Охотники

Немногие, Сандра Барклай среди них, были подвержены болезненной и часто ослабляющим спазмам в животе, ослепляющим головным болям и глубоко сидящей, раскаленной боли в суставах в течение тридцати минут после прыжка. Обычно эти симптомы могли контролироваться или, по крайней мере, облегчены медикаментами. Хирург полка прописал синтетический аналог меклизина, который снижал эффект прыжкового синдрома Барклай к уровню, испытываемому большинством других людей, которые страдали от этого состояния. Будучи благодарной облегчению симптомов, она в то же время ненавидела сухость во рту и сонливость, что сопровождала облегчение.

Несмотря на медикаменты, в момент, когда Церка появилась на Уелдоне, волна слабости ударила Барклай, её обычно красивый цвет лица стал серым, когда кровь отхлынула от головы. Странная икота перехватила её дыхание, заставляя ей прерваться на середине предложения.

– Полковник? – Темно-коричневые глаза Капитана Даниеля Умсонта были полны беспокойства.

– Я в порядке, Ден. – Барклай сделала несколько глубоких вдохов, её правая рука сжалась напротив живота. – Давайте сделаем перерыв, О`кей?

Не дожидаясь ответа, Барклай отставила стул и быстро покинула комнату. На не держащих ногах она прошла по прямой к ближайшему выходу.

Брови Умсонта сошлись вместе, а его лицо выражало озабоченность, когда он наблюдал, как его товарищ удаляется.

– Она будет в порядке, Ден. – Капитан Бриан Форнал, главный хирург полка, положил ладонь на руку Умсонта. – Дезориентационный Синдром Перемещения.

Умсонт немного расслабился. Он был с Легкой Кавалерией уже восемь лет, последние три года, как адъютант Полковника Барклай. Но, все это время он никогда не был рядом с ней во время гиперпрыжка. В целях военной вежливости она всегда тщательно хранила подчиненных от беспокойства о дезориентации.

Через несколько секунд Барклай вернулась к встрече. Её походка выправилась, и даже немного краски вернулось к её лицу, но все еще была видна усталость вокруг её голубых глаз.

– Простите, парни. – Её голос был крепок и чист, но слышалась в нем нотка смущения. – Мне кажется, что такое может случиться и с лучшими из нас.

– Оу, забудьте, полковник. – Катя Луккен, командир Одиннадцатого Батальона, отбросила в сторону извинения Барклай. – Следующий раз держитесь в стороне от тяжелых вещей. Похмелье и гиперкосмос это плохая комбинация.

Барклай тонко улыбнулась на попытку Луккен смягчить обстановку, принимая её попытки отвлечь внимание от её состояния.

– Правильно, Босс, – вмешался Даллас Белл, добавляя свою собственную часть юмора висельников к общей смеси. – Слушайте Майора Луккен, она знает, о чем говорит.

Луккен скривилась и кинула пустой пластиковый стаканчик из-под кофе в офицера бронированной пехоты, который легко уклонился от безвредной ракеты.

– Все в порядке. – Барклай подавила желание рассмеяться от шалостей её подчиненных, зная, что каждый из них вел себя, как кадет первогодка, чтобы отвлечь её от её собственного дискомфорта. – Ну, наконец, можем мы вернуться к делам?

До того, как встреча могла продолжиться, гулкий гудок пронесся по гравитационной палубе. Секундой позже Капрал Уфко, её техник по связи, протянул Барклай коммуникационную трубку.

– Это Генерал Винстон.

– Генерал? Барклай.

– Как держитесь, Полковник? – Металлический отзвук в наушниках придавал деловому тону Винстон пугающее, чужое звучание.

– Нормально, Генерал. – Барклай снова начинала чувствовать себя, как обычно. – Что-то не так?

– Нет, полковник, все в порядке. Я желаю, чтобы вы собрали информацию по своему полку, показывающую, кто из них подвержен прыжковой болезни. – Винстон сделала паузу, что создало у Барклай впечатление, что она просматривает какие-то данные. Я знаю, что это только первый прыжок из многих, но я бы хотела отследить, как много из ваших людей выбывают из строя, как только мы прыгаем. Это не влияет сейчас, но я уверена, что повлияет в будущем. Я бы предпочла не ждать до тех пор, пока мы впрыгнем в центр боевой флотилии Клана, чтобы выяснить, что половина пилотов истребителей недееспособны.

– Хорошо, Генерал. Я направлю моих подчиненных на это дело. – Живот Барклай сделал медленный прыжок в ответ на напоминание о прыжковом синдроме.

– Хорошо. – Генерал Винстон помедлила секунду. – И как ТВОИ дела, Санди?

– Не столь плохо, мэм. Я слегка поборолась с зеленой тошнотой, но прихожу в себя.

– Хорошо, – повторила Винстон. – Ты одна из офицеров, которых я боюсь потерять, когда события начнут разогреваться. Приготовьте рапорт как можно скорее, полковник. Винстон связь закончила.

Коммуникационная линия отключилась.

Барклай вздохнула, передавая трубку назад своему технику. Возвращаясь за стол она тяжело упала на свой стул и начала объяснять запрос Генерала своему персоналу.

Приказ приготовить список персонала подверженного прыжковому синдрому пришел на самом деле не от Арианы Винстон. Он был подписан Морганом Хасек-Дэвионом. Когда он получил конечный рапорт четырьмя часами позже, он узнал, что меньше чем два процента солдат под его командованием были подвержены побочным явлениям от прыжка.

Сидя в большом стуле с синтетической обивкой за рабочим столом Командора Бересика, Морган использовал электронную ручку, чтобы поставить свою подпись в низу компьютерного экрана, отображающего сообщение.

– Ну что ж Алайн, что вы думаете?

Бересик, также видевший рапорт, усмехнулся. – Два процента? Это не так и плохо. Среднее количество основного населения подвержено где-то на девять пятнадцать процентов, так что у нас довольно хорошее положение.

Командор проверил свою копию данных, которую его помощники собрали из различных рапортов, полученных им.

– Оказалось, что основная сфера действия Дезориентационного Синдрома проявляется среди техников и вспомогательного персонала. Наименее вероятно, что под удар попали команды кораблей и пилоты истребителей. Наверное, это связано тем, что они воины.

Если бы пришло из какого-нибудь другого источника, то это утверждение звучало бы бездушным и самохвалящим. Из того, что Морган знал о Алайне Бересике, этот человек не имел и грамма самомнения о своем собственном теле. Бересик имел в виду то, что заставляет некоторых людей желать заковать себя в двадцать или больше тонн бронированной стали, или высокоскоростного истребителя, или в подавляющий психику Прыжковый Корабль и выложить и машину, и себя на предел того, что она позволит, даже если это значит смерть. Каждый знал высокомерно ступающих Воинов или пилотов истребителей из бесчисленных сериалов и голошоу. Само собой разумеется, что были некоторые воины, которые подходили под этот стереотип, но ни они, ни их самомнение не переживали их первой большой битвы. Большинство профессиональных воинов независимо от того, пилотируют они БоевогоРобота, истребитель или ползут по грязи, были вежливыми, тихими мужчинами и женщинами, с точной самооценкой и настоящим ощущением собственной смертности.