Тьма

Наконец, насладившись музыкой (значит, все-таки есть эмоции?), он глянул на меня, потом на моего жизнерадостного приятеля. Музыку выключили, вокруг нас была относительная тишина – кто-то кашлял, кто-то сморкался, слышались отдельные голоса:

– Попались петушки! Городские бакланы вконец оборзели! Страх потеряли!

Коля молчал. Строганов тоже. А мне стало очень страшно. И хорошо, что у меня лицо непроницаемое.

Коля цыкнул редкими зубами.

– Вы чё, думаете, что если под Русланом ходите, то можно класть на понятия? Не уважаете, значит? – пророкотал он.

– Наш косяк, согласен! Сейчас исправим! – Строганов красивым жестом бросил шляпу на пустой стул рядом с авторитетом, чем вызвал ропот в рядах. Потом быстрым шагом дошел до сцены, на которой стояло старое черное пианино («Красный октябрь», что ли?), швырнул на пол свой плащ, разделся до футболки, обнажив мускулистые руки, покрытые татуировками, и сел за инструмент. Я закрыл глаза.

– Наше музыкальное приветствие конкретному и крутому пацану Коле Большому! – Он взял несколько аккордов. Пианино было жутко расстроенным. Я открыл глаза. – Песня про свободу и неволю, любовь и смерть, верность и шалаву! Короче, про нас, грешных! «Dead and Lovely»!

Арсений завывал так, что даже Том Уэйтс оценил бы своеобразное исполнение его песни. Но местным слушателям поначалу музыка не понравилась. Послышались насмешливые комментарии, свист, который вдруг оборвался. Дело в том, что на главного ценителя песня все-таки произвела впечатление. Он благосклонно кивнул, потом пригласил меня сесть за его стол и позвал Арсения. Тут же раздались жидкие аплодисменты. Я возблагодарил Господа.

Мы представились. Перед нами возникла пара граненых стаканов, в которые тут же была налита золотистая жидкость. До самых краев, «с горкой». Хозяин Тьмы поднял свой стакан и, чокнувшись с нами, легко опрокинул его в себя. Строганов встал и со словами «музыка вечна!» медленно выпил самогон. У меня предательски дрожала рука, отчего жидкость полилась мне в рукав.

– Доктор! – указав на меня, сообщил Коле Строганов. – Поэтому и руки трясутся. Пьет один спирт.

Самогон был, как мне показалось, крепче спирта. «Здравствуй, панкреатит», – подумал я, получая ожог пищевода.

А нам уже принесли шашлык, овощи и еще какую-то закуску…

– Ну, теперь другое дело, – говорил Коля, разгрызая мясо. – А то ввалились, как… А мои мне говорят: Колян, они же наседки! А я теперь вижу – конкретные пацаны! Ну и чё, что с кумом дружат? Это и хорошо! А про косяк я уже забыл! Чё скажете? Давай еще по одной!

Я вроде бы все понимал, что происходит вокруг, и относился к этому философски. Арсений тоже расслабился и закусывал хлебом, щедро посыпанным солью. Музыка и разговоры сливались в одну какофонию, из которой иногда я вычленял чьи-то слова.

– Так вы и правда под Русланом? – слышал я голос Коли Живодера, или, как его назвал Арсений, Большого Коли.

– Нет, – мотал головой Арсений. – По достоверным данным… Вася таксист сказал! Что это Руслан нас позвал на помощь с города.

– А, вот так, значит… – медленно кивал Коля. – А чё… Ну, зачем, типа?

– Убийцу ловить, – Строганов склонился над столом, почти уткнувшись головой в собеседника. – Девчонок тут у вас убили, в курсе? А мы его поймаем!

– Это правильно, это по понятиям! – Коля тоже склонился, и они-таки уперлись головами. – Запомни! Мои – не мочили. Если я кого найду – сам порву. Понял? Повтори!

– Мои не мочили, – послушно повторил Арсений. – А кто душегуб, а, Коль? Не знаешь?

Тот снова цыкнул оставшимися зубами.

– Пока нет. Но за марийцев не отвечаю… – Он распрямился.

– За ка-ка-ких марийцев? – язык у Строганова стал заплетаться. А я удивлялся – все слышу, все понимаю, но сказать ничего не могу. Наверное.

– Каких-каких, – передразнил его наш собеседник. – Наших, конечно. Которые тута! Во Тьме. Если они с мертвяками живут, то я им не доверяю!

– Чё, прямо с мертвяками? – изумился Арсений. – Хрена себе! У вас тут просто зомбиапока… апокали…

– Пока, пока, – Коля стал подниматься из-за стола. Словно гора выросла! – Короче, фраера, мы вас не тронем, все по понятиям. Помочь надо – сюда приходите! Кстати, лавэ не забудьте отдать!

Пока я переваривал услышанное и жесткое мясо, Строганов оплачивал счет – за нас и за крутого пацана Колю. Скидки за музыку ему не дали.

А потом я почувствовал, что меня поднимает кверху какая-то сила. Это оказался Строганов с худым мужиком. На улицу мы вывалились уже вдвоем. Пара тысячных купюр из кармана джинсов исчезла, но это я заметил лишь на следующий день.

Пятница, 17:00

Вот она, Тьма! Черное небо, горящие холодным светом звезды, почти полная луна сквозь редкие тучи. В городе такого не увидишь!

В темноту уходила дорога. Вдалеке темнел лес. Только горящие окна в домах приятно успокаивали – напоминали, что это место обитаемо.

Морозный воздух проникал глубоко в легкие, освежал голову от ядовитых паров самогона и вызывал бодрость.

Арсений был навеселе. Несмотря на то что его основательно пошатывало, он умудрился зачерпнуть снега в ладони и радостно умылся им.

– Эге-гей, доктор! – орал он. – Мы поймаем его! Мы – охотники за душегубом!

Неожиданно мне стало весело, и я запел:

– Мы охотники за удачей, птицей цвета ультрамарин!

– I see a red door and I want it painted black, no colors anymore I want them to turn black – подхватил он.

Так мы и пошли: оба пьяные, поющие – словом, уже неотличимые от местных.

Рядом притормозил наш знакомый таксист Василий. И мы, допев каждый свою песню, сели к нему в машину.

– В «Амигос» или к Руслану? – уточнил он.

Я пожал плечами, а Арсений уже заснул.

Спали мы полчаса, как сообщил нам Вася.

– Все по чесноку, – пояснил он, выкатывая счет. – Доставка до отделения. Полчаса отдыха по счетчику. Могу помочь дойти. Это бонус от фирмы!

– За эти деньги мы могли бы до города доехать, – проворчал Арсений.

Дежурный оторвался от телефона, узнал нас и, оценив наше состояние, предложил:

– Минералки или кофия?

– Руслан у себя? – просипел Арсений. – А колы можно?

– Ага, – кивнул этот гуманист. – Организую!

Надо отдать должное алкоголю – он был и правда качественный. Но в следующий раз лучше будет воздержаться. Что я там говорил Арсению о пьянстве, пороках и разуме?

– Во дают!! – отреагировал на наше появление Руслан. – Чего вас в бардачное понесло?

– А здесь, кажется, все всё знают, – хмуро ответил Арсений и припал к бутылке с колой.

– Это деревня, уважаемый, – засмеялся Руслан. – Шага не ступишь, уже будут кости перемалывать.

– Тогда почему никто не знает кто убийца? – спросил я. – Если все на виду.

– Кто такие марийцы? – перебил меня Арсений и прилег на диван.

– Это тебе кто про них?.. Живодер рассказал? – чуть склонив голову набок, поинтересовался Руслан.

Строганов молча кивнул. Видимо, все-таки голова болела от выпитого.

– Коля подмял под себя всех, – стал рассказывать Руслан. – Всех, кроме марийцев. Поэтому ему интересно их подставить.

– А чего он про мертвых говорил? – вспомнил я.

Руслан пожал плечами.

– Ну, у всех свои обычаи. Ты же на Пасху красишь яйца, а на поминках кутью ешь? – добавил он. – А они тоже поминают своих усопших. Да и при чем здесь вообще марийцы? – Руслан хлопнул ладонью по столу, а Арсений поморщился. – Нас интересует конкретный человек, убийца! Которого я знаю и которого нужно поймать до того, как он опять кого-то замочит! А вы шляетесь по кабакам и…