Страница 4 из 23
Вот что увидели более молодые агенты.
Для ветеранов все было иначе. Они не столько видели, сколько чувствовали.
Наступило молчание, когда Арман Гамаш остановился на пороге, глядя на них, заглядывая им в глаза, внезапно увлажнявшиеся.
Агенты, собравшиеся в зале, даже не думали, что он вернется. Во всяком случае, не в Квебекскую полицию и уж точно не в отдел по расследованию убийств. Этот пожилой полицейский, с которым они работали бок о бок долгие годы. Который был их наставником. Учил их ловить убийц. И не потерять себя в процессе. Учил, как быть прекрасными полицейскими и такими же хорошими людьми.
В начале их работы в отделе он выходил с каждым из них на неспешную прогулку и рассказывал о четырех принципах, ведущих к мудрости.
И больше никогда их не повторял.
«Я ошибался». «Я прошу прощения». «Я не знаю». «Мне нужна помощь».
Они в бессилии наблюдали за тем, как Гамаша отстранили от работы. А потом отшвырнули в сторону.
Но сегодня он вернулся. К ним.
Он всегда носил костюм и галстук, крахмальную белую рубашку. И сегодня не изменил себе. Он одевался так, даже когда работал в поле. В знак уважения к жертве и семье. И как символ порядка перед лицом грозившего им хаоса.
Казалось, он не изменился. Но все понимали: это только на первый взгляд. Кто знает, что происходит у него внутри?
Гамаш вошел в конференц-зал:
– Bonjour.
– Bonjour, patron, – раздалось в ответ.
Он кивнул, отвечая на отдание чести и одновременно давая понять, что в этом нет необходимости.
– Суперинтендант, не ожидал вас здесь увидеть.
Он протянул руку Изабель Лакост, и они обменялись рукопожатием. Приветствием гораздо более формальным, чем те, какими они обменивались, когда она с семьей приезжала к Гамашам в Три Сосны.
– Я была тут неподалеку, – сказала она.
– Понятно. – Гамаш скользнул взглядом по настенным часам. – Твоя первая встреча сегодня через полчаса, кажется?
Изабель Лакост улыбнулась. Он знал. Разумеется, он знал. У нее сегодня должно было состояться несколько собеседований в разных отделах. Ей предстояло выбрать, какой отдел она возглавит, когда через несколько недель выйдет из отпуска.
Впрочем, она неслучайно первой запланировала встречу со старшим инспектором Гамашем.
– Да. Начинаю с самого верха.
– Отдел по уборке помещений?
– Конечно. Мечта любой девушки.
– Все те годы, что ты подчищала за мной хвосты…
– Да, наконец-то это пригодится.
Гамаш рассмеялся.
Он знал, что на самом деле Изабель начнет с отдела тяжких преступлений и, таким образом, фактически станет его начальником.
– У вас есть выбор из нескольких отделов, суперинтендант. И любому из них повезет, если вы согласитесь.
– Merci.
Ее искренне тронули эти слова.
Затем Гамаш повернулся и протянул руку ближайшему к нему молодому агенту:
– Мы не знакомы. Я Арман Гамаш.
Агент замер, глядя на протянутую руку, потом взглянул на улыбающееся лицо. В глаза.
Совсем не глаза дебила, как писали в твитах. И не глаза хладнокровного убийцы, как изображали другие.
Представляясь, агент уловил очень слабый запах сандалового дерева и розовой воды.
– Ах да, – вспомнил Гамаш. – Вы были в группе охраны на Национальной Ассамблее в Квебек-Сити.
– Oui, patron.
– Устроились в Монреале, все в порядке?
– Да, сэр.
Гамаш пошел дальше, оставив агента слегка ошарашенным и в немалой степени пристыженным из-за собственных слов, сказанных ранее. Гамаш двинулся вокруг стола. Называл свое имя тем, с кем не был знаком. Перебрасывался парой слов с теми, кто работал под его началом.
Потом он огляделся.
Стул во главе стола был пуст, и Гамаш направился к нему под взглядами всех присутствующих. Отодвинув стул справа от этого, он сел и кивнул остальным, чтобы заняли свои места.
Гамаш появился за несколько минут до назначенного времени, понимая, что, вероятно, придется рассеять туман. И ответить на некоторые вопросы. Успеть до появления Жана Ги Бовуара.
По правде говоря, он не предполагал, что туман будет таким густым.
– Насколько я понимаю, вы говорили о посте в блоге. – Он достал платок и промокнул глаза.
– Точнее, о твите, – откликнулся агент, вызвав всеобщее недовольство. – Это не важно, сэр.
Гамаш положил телефон на стол:
– Мы ведь не хотим начинать с сокрытия правды друг от друга, верно? Это было достаточно важно до моего появления. Я предпочитаю, чтобы коллеги не судачили у меня за спиной. – Он обвел их взглядом и улыбнулся. – Я понимаю, тут есть неловкость. Я прочел несколько постов. Знаю, что в них говорится. Что меня следует уволить. Посадить в тюрьму. Что я некомпетентный, вероятно, даже преступно некомпетентный. Все так?
Он больше не улыбался, но и не сердился. Арман Гамаш просто констатировал факты. Очищал воздух, показывая на источник запаха.
Он подался вперед на стуле:
– Вы ведь не думаете, что я тонкокожий?
Полицейские замотали головой.
– Хорошо. Я сомневаюсь, что вы прочтете что-нибудь такое, чего я не прочел раньше вас. Я отвечу на ваши вопросы один раз, а потом мы оставим это в прошлом. D’accord?[7]
Злосчастный молодой агент снова сжимал телефон в руке и молился, чтобы на него обрушилась крыша.
Никто не достигал высшего звания в Квебекской полиции, если у него не было амбиций. И безжалостности. И агент мог себе представить, что пришлось делать Гамашу, чтобы подняться на самый верх. А еще он знал, что говорят о Гамаше в социальных сетях. Самое мягкое слово там было «социопат».
И теперь Гамаш смотрел на агента. Приглашал его войти в ловушку.
– Я бы не хотел это делать, patron.
– Понимаю, – сказал Гамаш, понизив голос, хотя все по-прежнему могли слышать его слова. – Когда я был старшим суперинтендантом, у меня в кабинете висел плакат в рамочке. На нем были написаны последние слова выдающегося поэта Шеймаса Хини. «Noli timere». Это на латыни. Вы знаете, что они означают?
Он оглядел зал.
– И я тоже не знал, – продолжил он, не дождавшись ответа. – Пришлось поискать. Они означают «Не бойся». – Его взгляд снова остановился на злосчастном молодом человеке. – На работе вам придется делать вещи, которые будут вас пугать. Возможно, вам станет страшно, но вы должны быть храбрым. Когда я попрошу вас сделать что-то, вы должны верить, что для моей просьбы есть веские основания. А я должен верить, что вы выполните мое задание. D’accord?
Агент посмотрел на свой телефон, провел пальцем по экрану и начал читать.
– «Гамаш сумасшедший. Трус», – прочел он. Голос его звучал сильно, ровно, но лицо стало пунцовым. – «Его следует запереть и не допускать к службе. Квебек в опасности, пока он находится там».
Агент поднял голову, глазами умоляя позволить ему остановиться:
– Это всего лишь комменты, сэр. В ответ на какую-то заметку. Это не реальные люди.
Гамаш вскинул брови:
– Если вы не предполагаете, что это боты…
Агент отрицательно покачал головой.
– …то они реальные люди. Я только надеюсь, что они не квебекцы.
– Вот один из Труа-Ривьер.
Гамаш поморщился:
– Продолжайте. У кого-то есть еще?
Один за другим они стали читать оскорбительные твиты.
– «Гамаш даже не хочет возвращаться, – прочитал один агент. – Я слышал, он отверг предложение. Жители Квебека ему безразличны. Он думает только о себе».
Агент поднял глаза и увидел, как Гамаш слегка вздрогнул.
– Другие пишут о том же. Что вы не хотели возвращаться в отдел. Работать с нами. Это правда?
– Отчасти – да.
Никто в зале не ждал такого ответа. Все телефоны легли на стол, все глаза уставились на него.
– Я и в самом деле отверг предложение вернуться в отдел в качестве старшего инспектора, – сказал Гамаш. – Но не потому, что не хотел возвращаться.
– Тогда почему?
– Потому что у вас превосходный начальник в лице старшего инспектора Бовуара. Я бы никогда не согласился подсидеть его. Я бы не сделал этого ни с вами, ни с ним.
7
Договорились? (фр.)