то в этом роде.
Ипподром был большой. Обычных школьных стадионов в один лошадиный могло вместиться штук десять. А чтобы пробежать полный круг по длиннющей беговой дорожке, Владику понадобился бы, наверное, целый урок физкультуры.
Следом за пожилым господином дети и Понь поднялись на высокую зрительскую трибуну и, заняв свободные места, приготовились смотреть соревнования по бегу. У стартовой полосы выстроились в шеренгу и нетерпеливо переминались с ноги на ногу высокие лошади. К каждой из них была привязана небольшая тележка с сиденьем между двух колёс, похожих на велосипедные. «Качалка» – сообразили Поля, Владик и Понь. В качалках сидели наездники и держали в руках ремни, которые, как понял Владик, заменяли руль.