Страница 4 из 9
Джессика и ее отец переглянулись.
– Ничего не поделаешь, Джессика. Наша мать – это твердый мексиканский орешек, – вздохнул Генри Армстронг. – Иди звони своему режиссеру и приглашай его к нам в гости на ближайший уик-энд.
Ричард Нельсон прибыл в дом Армстронгов в строго указанное время. Вел он себя безукоризненно. При этом он был чем-то неуловимо похож внешне на самого мистера Генри Армстронга и больше напоминал его младшего брата, чем знаменитого кинорежиссера. Это окончательно растопило сердце мистера Армстронга, и между мужчинами практически мгновенно возникла взаимная симпатия.
А миссис Дорис Армстронг ослепила Нельсона своей красотой. Дорис действительно выглядела великолепно. Ее фантастические черные волосы, неудержимой шелковистой волной ниспадающие чуть ли не до пояса, точеная фигура, нежные, покрытые легким золотистым загаром щеки, большие черные живые глаза – все в этой женщине дышало неизъяснимым очарованием. Только у такой красавицы и могла родиться дочка, которую он безошибочно выбрал на роль царицы Пальмиры.
Режиссер повернулся к девушке:
– Да, Джессика, вам придется много скакать на лошади.
– Лошади – это ерунда, – вступила в разговор миссис Дорис Армстронг. – Моя дочь уверенно сидит в седле с двух лет.
«Какой очаровательный у нее голос! – подумал он. – Он такой певучий, страстный… кажется, он идет откуда-то из самой глубины души».
– А как насчет езды на верблюде? – вкрадчиво спросил Дорис режиссер.
– После лошадей на ранчо моего отца в окрестностях Эль-Пасо ей никакие верблюды не страшны! – победоносно парировала миссис Армстронг.
Ричард Нельсон взял бокал с шампанским, стоявший перед ним. Похоже, шампанское было налито как нельзя кстати.
– Значит, можно считать, что мы договорились? – Он посмотрел на родителей Джессики.
Дорис Армстронг и ее муж обменялись быстрыми взглядами.
– Да, мистер Нельсон, – произнес наконец Генри Армстронг. – Мы даем вам свое принципиальное согласие на участие Джессики в съемках.
Нельсон встал из-за стола и высоко поднял бокал с шампанским:
– За это стоит выпить!
Они чокнулись. Хрустальный звон бокалов показался Ричарду в этот момент самой сладкой музыкой на свете.
– Но вам предстоит также уладить этот вопрос с руководством университета. Вам лично, – напомнил ему Генри Армстронг. – Не забудьте, Джессика ведь учится. А съемки означают необходимость переноса графика занятий.
– Я постараюсь сделать так, чтобы все было улажено наилучшим образом, – пообещал Нельсон. – Определенный опыт у меня имеется – в своей прошлой картине я снимал одну студентку Гарварда, и мне пришлось довольно плотно общаться с руководством университета. Но ничего, все обошлось: она прекрасно сыграла свою роль и затем блестяще сдала все экзамены. Участие в картине как будто даже помогло ей в ее занятиях. – Он с нежностью посмотрел на Джессику. – Уверен, что точно так же все произойдет и с вашей дочерью.
– Мы надеемся на вас, мистер Нельсон, – кивнул Генри Армстронг. – Мы гордимся тем, что наша дочь является одной из лучших студенток университета Райса. И хотим, чтобы она и дальше продолжала учиться так же блестяще, как и раньше.
– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь ей, – вновь повторил Ричард Нельсон. – Но есть еще один момент…
– Какой же? – насторожилась Дорис.
– Нам, возможно, придется поехать в одну из арабских стран, скорее всего, в Тунис, – осторожно заметил Нельсон.
Он понимал, насколько остро люди стали реагировать на опасность терроризма, исходящую в основном из региона Ближнего Востока, и поэтому старался выбирать самые обтекаемые выражения – «возможно, придется поехать», «возможно, в Тунис», хотя натура для съемок была уже выбрана. И он прекрасно знал, что отступать уже нельзя и некогда. И все же… этот разговор требовалось повести как можно деликатней.
– Там в пустыне мой помощник нашел идеальное место для съемок…
– В пустыню с дочерью поеду я, – решительно заявила Дорис.
Она поглядела в глаза режиссеру и улыбнулась. Она чувствовала, что победа осталась за ней.
Ночью Джессика долго не могла уснуть. Вроде бы она приняла решение, а тут ее стали одолевать сомнения. А вдруг она не справится с ролью? А ели другие профессиональные актеры встретят ее враждебно? «Выскочка!» – будут шептать они за ее спиной и завидовать. Ведь в Голливуде идут на все ради хорошей роли. Каждому актеру позарез, не на жизнь, а насмерть нужна одна-единственная роль, после которой он проснется звездой.
И, конечно, Джессику волновало, как сложатся ее отношения с режиссером. Ричард Нельсон был очень притягательной личностью, и она уже почувствовала это на себе. А ведь работа над фильмом еще не началась. Только сейчас Джессика призналась себе, что все эти месяцы думала о Нельсоне, предпринимала множество усилий и труда, только чтобы он не разочаровался в ней. Она знала, что актерское дело зависит от массы обстоятельств, и пока человеку не достанется хорошая роль, пока он не встретит режиссера, который сможет по-настоящему раскрыть его дарование, он часто вообще не может состояться.
Джессике казалось – нет, она просто чувствовала, что Нельсон – это ее режиссер.
Она вспоминала его ярко-синие глаза, его крепкое и одновременно нежное рукопожатие и то, как он восхищался ею. «Он назвал меня красавицей! – часто повторяла она. – Может, я ему понравилась? Да, мне хотелось бы, чтобы это было именно так!» – наконец призналась она себе.
И вот настал момент, когда Джессика приехала в аэропорт Хьюстона и села на самолет, вылетавший в Лос-Анджелес. Стремительно разбежавшись, лайнер взмыл в воздух, оставляя внизу страшную влажную жару, два дня назад пришедшую со стороны Мексиканского залива и заставлявшую страдать жителей Хьюстона. В салоне самолета работали кондиционеры, создавая уютную прохладу, а стюардессы уже начали разносить прохладительные напитки. «Мне повезло, что я вырвалась из Хьюстона именно в это время, – улыбаясь, подумала про себя Джессика Армстронг. – Мне нужно быть благодарной Нельсону хотя бы за это».
В аэропорту Лос-Анджелеса ее встретил помощник Нельсона и тут же отвез на студию «Парамаунт», в павильонах которой должны были сниматься основные сцены.
Ричард Нельсон тепло приветствовал Джессику.
– Как я рад, что ты приехала! – воскликнул он. – Все, теперь мне больше не о чем волноваться. Нормально долетела?
– Прекрасно, – отозвалась Джессика. – Я просто спаслась от хьюстонской жары, которая стала в последние дни совершенно нестерпимой.
– Да уж, об этом «небольшом» недостатке вашего города я знаю не понаслышке, – сверкнул глазами Нельсон. Он подозвал к себе худощавую, спортивного телосложения женщину.
– Знакомься, Джессика – это твой гример Анна Бальдини. У нее волшебные руки, – улыбнулся он. – Уверяю, что через два часа ты будешь вылитой Зенобией – царицей Пальмиры. Ну, девочки, желаю успеха! – И он приветливо махнул им рукой. В следующую секунду он уже разговаривал со своим помощником. Было ясно, что на площадке ему предстоит переделать еще не одну сотню дел.
Анна отвела Джессику в грим-уборную, усадила в кресло и долго изучала ее отражение в зеркале. Потом пододвинула к себе десятки баночек, кисточек, помад, тонов, скляночек с разноцветным содержимым и начала копаться в них, тихонько приговаривая:
– Да, Нельсон, как всегда, прав. Ты идеально подходишь на эту роль.
– Но я боюсь! – неожиданно для самой себя призналась Джессика. Она как-то сразу почувствовала доверие к стилисту. – Видишь ли, Анна, я – не профессиональная актриса, а…
– Ну и кто же ты? – хмыкнула Бальдини.
– Я – студентка, учусь на факультете искусствоведения университета Райс в Хьюстоне.
Руки Анны Бальдини на мгновение застыли в воздухе.
– Так ты из Техаса? Из того самого университета Райс? – Женщина покачала головой. – Того, где произошла эта жуткая история с деньгами?