Красная Книга

Ингвар, мыслящий образами, представлял себе Сейд как дерево. И потому ему казалось логичным, что после «корневой» руны шли «стволовые».

Большинство колдунов могли пользоваться лишь третью Сейда. Часть рун была им недоступна или доступна символически. Например, раз в год, предпринимая ежедневные попытки, тратя на это все силы и весь оргон, практически занимаясь только этим — удавалось сдвинуть колдовским усилием руны Тива гусиное пёрышко.

Колдовство? Бесспорно!

Но если раз в год — то это слабая руна.

Ингвар называл их «листовые». В его воображении слабые руны были кроной, обрамлявшей Сейд.

У колдуна имелась одна корневая, несколько стволовых, а остальные были листиками, обрамлением, которое почти не удавалось наполнить оргоном. Это не имело отношения к тому, что записывалось в Мактуб. Только к личной силе. Значения не были абсолютными. Стволовая руна сильного колдуна могла быть сильнее корневой руны слабого. Листик легендарного колдуна мог начисто перешибить ствол ученического Сейда.

Гальдра всё это не касалось — он не поддавался классификации.

Во-первых, изучать его могли только те, кто хоть немного способен галдеть.

Во-вторых, колдуны, которым был подвластен Гальдр, не особенно стремились что-либо объяснять. Разве что ученикам. И даже тогда редко прибегали к наукообразным выкладкам и таблицам.

В-третьих, это было попросту вредно. Рациональный подход был столь же опасен для Гальдра, сколь и для романтической любви. Отсутствие объяснений было его сильной, а не слабой стороной.

Когда мир станет слишком объяснён и понятен, оргон Лалангамены обмелеет. Вместо колдовства останутся смыслы.

А кому они будут нужны без колдовства?

И потому объяснить мир старались лишь дураки да умные.

Мудрецы и колдуны старались понять его, не растеряв главного.

Устройство разрезанной зверушки куда как нагляднее, спору нет.

Да только штука в том, что играть с ней не очень-то весело.

По словам Эшера, слабыми рунами Таро Тайрэна были руны Макоши. Это означало, что, несмотря на то, что солёные руны Седьмого Лоа позволили Ингвару задержать дыхание на добрых шесть минут и разобраться с поиском тропки, пресноводные руны Восьмой Лоа будут даваться гораздо сложнее. У Таро всегда возникали сложности с тем, чтобы закрыть рану с помощью Берк или применить прозрачную Лагу.

Неудивительно.

Он не мог жить по заветам Великого Восьмеричного Пути, по которому нужно было следовать, чтобы владеть рунами Макоши. Во всяком случае, сама Макош неоднократно повторяла такое.

Эшер предупредил, что не нужно обращать внимания на записи легендарного колдуна. Таро Тайрэн много и вдохновенно врал, даже тогда, когда это не было нужно. Что уж говорить о тех случаях, когда это имело практическую пользу.

Хитрый колдун не хотел, чтобы кто-то знал о его возможностях. И вполне мог специально распускать слухи о собственной слабости в рунах Макоши. Тогда от него бы меньше ожидали, что он сможет отвести от себя внимательный взгляд или исцелиться.

С той же целью Таро Тайрэн распускал слухи о том, что у него чуть ли не дюжина корневых рун. О своём всемогуществе.

Эшер рассказывал, что много раз слышал, как Таро Тайрэн объяснял почитателям, что Урус и Соул он использовал так часто, что теперь просто всегда силён и удачлив, не прикладывая к тому никаких дополнительных усилий.

Женщины падают в его объятия, умоляя сразу же заделать им детей. И никакие амулеты, ни эти смешные металлические кругляшки на лбу, ни многочисленные бусы от сглаза, ничто не уберегает их — лапушек — от его метко брошенной Алгс. Таро говаривал, что против его Алгс не сработают и металлические трусы.

Феху легендарного колдуна была столь могущественна, что фамильяры, призванные Тайрэном, не рассыпались в прах через минуту, не истаивали облаком. А долго и счастливо жили в лесу, как обычные звери. Только смышлёные и наделённые своеобразным чувством юмора.

Тайрэн практически не пользовался руками — вещи сами летали по его взгляду, подброшенные руной Тива. Ни их вес, ни их размер не имели никакого значения. Его Тива была столь сильна, что не искажалась металлом. Он мог управлять живыми доспехами, быть пилотом любой, даже самой тяжёлой, машины первых людей.

Таро умело пользовался всяким инструментом или оружием, даже если первый раз его видел. А любое движение, даже которое он делал впервые, выглядело благодаря его руне Иваз как отточенное многократными тренировками.

Тайрэн был столь превосходен в использовании руны Винж, что не то что сам не мог отличить созданную иллюзию от чего-то материального, но даже и его иллюзии не отличали иллюзии от реальности.

Чтобы приказывать, ему был не нужен голос — он говорил сразу в уши, так кидая руну Ансс, что мысленное послание летело далеко и притом не просило много оргона. Даже жрицы Навван, всю жизнь упражнявшиеся в бросках мысленных посланий, не могли сравниться с ним в этом искусстве разговора разумов.

Тайрэн пользовался руной Науд так виртуозно, что мог начисто отключить не то что боль, но и всё остальное восприятие, затвердеть чуть не до полной самадхи, и однажды, экспериментируя с руной Пятого Лоа, он переборщил и потерял год жизни, проведя его за обеденным столом. С тех пор у него и болит поясница.

Тайрэн редко использовал руну Трор для того, чтобы запирать что-то. Но уж если что-то запечатано его рукой, то это больше не то, что не открыть и не взломать, а сама мысль об этом не сможет прийти в голову медвежатнику.

Один известный преступник на спор вскрыл-таки сейф, зачарованный Таро, и получил столько золота, сколько смог поднять. Но после этого в течение недели раздал его нищим и ушёл в монастырь. «Во мне просто что-то сломалось», — сообщил он подельникам.

Обычно же Тайрэн использовал Трор для того, чтобы мягкое становилось твёрдым, ящерка превращалась в дракона, а красноголовый воин восставал после того как был смят и повержен. Надо ли говорить, что даже на фоне других легенд слухи о неутомимости Таро Тайрэна на любовном поприще были и вовсе фантастичны.

Легендарный колдун был столь искусен в бросках Гебо, что деньги в торговых операциях любого масштаба он платил только из уважения к Шестой Лоа. А на самом деле он мог просто звякнуть платёжной карточкой, бросить руну и брать, что хочет.

Дагз была столь хороша в его руках, что он видел в темноте на многие километры, мог всё рассказать о человеке, просто посмотрев ему в глаза, и даже мог диагностировать любую болезнь задолго до того, как она находила свою жертву. Таро не занимался этим только потому, что не хотел очереди страждущих, болезни которых он сможет увидеть, но не сможет исцелить.

Райд использовалась Таро постоянно — он всегда знал куда идти, и сколь бы ни была далека цель, светящаяся синяя ниточка вела к ней.

Исса в руках Тайрэна была столь сильна, что он мог ходить сквозь ревущее пламя и даже не вспотеть. Дыхание задерживал на гораздо больший срок, чем дельфины. За что его не любили многие морские млекопитающие, а рыбы и вовсе тихо ненавидели.

Руны Восьмой Лоа были практически недоступны легендарному колдуну. Он совсем не мог лечить с помощью Берк. Даже растения, которым нужно было только чуть разогнать оргон, чтобы они затягивали повреждения прямо на глазах, не поправлялись от прикосновений Тайрэна. Домашние цветы могли завянуть всего за несколько дней в обществе Таро. Аптекарский огород вымирал за неделю. Крупные деревья могли выдержать соседство какое-то время, но только если Таро не практиковал слишком много.

Лагу тоже не подчинялась Тайрэну, несмотря на всё его легендарное мастерство. Он просто не мог стать невидимым. Не мог стереть свой образ из мыслей других людей. Восприятие пустышек проявляло тут удивительную стойкость.

Даже сам Таро Тайрэн не мог затмить собственное сияние.

Это тоже всегда подавалось им с особым апломбом. Как очередное свидетельство его силы, а не слабости. Как показатель размера строчек, что он оставлял в Мактубе. Мол, такое и не скроешь даже.