Расплескавшийся виски

– И что, качество таких услуг высокое? – удивился Макс.

– Вы уловили самую суть, Макс. Скромные цены и высокие темпы работы не гарантируют реального качества. Никто не отвечает перед клиентом своей репутацией за недобросовестную консультацию или проигрыш судебного спора из-за банальных ошибок безграмотного договора. Такова плата за низкую стоимость услуг. Все риски неблагоприятного исхода защиты прав клиента ложатся целиком на него, поскольку заплатил он за оказанные ему юридические услуги, предположим, не три тысячи фунтов, а всего триста.

В течение какого-то времени «друзья Мак-Кензи» и прочие «знакомые-приятели» действительно оказывали безвозмездную помощь. Но сегодня все понимают, что «приятельская помощь» превратилась в бизнес. И как только профессиональное юридическое сообщество осознало, что процессуальные «друзья» стали перетягивать на себя часть клиентуры, оно начало бить в набат. Но, увы, до сих пор этот вопрос не урегулирован. Да и как его урегулировать? Формально «друзья» имеют право на участие в юридическом процессе. Они не могут представлять клиента в суде, не имеют права выступать перед судом, совершать различные процессуальные действия, но имеют право присутствовать в зале суда со своими клиентами, давать им советы и рекомендации. При наличии «друга Мак-Кензи» пригласивший его гражданин полностью сохраняет свое личное судебное представительство.

– Очень интересный рассказ, Арчи. Во всяком случае, для тех, кто так или иначе связан с законом. Вы хотите сказать, что ваша сестра имеет отношение к такому не совсем… э-э… – Макс подыскивал подходящее слово, – достойному бизнесу?

Арчибальд удивленно посмотрел на Макса, качнул головой, улыбнулся:

– А вы быстро схватываете.

– Логика вашего рассказа подвела меня к этой мысли. Значит, я прав?

– Да. Сестра Джесси уже несколько лет зарабатывает, будучи таким вот «другом».

– Но если в этом нет ничего противозаконного, то в чем проблема?

– В репутации.

– Ах, эта репутация!

– Понимаете, уже столько лет… Сто лет! Сто лет было в прошлом году нашей фирме. Еще мой прадед открыл юридическую контору. То есть качество предоставляемых услуг является неотъемлемой частью имени Кэмпбелл.

– А как давно сестра стала оказывать подобные услуги?

– Оказалось, что давно.

– Она сама рассказала вам о «дружеском» бизнесе?

– Нет, она скрывала от нас этот факт. Но, увы, однажды она присутствовала на процессе и консультировала клиента. В зале находились знакомые нашей семьи, они и донесли отцу. Он тогда очень сердился, был раздосадован ее выбором, просил оставить подобного рода бизнес. Но сестра отказалась. Отец пригрозил лишить ее наследства…

– Извините, а когда это было?

– Давненько, полтора года назад.

– И отец выполнил свое обещание?

– Этого не произошло. Две недели назад было зачитано завещание. В нем все осталось, как прежде.

– Что значит, как прежде?

– Завещание отец написал давно. Движимое и недвижимое имущество делится на три доли. Как я уже говорил, есть небольшие суммы, которые отец выделил садовнику Питеру, дворецкому Джону и миссис Стюарт. Пять тысяч фунтов отец завещал на благотворительность. Все остальное поделено между тремя наследниками.

– Я не вижу у вашей сестры мотива для убийства отца. Ну, поворчал старик… Однако ведь не лишил наследства!

– В том-то и дело… Он продолжал напоминать ей об этом. При встречах настаивал, чтобы она не позорила имя Кэмпбеллов, угрожал, что не оставит ей ничего. Они часто спорили. Папа пытался образумить ее.

– А что она на это отвечала?

– Вообще-то Джесси не особо реагировала. Она лишь смеялась и говорила отцу, что он старый ворчун.

– А мне нравится ваша сестра. И она права, знаете ли.

– Только одно дополнение. В сентябре, за три недели до смерти отца, она вновь присутствовала в качестве «друга» в суде, и клиент процесс проиграл. Такое бывает и у хороших адвокатов. Однако после процесса в газете появилась неприятная статья о том, что занятие «подруги Мак-Кензи» по фамилии Кэмпбелл – дочери уважаемого сэра Эндрю Кэмпбелла – весьма странное. Есть подозрение, что она не платит налоги. Да, журналист постарался… – Арчи сердито фыркнул. – Когда отец увидел эту статью, он очень рассердился. Вызвал Джесси на разговор и реально пригрозил лишить имущества и денег, если она не прекратит заниматься подобным бизнесом.

– Но непослушная дочь не пошла на уступки отцу?

– Не пошла. Она сказала, что проживет и без его денег.

– Вообще-то, Арчи, мне кажется, у вашей сестры сильный характер.

Арчибальд улыбнулся.

– Она с детства была упрямая. Джесси младшая. К тому же девочка. Ее все любили, баловали, – сказал он и как-то смущенно посмотрел на Макса: – Я люблю сестру. Но я перестал доверять ей. Я перестал доверять моим родным, а это плохо. – Он покачал головой, закрыл лицо руками. – К тому же дядя Роберт считает, что Джесси могла… поступить так, чтобы не лишиться наследства. Вы же просили честно рассказать обо всех возможных версиях.

– Я приму к сведению. Но все же, мне кажется, вопрос с наследством несколько притянут за уши. Так у нас говорят.

– Но мотив у нее есть, согласитесь?

– Очень слабый мотив. Однако давайте оставим эту версию как рабочую, – согласился Макс. – А вы? Вы подозреваете свою сестру?

– И сестру. И брата. И даже садовника.

– Садовника?

– Угу…

– И какой же мотив у садовника?

– Пока мотив не просматривается, – вздохнул Арчибальд. – Но парень мне несимпатичен. Возможно, такое личностное к нему отношение мешает мне логически мыслить.

– И чем же он вам неприятен?

– Знаете, в течение сорока пяти лет садовником в поместье работал Питер Грант. Сколько я себя помню, я помню и Питера. Ему под восемьдесят. Он долгое время был одинок, женился, когда ему было далеко за сорок. У него родились два сына. Семья всегда проживала в сторожке, на территории поместья. Они и сейчас там живут. Отец не возражал против того, чтобы они остались жить в поместье. Наверное, привык к нему за все эти годы. Но наступил момент, когда Питеру стало трудно исполнять свои обязанности. И за садом теперь ухаживает его младший сын Томас.

– И Томас, по-вашему, не справляется со своими обязанностями?

– В том-то и дело, что справляется прекрасно.

– Тогда откуда взялась эта неприязнь?

– Не могу объяснить.

– И все же постарайтесь. Это важно, Арчи.

– Он… Ну, однажды он проявил внимание к моей дочери.

– О! Отцовская ревность?

– Наверное.

– Возможно, потому что парень – просто садовник, а ваша дочь – мисс Кэмпбелл?

– И это тоже.

– Но ваш отец женился на обедневшей русской княжне, у которой, кроме фамилии, ничего не было. И они прожили долгую счастливую жизнь.

Арчи улыбнулся:

– Эта княжна знала пять языков, играла на фортепьяно, имела профессию медсестры… А парень лишь школу закончил. А может, и не закончил. Мне показалось, он был слишком навязчив. Я даже сказал Питеру, его отцу, что Томас ведет себя неприлично. К тому же у Эмили, дочери, он ответных чувств не вызывает.

– И давно вы разговаривали с его отцом?

– Два месяца назад. Вся семья собралась на семейное торжество. Я наблюдал в окно, как этот… Томас остановил мою дочь, удерживал ее за локоть и что-то говорил ей. Я вынужден был открыть окно и позвать ее. Только после этого он оставил ее руку.

– А как объяснила его поведение Эмили?

– Отделалась шуткой.

– Да?

– Сказала, что мальчик-садовник просто влюблен. Однажды она ему улыбнулась и немного с ним поболтала. Томас возомнил бог знает что.

– Ну… вполне разумное объяснение.

Макс подумал, что с этим молодым человеком нужно обязательно встретиться и поговорить. А вот с Арчибальдом этот вопрос больше обсуждать не нужно. Он зол на парня.

– Арчи, вы сказали, что подозреваете всех: сестру, брата, даже садовника. С сестрой мы разобрались. С садовником тоже все более-менее понятно. А ваш брат? Чем он заслужил ваше недоверие?