Страница 143 из 216
- Жиля Кольвена. Мы были близки с ним. Еще с Иври. Ты и сам видел, верно? Как я бежала... и что он вызвался идти с тобой. Он же сам вызвался, добровольно, да?
- Сам, - подтвердил Юбер, продолжая вглядываться в ее лицо. И ей казалось, что ничего он не видит, а смотрит на самом деле в себя. Будто бы что-то ищет. Ищет так страстно, что того и гляди – найдет. Хотя бы из упрямства.
Потом взгляд его от нее оторвался. Он медленно двинулся к окну. Теперь между ними появилось хоть какое-то расстояние, но оно не спасало. Невысокий, не слишком крупный, Лионец заполнил собой каждый угол этой комнаты. Он был везде, во всем, в каждом глотке воздуха. Его стало слишком много, чтобы она могла перевести дыхание и сказать, что он отошел прочь.
Он не отходил никуда. Он проник в нее. И не собирался облегчать ей задачу отгородиться, пусть и стоял у окна. Так и не поворачиваясь, но сцепив за спиной пальцы, он, в конце концов, выдохнул:
- Тогда твой Жиль – болван. Или трус. Я не знаю, кто... Он же был там, с тобой, когда тебя, беременную от него, взяли в плен. Он был с тобой, но позволил.... Я бы издох, но с тобой никакой беды не случилось бы. Ты же это знаешь?
Она это знала. Теперь она это знала.
И все равно мотнула головой и бросилась говорить:
- Не смей так о нем! Я не успела ему сказать!
- Какая разница? – Юбер развернулся к ней всем корпусом. Его глаза блестели, как в лихорадке, ей казалось, что они даже покраснели, и она не представляла, что делать, когда он продолжал, теперь уже горячо и почти по-мальчишечьи: – Беременная или нет – какая, к хренам, разница, Аньес, если ты принадлежала ему? Свое же не отдают, верно? Но он отдал. А теперь его нет. Есть ты, есть ребенок, а его нет. И никогда не будет. Так что мешает тебе согласиться и выйти за меня?
- Ч-то? – опешила Аньес.
- Свое не отдают, - упрямо повторил Лионец. – Я не отдам. Я приму от тебя все. От человека, которого любишь, всегда и все принимаешь. Выходи за меня, слышишь, Аньес? Твой ребенок будет носить мое имя, я буду ему отцом. У нас все будет хорошо.
- Невозможно, - прошептала она, снова мотнув головой. – Перестань! Ничего не может быть хорошо!
- Но почему?
- Я люблю Жиля! – выкрикнула она, и ее голос зазвенел так, что ей самой захотелось прижать руки к ушам. – Ты это хотел услышать?! Так слушай! Я люблю Жиля Кольвена, я изменила тебе с ним, я не люблю тебя, я жду ребенка от него, и я никогда не пойду за тебя замуж! Я... я не могу жить с тобой, потому что все, что у меня осталось – это его ребенок, и этого я не предам! Я столько предавала, но этого – никогда! – Она метнулась по комнате к своей циновке, на которой так и лежали вещи Кольвена, вытряхнула пресловутую тетрадь и сунула ему в руки. – Вот! Видишь? Это он писал мне. Он всегда писал обо мне. Как я могла его не любить хотя бы в ответ? И вот, - она принялась листать страницы, совсем не жалея их, так что тетрадь, казалось, вот-вот рассыплется на отдельные листки, а Юбер лишь ошалело следил за ее руками и за ее безумным лицом, - и вот... видишь? Я здесь позировала ему. Знаешь после чего я позировала? Тебе рассказать?
- А фотографий нет? – вдруг спросил Лионец, и по его голосу ничего нельзя было понять. Она подняла на него злые глаза и, задыхаясь, прошептала:
- Нет, фотографий нет. Пленка была только казенная.
- Жаль. Я бы попросил на память. Помнишь, я уже спрашивал как-то?
- Это того не стоит, Анри... Я не стою... Ты обманулся.
- Да нет... я довольно хорошо знаю, что ты из себя представляешь. Но когда ты рядом, мне обычно плевать, - он захлопнул тетрадь и как-то очень медленно и очень спокойно вложил в ее руки. Потом поднял голову. Аньес казалось, что именно в эту минуту она видит, как стихия внутри него рушит каменную основу, на которой он зиждется. Катастрофа случилась. Юбер застегнул пуговицу форменной рубашки – верхняя была расстегнута. У него странно дернулся кадык, и она уже почти что готова была прекратить эту пытку, убивающую их обоих, признавшись ему во всем раз и навсегда, предоставив ему решить, как быть с нею, но вдруг он подался вперед и быстро поцеловал ее лоб. Коротко, стремительно и почти не касаясь. А после этого так же быстро отстранился и совсем другим тоном, чем минуту назад, спокойным и уравновешенным, проговорил:
- У тебя десять минут. Я жду.
Затем развернулся и вышел прочь. Она же так и осталась стоять на месте с широко распахнутыми глазами и хватая ртом воздух. Тетрадь ее руки уронили на пол. На раскрывшейся странице было всего несколько слов, которых вымарать она себя так и не заставила.
«Если бы я мог умереть за тебя, я бы сделал это, не колеблясь ни минуты. Это есть и служение стране, и служение семье, и служение собственным идеалам. Истинна лишь любовь. И она – все, что я заберу с собой из этого мира».
[1] Нгуен – распространенная вьетнамская фамилия, использовавшаяся иногда французскими солдатами для обращения к вьетнамцам.
[2] Чудесный медальон или медальон Непорочного Зачатия - медальон-сувенир, связанный с воспоминанием видения Пресвятой Девы Марии католической святой Екатерине Лабуре в ночь на 18 июля 1830 года. По мнению католиков, ношение Чудесного медальона даёт особую благодать через заступничество Марии, если носить его с верой и преданностью. По сей день они расходятся миллионами экземпляров ежегодно. В основе дизайна флага Европы лежат 12 звезд, которые канонически изображают на медальонах.