Страница 4 из 26
Антонина Прокофьевна. (Возвращаясь.) Не могу дозвониться. Но, я думаю, минут через десять будут.
Зинаида Зиновьевна. (Наде.) Тогда зайдете с паспортами ко мне. (Уходит.)
Вера возвращается с вазой и ставит туда цветы. Входит Лариса – молодая, не очень красивая и нескладная женщина.
Лариса. (Наде.) Можно вас на минутку?
Надя. (В недоумении.) Пожалуйста.
Лариса. Меня зовут Лариса Анатольевна. Можно просто Лариса. Я социолог из университета и провожу на базе Дворца бракосочетаний научные исследования. Вы не согласитесь мне помочь?
Надя. Я?
Лариса. Не пугайтесь, это очень просто. Я дам вам небольшую анкету, а вы ответите на ее вопросы. Только и всего. (Вручает анкету.)
Присутствующие заинтересованно следят за разговором. Тем временем в комнату нерешительно входят две женщины, одетые в дорогие, но чересчур броские наряды. У каждой в руках по букету. Держатся женщины довольно скованно, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Мы будем называть их Первой и Второй Гостьями. Потоптавшись у дверей, они осторожно подходят к Алле – у той лента через плечо – и о чем-то шепчутся с ней. Та утвердительно кивает. Женщины садятся рядышком, но поодаль от остальных гостей.
Антонина Прокофьевна. (Наде.) А ну, что тут написано?
Надя. «Кто из супругов, по вашему мнению, должен вести домашнее хозяйство? Кто должен быть главой семьи? Кто должен распоряжаться деньгами?» (Опуская листок.) И еще несколько вопросов.
Антонина Прокофьевна. Ну ее к лешему, эту анкету. Еще что-нибудь не то напишешь, потом объясняться придется. Да и как можно, не зная замужества, отвечать на такие вопросы?
Вера. Действительно. (Протягивает руку.) Дайте лучше мне. Уж я напишу…
Лариса. Нет, только невесте.
Вера. Дайте хоть посмотреть.
Анкета идет по рукам.
Первая гостья. (Немного освоившись, Второй гостье.) А невеста – ничё, правда?
Вторая гостья. Невесты всегда красивые.
Первая гостья. И платье интересное.
Вторая гостья. А я люблю свадебные чтобы со шляпкой. Знаешь, плоские такие.
Первая гостья. Нинку помнишь – на штукатурке работала? Симпатичная была, но невезучая. Каждый раз, как ей делали предложение, она заказывала свадебное платье, а потом с женихом ссорилась. Четыре платья в комиссионку снесла.
Антонина Прокофьевна. (Ларисе.) С каких это пор анкеты стали наукой называться? Зачем все это?
Лариса. Ну, допустим, Надя считает, что хозяйство надо вести вместе с мужем, досуг проводить в театрах, расходами распоряжаться жене. А ее жених, напротив, считает, что хозяйством должна заниматься только жена, свободное время надо отдавать футболу и телевизору, а деньги должен контролировать муж. При таком несовпадении взглядов на совместную жизнь мы делаем вывод о неустойчивости заключенного брака. И наоборот.
Алла. Выходит, вы можете предсказать, какая пара разведется, а какая нет?
Лариса. В какой-то мере. (Наде.) Только заполнять анкету надо не коллективно, не хором. Пойдемте, я лучше посажу вас в служебную комнату. Там никто не будет вам мешать.
Надя и Лариса выходят. Оставшиеся женщины рассаживаются по диванам и креслам, причем как-то само собой получается, что они разбиваются на пары: обе матери, две гостьи и Вера с Аллой.
Первая гостья. А у тебя какие взгляды на брак?
Вторая гостья. (Озадаченно.) У меня? Никаких. А какие могут быть взгляды? (Немного подумав.) Чтоб все было, как у людей.
Первая гостья. А для меня главное, чтоб не пил. Чтоб совсем не пил.
Антонина Прокофьевна. (Марии Николаевне.) Уж за свадьбу краснеть не придется. Стол на двести человек, и рыба заливная, и язык… А торт – двадцать восемь килограмм! Моя гордость. В виде двух сплетенных сердец. Знаете, такой голубой и розовый, голубой и розовый… А наверху… Нет, не буду говорить… Сами увидите, когда мы его на тележке в зал вкатим.
Мария Николаевна. Напрасно вы такую свадьбу закатываете. Купечество какое-то. Лучше было бы отдать деньги молодым, пусть устраиваются.
Антонина Прокофьевна. О деньгах не ваша забота. Хотя другие за дочерями кое-что дают, но я понимаю – дело вдовье, да и профессия ваша, извините, к деньгам отношения не имеет.
Мария Николаевна. Нет, почему же, я от своей доли не отказываюсь…
Антонина Прокофьевна. Ах, бросьте, какая у вас может быть доля? Оставьте ее себе на шпильки и булавки. Горячее тоже будет. Я все думала – судак «орле» или котлеты по-киевски? А девочки говорят – в чем проблема, Антонина Прокофьевна? Сделаем и то, и другое. А играть будет оркестр – Гришкины «ковбои». Еще бы: оркестрант женится! Тут уж дело святое – играть до утра, а то и три дня подряд.
Мария Николаевна. Свадьба, по-моему, дело семейное, интимное… Созывать целую толпу…
Антонина Прокофьевна. Да мне бы потом проходу не дали: шеф-повар, а единственному сыну свадьбы не сделала! Меня весь город знает – как же я могу людей не порадовать? Вы увидите, в каком виде наши официантки сегодня явятся – все при полном параде, как на прием к персидскому шаху.
Мария Николаевна. А как они будут считаться – в гостях или на работе?
Антонина Прокофьевна. Кто дежурит, те на работе, а кто свободен, те, конечно, в гостях. С мужьями и все как положено.
Мария Николаевна. (Вздохнув.) Будет очень весело.
Антонина Прокофьевна. Еще бы! (Почуяв иронию.) Но вы не думайте, что будут только официантки. Я же говорю, придет весь город.
Вторая гостья. (Первой.) Та, толстая – мать невесты, что ли?
Первая гостья. Не похожа. Невестина рядом. А та, должно быть, Гришкина.
Вера. (Алле.) С тех пор, как ты с Надей не работаешь, я с тобой и видеться перестала. Ты чего из больницы-то ушла?
Алла. А что там хорошего? Кровь, запахи, ночные смены, умирающие старики, стоны, жалобы… И платят гроши. Это для таких, как Надя, а не для нормальных людей.
Вера. (Улыбаясь.) По-твоему, она ненормальная?
Алла. Ну… Ты ведь ее знаешь. Не от мира сего… Недаром сестры ее сначала не любили – думали, выслуживается или на взятки напрашивается. Ночами не спит, сидит у постелей, прибегает по первому звонку, белье меняет… Потом поняли – такая уж она есть, не переделать.
Вера. А как больные к ней?
Алла. Ждут ее дежурства как праздника. Вот и Гришка, когда болел, там в нее и втрескался…
Вера. (Алле.) Ну и как тебе работается в парикмахерской?
Алла. Во всяком случае, лучше, чем в больнице. И зарабатываю втрое больше. И при этом контакт с людьми, связи…
Антонина Прокофьевна. (Марии Николаевне.) Комната, что вы молодым отдаете, хорошая, ничего не скажешь. Но начинку, конечно, придется сменить.
Мария Николаевна. Там вполне приличная мебель.
Антонина Прокофьевна. Ну что вы, Мария Николаевна, к ним же люди ходить будут. Надо, чтобы не стыдно было.
Мария Николаевна. (Оскорбленно.) К нам тоже ходили люди.
Антонина Прокофьевна. Вы – другое дело, вы – учительница. А молодежь любит, чтобы красиво. Вы уж не спорьте. Купим нормальную мебель, сменим обои… А потом и о квартирке подумаем.
Вера. (Алле.) Я все хочу спросить… У вас с Надей, по-моему, холодок какой-то появился… Или мне кажется?
Алла. (Неохотно.) Просто повзрослели, и выяснилось, что мы немножко разные.
Вера. И давно это выяснилось?
Алла. Как-то, еще в больнице, меня парень один бросил. Довольно тошно было… Так Надя меня же и виноватой считала. Ищу мол, легких путей, любить не умею… В общем, «утешала»… Вот тогда мы крупно и поговорили.
Вера. Поссорились, что ли?
Алла. Да нет… Пятнадцать лет дружбы просто так не перечеркнешь… У нас все нормально.
Вера. (Показывая глазами в сторону Первой и Второй Гостий.) Не знаешь, кто эти женщины?
Алла. Понятия не имею. Ну, а ты как живешь?
Вера. Как видишь… Старею.
Алла. Ты-то? Хоть передо мной не кокетничай. Вон какая пикантная… Самое оно.