Ты теперь моя

— Хозяин — барин, — легко соглашается Назар, выдыхая сигаретный дым.

— Заводи.

— Домой? Или к Елене?

Размышляю недолго.

— Домой, давай. Поздно уже.

Лена, безусловно, в любое время примет. Только сегодня нет охоты. Завтра.

Дорога проходит в расслабляющей тишине. Вроде нормально всё, но на душе как-то неспокойно. Чувствую, что все самые главные проблемы с Юлей у меня впереди.

Входя в дом, я всегда первым делом посещаю ванную. Закатав рукава по локти, тщательно мою руки. Привычка эта никак не связана с гигиеной. Отмываюсь о того, что заразнее всяких бактерий.

Машинально смотрюсь в зеркало. Зрачки расширены. Перебитые шрамами брови сдвинуты. Между ними хмурый залом.

Отрегулировав смеситель на холодную воду, несколько раз ополаскиваю лицо.

В потемках поднимаюсь на второй этаж и направляюсь в комнату девчонки. Тихо вхожу. По пути к кровати скидываю всю одежду. Принцесса продолжает спать, тихо посапывая, даже когда рядом ложусь и ладонью по плечу веду.

Притягиваю к себе. Лишь тогда вскрикивает и ладонями мне в грудь упирается.

— Ша, мурка.

Пахнет она вкусно. Уже знакомо. Медом, но не приторная эта сладость. Вероятно, с ее собственным запахом идеально сочетается. Вот ведь полнейшая глупость: подмывает носом по шее провести, в волосы уткнуться.

— Зачем ты пришел? — слышу в осипшем после сна голосе ярое негодование.

— А ты как думаешь?

— Не знаю.

— Знаешь, — протягиваю, медленно оглаживая бока девчонки. — У тебя там уже порядок? Без тампонов?

Между нами кромешная темнота, но я-то знаю, что она краснеет. Колеблется каких-то пару секунд. Вероятно, прикидывает варианты и последующее развитие событий. Кровью меня не остановишь. Я не брезгливый. Есть в этом даже какая-то особая острота. Кроме того, если мне надо, я варианты всегда найду. Юля это уже знает.

— Я на тебя обижена, — шипит сразу после утвердительного кивка. — Даже разговаривать с тобой не собираюсь.

— Можешь не разговаривать. Трусы снимай.

— Какой же ты самодовольный, грязный… Невыносимый!

Всё это тарахтит, освобождаясь от одежды. Голой затихает и зажимается, словно то, что я собираюсь с ней делать, заставляет ее цепенеть от ужаса. Не стану изворачиваться, меня это с ней почему-то вставляет. Как и то, что, стоит чуть приласкать, Юля отзывается. Возможно, контраст этот башню сносит. Может, что-то еще. В любом случае, не вижу ничего предосудительного в своем стойком желании ее трахать. Она — моя жена. Имею право.

Трясется, когда распинаю ее на кровати, заводя руки за голову. Теплая и разомлевшая — покрывается мурашками.

Склоняясь, беру в рот торчащий сосок. Втягиваю отнюдь не нежно. Хочу, чтобы потекла. Не на сухую же ее тереть.

Юля рвано выдыхает и пытается увернуться.

— Станешь дурью маяться, буду трахать до утра, — предупреждаю я. — Быстрее расслабишься — быстрее закончим.

Жаль, взгляда ее гневного не вижу. Когда вновь накрываю ртом сосок, пищит и тихо стонет, но уже не сопротивляется. Прикусываю твердую вершинку зубами. Бью ее языком. Убедившись, что потекла моя мурка, прихватывая за талию, переворачиваюсь вместе с ней на спину. Не люблю эту позицию, но предполагаю, что ее задница после порки прилично болит. Сама ведь не скажет, терпеть будет. А мне такое не надо.

Оказавшись сверху, Юля, несколько удивляя, дергает за цепочку находящегося над изголовьем кровати бра. Ослепленные резкой вспышкой света, замираем оба. Инстинктивно встречаемся глазами. Ее — горят сначала тем самым гневом, которой я ожидал. А потом — медленно стекленеют, затягиваясь слезами. Справляется быстро. Моргая, смотрит так, словно убить меня готова, девочка-торпеда.

Насаживая на член, удерживаю Юлю за горло, чтобы не отрывала взгляда, только потому, что знаю, ей это трудно дается. Стонет прерывисто, почти хнычет. Предполагаю, что после первого раза поджило всё уже, но узко в ней, п*здец просто. А она еще и зажимается. Тяжело входить. Просунуться не могу. Едва протолкнув головку, хрипло выдыхаю и нетерпеливо дергаю девчонку обратно вверх. Спихивая к изножью кровати, притягиваю к члену головой. Хочу, чтобы в рот у меня взяла. Прошлый раз покоя не дает, признаю. Юля послушно заглатывает и тут же подается назад. Кашляет и спускает слюну мне на пах. Низко склонившись надо мной, сплевывает, а я не могу даже разозлиться. Мне неожиданно становится смешно.

— Что такое, принцесса? Брезгуешь своей же смазкой?

— Ты такой придурок, — злясь, совершает попытку стукнуть меня кулаком в грудь.

И я все-таки смеюсь. Этот звук для меня самого странный. Сдавленный и хриплый, совсем не веселый.

Поймав за руки, тяну девчонку на себя, пока сверху не заваливается.

— Расслабься, мурка, чтобы я мог нормально в тебя войти.

— Я тебя ненавижу!

— Я помню, Юля.

Затискивая ее запястья одной своей рукой, второй глажу по напряженной спине. Тактильно ощущаю дрожь, которая скатывается по нежной коже. Ласково трогаешь, совсем другой становится: притихает и с трепетом тает.

Выпрямившись, сажусь и, приподнимая Юлю над собой, направляю внутрь нее член.

— Опускайся сама.

Часто и шумно дыша, мучительно медленно скользит вниз. Я не напираю, хотя сознание долбит единственная ясная мысль: опрокинуть ее на спину и за раз вогнать до основания.

Проходит немало времени, прежде чем я, наконец, чувствую ее полностью.

— Ты начала прием таблеток?

— Н-н-нет.

— Почему?

— Забыла.

— А если я вынуть забуду?

Цепенея, взирает ошарашено.

— Я не серьезно. Аккуратно всё сделаю, — тяжело выдыхаю сквозь зубы, когда девчонка на мне шевелится. — Сейчас нормально?

— Нормально.

Мышцы принцессы расслабляются, и я, откинувшись на спину, начинаю двигаться. Она резко втягивает воздух и с каким-то чудным восторгом расширяет глаза. Очевидно, я сразу попадаю в нужный для нее ритм. Кроме того, остроты в такой позиции добавляет стимуляция клитора. Спустя несколько минут чувствую, как вокруг члена становится крайне влажно и жарко. За каждым разом девчонка с чавкающим шлепком прилипает к моему паху. Благо предупреждению вняла — не усложняет процесс. Как только накатывает, с громким стоном кончает.

Снимаю ее на последних спазмах — больше не выдерживаю. Прикрывая глаза, тяжело и хрипло выдыхаю собравшийся в легких воздух. Сперма заливает живот, и я придерживаю девчонку за бедра, чтобы не уселась сверху промежностью. Не то чтобы я верю в вероятность такого залета. Просто не хочу, чтобы елозила по мне.

После минутной отдышки поднимаю веки и натыкаюсь на горящие глаза Юли. Не собираюсь париться по поводу блядской романтической чуши, на которой помешаны все мурки, но взгляд ее в тот момент мне не особо нравится.

Глава 12

Ты не обесценивай все эти чувства.

Боль проживать — это тоже искусство.

© Рита Дакота «Новые линии»

Юля

Осень в этом году красивая. Тихая и спокойная. Только моя жизнь несётся по ухабам: то вверх подбрасывает, то ниже уровня земли роняет.

Папа всеми силами упирается, но я все же отправляю вместе с ним в Израиль Тоню и остаюсь в доме Сауля совсем одна. Хвала небесам, пару недель назад началась учеба. Это просто спасение! Есть веская причина, чтобы выбираться из дома. Хоть Чарли за мной так и приставлен, уже веселее.

— Ну как ты, Хороля?

Встречаемся с Савельевой взглядами в зеркале.

— А как выгляжу? — кокетничаю, наводя губы бордово-фиолетовой помадой.

— Выглядишь хорошо.

— А чувствую себя еще лучше!

Ритка мое приподнятое настроение с энтузиазмом подхватывает. Виснет на мне, коротышка. Лезет пальцами в волосы на затылке.

— Да? Правда? Ты такая молодец.

— Да, — протягиваю, обнимая ее в ответ. — Я — молодец!

В уборную входят девушки, и мы смещаемся к боковой стене, давая им пространство у зеркал.

Конец ознакомительного фрагмента.