Дни Солнца

Изображение было почему-то черно-белое, с пересветами, так что поначалу Александр решил, что видит кадры слякотной зимы. Слякоть в кадре и в самом деле была, но причиной ее служил не снег, а пожарная пена. И «снег» этот покрывал остов сгоревшей легковушки. Виднелись струпья отставшей краски, разорванная резина на колесных дисках и жалкий овальный прут вместо руля. На краю откинутого капота трепетал обгоревший обрывок ленты безопасности. Стоявший у передней двери полицейский с неуступчивым видом косился на оператора, пока тот обходил его… Увидав валивший из-под крышки багажника дым, Александр опустил камеру. Его точно позвал кто-то, и, прежде чем ответить, он должен был найти подкрепление своей дикой, как крик в лицо, догадке: под крышкой тлело грязное белье, которое доктор, имевший дурную привычку щелкать пальцами, так и не довез до прачечной.

Часть II

Разбуженный дежурным в семь часов вечера по-своему же приказу, невыспавшийся и злой, Андрей отправился на Факультет за докладом. Йо пришел опять навеселе. Андрей сначала хотел прогнать его, но потом попросил Марту дать кофе и коньяку. Выпили того и другого. Пачка в папке уже была листов на триста. Они почти осушили бутылку, затем, прихватив остатки коньяка, Йо откланялся. Андрей наугад раскрыл доклад и читал стенограмму допроса какого-то банковского клерка. В трех местах на странице желтым маркером был почему-то выделен один и тот же адрес: «Опресноков, 12». Адрес показался Андрею знакомым, и, прежде чем возвращаться во Дворец, он решил съездить на эту улицу Опресноков. Он так и сказал водителю: «На Опресноков». Тот чему-то улыбнулся:

– Понятно.

– Что понятно? – нахмурился Андрей.

Через несколько минут они были на месте. Выйдя из машины, Андрей направился к подъезду с арочным порталом и львиными мордами – он шел несколько развязным шагом, к которому бог знает почему эти морды располагали его всякий раз, как он приезжал сюда, – пока не хлопнул себя по ноге и, встав на месте, не поглядел по сторонам. В доме этом жила Зельда, окна ее квартиры выходили как раз надо львами, а через дорогу, в банке, был штаб слежения, замаскированный под страховую фирму. Андрей глянул на бронзовую табличку с номером дома банка – «Опресноков, 12», – потом на заветревшуюся плиту на портале с мордами – «Опресноков, 13» – и набрал номер штаба.

– Слушаю, – тотчас ответили ему. – Триста пятый.

– Я внизу, – сказал Андрей. – Чисто?

– Да, господин капитан, только…

Не дослушав, он дал отбой. И так было ясно, что Зельда не одна. О ее воздыхателе он знал давно, не искал, но и не бежал возможности столкнуться с ним, но пока Зельде удавалось все устраивать таким образом, что еще ни разу они не оказывались нос к носу. Андрей уже давно подумывал оставить ее в покое, но что-то как будто удерживало его. Он не столько ревновал, сколько хотел понять, что могло привлечь знающую себе цену Зельду в сорокалетнем, не вылезавшем из долгов биржевом спекулянте. Кроме прочего, положение над игрой, которое обеспечивал штаб, доставляло ему немало веселых минут, когда вроде бы невзначай сказанная фраза округляла хитрячке глаза до такой степени, что ей приходилось отворачиваться.

Замок почему-то поддался с трудом, Андрей сильно ударил дверью и сразу прошел в кухню, к бару. В комнатах послышались возня и шепот. На обеденном столе остывал накрытый ужин. В мойке лежал букет нарциссов. Андрей выпил коньяку. К совпадениям он относился с недоверием и всегда помнил замечание какого-то факультетского книгочея, что в девяти случаях из десяти совпадения – это не схваченные за руку соединения. Пускай теперь он был уверен, что в открывшемся соседстве банка и дома Зельды разговор мог идти только о совпадении, ни о чем другом тут просто не могло быть и речи, все-таки у него начинало сосать под ложечкой. Именно поэтому, может, его и проверяли по «внутренней» версии.

– Привет, – сказала с порога кухни Зельда тоном сонного удивления. Она куталась в махровый капот, волосы ее были собраны клубком на макушке.

– Привет, – кивнул Андрей.

Зельда села к столу, взяла бутылку и рассеянно глядела на этикетку. В прихожей зашуршала одежда и тихо клацнул замок. Андрей забрал коньяк, выпил подряд две рюмки и закусил салатом. Он чувствовал, что уже порядком пьян. Так, глядя на то, как Зельда покачивала тапкой на ноге, он видел, что это было совсем не то, чем представлялось, а на самом деле пять минут назад до этой ноги дотрагивался спекулянт, выменявший ее на букет нарциссов и полагавший свою гнусную сделку состоявшейся.

Он закрыл глаза, чувствуя, как некая неодолимая сила несет его ввысь, встряхнул головой и привлек Зельду к себе. В глазах девушки мелькнул ужас. Андрей оттолкнул ее, пошел и закрылся в ванной. Здесь его вырвало. Отплевавшись, он умылся и пробовал вспомнить, зачем ехал сюда, но вспомнил только львов на портале. Когда он вышел, Зельда шарахнулась от него, точно кошка, – голый по пояс, он был притом в перевязи с плечевой кобурой. Андрей отмахнулся: как можно не видеть, что это совершенно необходимо в его расследовании – быть начеку, когда подлецы подстерегли его даже здесь, на Опресноков, 13? Он хотел открыть окно и показать здание банка, но вместо этого включил телевизор и смотрел на парня с девицей, прыгавших по алькову и обливавших друг дружку шампанским.

– Великолепно, – сказал он, положил пульт на одну ладонь, другой хватил по нему так, что выскочили батарейки, и обернулся к Зельде: – Адрес.

– Что? – удивилась Зельда.

– Адрес твоего ухажера! – заорал он и попытался выбить у нее из рук бутылку воды, но вместо бутылки попал запястьем по телевизору, отчего тот с грохотом полетел на пол.

Так, полуголый, он сбежал к автомобилю, объяснил раскрывшему рот водителю, как ехать к спекулянту, и приказал поторапливаться. Дважды по дороге он требовал остановиться и всматривался в чердачные окна домов, откуда наемники могли стрелять по автобусу. Дом самого подлеца стоял в глухом тупике. Квартира была на втором этаже. Дверь открыла скуластая сердитая девочка лет десяти, с тугими, торчавшими из-за ушей косичками. Она даже не посмотрела на Андрея, сказала что-то, как бы отвечая на звуки ругани, доносившиеся из тесного, загроможденного коробками коридора, и ушла. Пройдя через коридор, Андрей встал на пороге задымленной комнатки. Тут были спекулянт и тучная женщина с нездоровым лицом, курившая сигарету.

Завидев Андрея, женщина стряхнула пепел в тарелку:

– Вы поглядите, господин хороший, – вместо того чтоб заботиться о больной матери и сестре, подлец бежит к гетере и забрасывает ее подарками… Да она плюнет на тебя, как только глубже увидит твои карманы! – объявила женщина спекулянту и, затянувшись, добавила несколько слов на неизвестном языке.

Спекулянт встрепенулся:

– Не знаете, так чего ж…

– Ох! – Женщина сбила пепел на стол. – Ты много знаешь… Оберет она тебя со своим бандитом и прирежет под мостом.

– Да что вы такое несете? – вскричал спекулянт.

«Бандит – стало быть, про меня», – подумал Андрей, вошел в комнату и замер, вытаращившись на телевизор – точь-в-точь такой аппарат стоял у Зельды. Нового этого совпадения нельзя было просто так оставлять. Он двинулся к телевизору, но тут перед ним возникло усатое лицо матери спекулянта, сказавшей что-то про деньги. В одно мгновение в комнате стало тесно и шумно. Кто-то орал, обещая вывести кого-то на чистую воду. Сгущенной струей в воздухе разливался вопль женщины, из-за двери ей вторил детский визг. Невероятных усилий стоило Андрею пробраться в угол комнаты. Тут, за телевизором, лежала крышка люка с маховиком. Присев, он поднял ее. Под люком маслянисто мерцала вода. В воде тонула ржавая лестница. Он искал злоумышленников, а все оказывалось много страшней и проще – получалось, задумано это было, еще когда на месте города простиралось допотопное море, и с тех пор эти чудовищные устройства ждали своего часа, и позавчера стали распрямляться их ржавые пружины, и они стреляли по автобусу, и остановить их можно лишь одним способом… – каким именно, Андрей не успел понять. Подсвеченная фосфорическим блеском вода вдруг оказалась у самых его глаз и хлынула в них.